Дэвид Дрю - Майя. Загадки великой цивилизации

• Название: Майя. Загадки великой цивилизации
• Автор: Дэвид Дрю
• Издательство: Русич
• Жанр: Культурология
• Год: 2012
• ISBN: 978-0-75380-989-3; 978-5-8138-1031-2

Майя — великие астрономы, математики, архитекторы и… предсказатели? В настоящее время известна вся хронология зарождения, развития и заката цивилизации майя с точностью до года. Но какое послание для нас, ныне живущих, зашифровано в последней дате их календаря — 13 августа 2012 года? Мир замер в ожидании.

---

Второе доказательство родства Тулы и Чичен-Ицы находим в майяском фольклоре, где повествуется о мифическом герое, прибывшем в древности на землю Юкатана и установившем там свои порядки. Звали героя Кукулькан, что в переводе с языка юкатеков означает «Пернатый Змей». Легенды обоих народов имеют под собой реальную основу, однако в историческом плане не совсем верны. Первые сомнения появились после прочтения надписей на неприметном камне, стоящем рядом с Большим стадионом (полем для игры в мяч). Тематические рисунки на камне полностью соответствуют рисункам, высеченным на стенах игрового поля, а дата -864-й год — по мнению ученых, это год окончания строительства стадиона. Радиоуглеродный анализ и другие археологические методы показывают, что здания северной части города построены в период с 800-го по 950-й год. В Туле же к середине X в. не было завершено ни одно из крупных архитектурных сооружений. Таким образом, тот факт, что Чичен-Ицу выстроили раньше Тулы (южная часть города и вовсе датируется 832–881 годами), наводит на мысль, что именно тольтеки подхватили художественный стиль майя, сделавшись своеобразной художественно-архитектурной колонией. Внесли свою лепту и антропологи: выяснилось, что среди останков, раскопанных в Чичен-Ице, не обнаружено таких, которые принадлежали бы пришлым народам. В связи с этим не совсем понятно, откуда же все-таки взялось влияние тольтекской архитектуры.

Храм ягуаров в Чичен-Ице

Здание Караколь (по-испански «улитка») в Чичен-Ице интересно своей продуманной асимметрией, получило название благодаря имеющейся внутри него спиральной лестнице. Отсюда майяские астрономы вели наблюдения за Венерой и другими планетами

Первые поселения на месте Чичен-Ицы появились довольно поздно — около 650–700 гг. н. э. Примерно через столетие начался значительный рост населения, связанный с развитием гончарного ремесла. Известно, что в Чичен-Ицу проник гончарный стиль «сотута» — вероятно, здесь не обошлось без прибытия в город мастеров-иммигрантов. В течение двух последующих столетий город дорос до мегаполиса, занимавшего площадь не менее 30 квадратных километров. Населяли Чичен-Ицу десятки тысяч человек.

Письмена, прочитанные учеными, рассказывают о довольно необычной системе управления этим городом-государством. Нет упоминаний ни о правителях, ни о династиях, ничего не говорится о великих делах или знаковых событиях. Нет даже стел, увековечивающих какого-либо царя; зато присутствуют имена людей, отвечающих за какую-либо церемонию или ее часть, например, — за разжигание священного огня. Иероглиф, характеризующий отношения между этими людьми, читается «йитах» и означает «братья». Кстати, Диего де Ланда также отмечал, что государством Чичен-Ица по традиции руководят братья. Вероятнее всего, речь идет о соправителях, хотя не исключено, что во главе Чичен-Ицы стояли единокровные братья. Они позиционировали себя как «ахау» (повелители), но никогда не присваивали себе титул «к’уль ахау», то есть священных владык.

Во времена испанской конкисты в небольших майяских городах и селениях также существовало коллективное руководство. Доказательством совместного управления в Чичен-Ице может также служить и то, что ни одно здание в городе не походит на «царские палаты» — роскошное просторное жилище, где могли бы размеситься члены правящей фамилии.

А откуда, собственно, взялись майя в этих краях? Множество источников, от «Сообщения о делах в Юкатане» Диего де Ланда и книг «Чилам Балам» до находок современных археологов, считают жителей Чичен-Ицы выходцами с тихоокеанского побережья, перебравшимися на побережье Юкатана. По общепринятой версии, выходцы с юга, занимавшиеся преимущественно ловлей рыбы, несколькими волнами откатились вглубь полуострова, где основали несколько поселений, в том числе Чичен-Ицу. Ранее, однако, ученые придерживались другой гипотезы — о том, что город основали выходцы из Петена, причем те, кто подвергся влиянию Теотиуакана; поэтому Чичен-Ицу можно рассматривать как уникальный синтез майяского и теотиуаканского культурного влияния. Как бы там ни было, но в X в. Чичен-Ица превратилась в самый большой и могущественный город в империи майя и во всей Месоамерике. Долгое время город поддерживали верные союзники в лице крупных городов-государств Цибильчальтуна и Исамаля. Со временем этот альянс усилился, и под его влиянием оказался весь север Юкатана. Единственным противником Чичен-Ицы можно считать группу городов во главе с городом Коба.

Храм воинов в Чичен-Ице. Ряды колонн с южной и западной сторон храма — все, что осталось от некогда роскошных зданий с колоннадами и просторными залами

Разнообразие составлявших конфедерацию народов, как пришлых, так и местных, оставило свой отпечаток на архитектурном облике города. Преобладание военной тематики в северной части Чичен-Ицы объясняется корпоративно-милитаристским уклоном всей конфедерации в целом. Так, Храм воинов символизирует милитаристское устройство города-государства, а многочисленные колонны с изображениями батальных сцен и воинов — столбы, на которых держится конфедерация. Здесь проходили ритуальные военные шествия, сродни современным парадам. Храм воинов и площадь в особые праздничные дни заполняли толпы воинов, празднующих очередную победу над врагом.

В попытках объяснить иноземное влияние на архитектуру и художественный стиль Чичен-Ицы мы должны понять, что происходило по всей Месоамерике между 700-м и 1000-м годами, — в период, последовавший после падения Теотиуакана и коллапса майяских городов на юге Юкатана. Теотиуакан, как мы выяснили, был не только первой империей Месоамерики, но и колыбелью культуры. Верховную власть этой империи признала над собой не только Центральная Мексика, но и некоторые города майя.

В VIII–X вв. империя майя пережила эпоху падения всех религиозных и политических систем, а традиционные границы уже перестали что-либо значить. В этих обстоятельствах, насколько это видно из художественно-архитектурных особенностей, выжили только те города, которые смогли воспользоваться наследием Теотиуакана, — Какаштла, Шочикалько, Чолула и Тула в мексиканском высокогорье и Чичен-Ица на Юкатане.

Севернее Чичен-Ицы в море неподалеку от побережья расположен остров Серритос. На этом маленьком островке сохранились следы древнего порта, а точнее — остатки каменных пирсов, к которым когда-то причаливали каноэ с грузом. Здесь обнаружены керамика с побережья залива в стиле «тонкий оранж» и гончарные изделия в стиле «сотута» из самой Чичен-Ицы, для которой остров Серритос служил морским портом и основными воротами во внешний мир. Торговые связи город поддерживал со всей Месоамерикой, среди прочих товаров он получал зеленый обсидиан из Центральной Мексики, нефрит с майяского высокогорья и бирюзу из тех мест, где сейчас юг США. Медь и золото, самородки которых найдены на дне Священного Сенота, присылались сюда из Панамы, Коста-Рики и даже Колумбии, начиная с IX в. Очень тесные торговые отношения Чичен-Ица поддерживала с Тулой. Более половины обсидиана, найденного в городе, привезено с каменоломен, которые контролировали тольтеки.

По мнению ученых предыдущих поколений, таких как Сильванус Морли, миролюбивые майя, бежавшие на север во время коллапса, попали в лапы кровожадных тольтеков. Однако сегодня нам известно, что войны и жертвоприношения являлись неотъемлемой частью жизни майяского общества, более присущие этому народу, чем остальному населению Месоамерики. Таким образом, получив свежую кровь «чужаков», Чичен-Ицастала сильнейшим военно-политическим центром постклассического периода и центром притяжения паломников. Главное здание города, пирамида Эль-Кастильо, могла похвастаться девятью своими этажами-террасами и даже солнечной обсерваторией на крыше, что делало ее похожей на своих гораздо более старших сестер в Тикале и Вашактуне. По центру каждой грани наверх вела лестница из 91 ступени (на северной грани — 92 ступени), общее число которых символизировало 365-дневный солнечный год. Обращенная главным фасадом на север пирамида расположена неподалеку от главной святыни всех пилигримов — Священного Сенота, или Колодца Жертв. Утверждение де Ланда о том, что туда сбрасывались человеческие жертвы и драгоценности, подвигло американского археолога-самоучку Эдварда Томпсона приступить к обследованию дна сенота.

Томпсон установил на краю колодца ворот с землечерпалкой и стал учиться нырять. Кстати, его колодезные приспособления и сегодня демонстрируют туристам со всего мира. Желая ускорить процесс, археолог нанял на Багамах профессионального греческого ныряльщика, и с 1904-го по 1908-й год они подняли со дна несколько тонн ила вместе с каучуковыми мячами, деревянными идолами, останками пятидесяти человеческих скелетов, а также большим количеством изделий из нефрита (маски, статуэтки) и золота (пластинки, кольца, диски). Нередко попадались медные и золотые колокольчики, а на одном из дисков был изображен ритуал вырывания сердца. Легенда о том, что в колодец сбрасывали исключительно девственниц, не подтвердилась. Анализ обнаруженных в иле костей показал, что останки принадлежали жертвам всех возрастов и обоих полов, хотя большинство из них принадлежали молодежи. Согласно преданиям, сброшенные в сенот люди получали возможность связаться с подземным царством. Жертву, выжившую к полудню, вытаскивали из колодца и с благоговением расспрашивали о пережитом. Интерпретаторы подавали рассказы несчастных как откровения и предсказания.