Пьер Бурдье - О телевидении и журналистике

• Название: О телевидении и журналистике
• Автор: Пьер Бурдье
• Издательство: Институт экспериментальной социологии
• Жанр: Критика
• ISBN: ISBN 5-7333-0041-8

Книга социолога Пьера Бурдье (1930–2002) представляет собой критический анализ современного состояния средств массовой информации, в особенности, телевидения и прессы. Автор исследует двойственное положение журналистов как носителей «медиатической власти» и как подверженных давлению рынка и политики. В основе книги — лекции, прочитанные в Коллеж де Франс в 1995–1996 годах.

Книга представляет интерес для журналистов и специалистов в области коммуникации, преподавателей философии, социологии, а также для студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук.

---

К подобным эффектам добавляются последствия конкуренции в журналистском поле, о которых я уже говорил. Например, лихорадочный поиск сенсаций и склонность отдавать безусловное предпочтение новейшей и наиболее труднодоступной информации, а также преувеличение, к которому склоняет соревнование за наиболее изощренное и парадоксальное. Очень часто событиям дается наиболее циничное истолкование или же приводятся прогнозы, страдающие быстрой потерей памяти. Неприхотливые прогностика и диагностика (не сложнее спортивной лотереи) имеют гарантию самой полной безнаказанности, поскольку защищены амнезией, порождаемой практически абсолютной непоследовательностью журналистской хроники и быстрой ротацией последовательно конформистских позиций (например, тех, что в 1989 году склонили журналистов всех стран к переходу в течение нескольких месяцев от хвалы чудесному появлению новых демократических государств к обличению ужасных этнических войн).

Все эти механизмы способствуют общему эффекту деполитизации, или точнее, разочарования в политике. Установка на развлекательный аспект невольно склоняет к отвлечению внимания зрителя на какое-либо зрелище (или скандал) всякий раз, когда возникает важный, но на первый взгляд скучный, политический вопрос, или же, более хитрым образом, сводит то, что называют «новостями», к чреде любопытных происшествий, часто располагающихся, как в показательном процессе О.Дж. Симпсона, на полпути между фактом из хроники происшествий и шоу; к беспорядочной смене неравнозначных событий, оказавшихся рядом благодаря хронологической случайности: землетрясение в Турции и снижение бюджетных расходов, спортивная победа и громкий судебный процесс. Все это теряет всякий смысл, поскольку события ограничены тем, что можно увидеть в настоящий момент, и отрезаны от всех причин и следствий. Отсутствие интереса к неощутимым изменениям, т. е. к таким процессам, которые, подобно движению материков, не замечаются непосредственно и оказывают воздействие лишь спустя некоторое время, удваивает эффект структурной амнезии, которой благоприятствует логика мышления сегодняшним днем и конкуренция, навязывающая отождествление важного с новым (сенсация), что обрекает журналистов ежедневных новостей на создание обрывочной и непоследовательной картины мира. Из-за отсутствия времени, но особенно интереса и информации (их документальный поиск чаще всего ограничивается чтением статей из прессы, посвященных этой же теме), они не могут сделать события (например, случай агрессии в школе) действительно доступными понимаю, поместив их в систему отношений, которыми они связаны (например, в структуру семьи, в свою очередь зависящую от рынка труда и занятости, в свою очередь связанного с налоговой политикой и т. д.). В этом отношении журналисты несомненно разделяют склонность политических деятелей, в частности, представителей правительственных кругов, в своих решениях и усилиях по их публичному оглашению делать упор на быстрореализуемые меры с «эффектом широкой огласки», а не на действия без немедленно заметных результатов.

Эго видение мира вне истории, раздробленное и дробящее, парадигматически реализуется в изображении мировых событий в телевизионных новостях: чередование внешне абсурдных историй, которые в итоге невозможно отличить друг от друга, непрерывное шествие бедствующих народов по причине событий, которые, появившись на экране без всяких объяснений, исчезну г, не получив решения. Сегодня Заир, вчера Биафра, завтра Конго, оторванные от необходимости какого-либо политического действия, они могут в лучшем случае вызвать только легкий благотворительный интерес. Эти ни с чем не связанные трагедии, лишенные исторической перспективы, не сильно отличаются от природных катастроф — ураганов, лесных пожаров, наводнений — тоже постоянно присутствующих в «новостях», будучи традиционным, если не ритуальным, а главное непритязательным и легким для показа журналистским сюжетом. Что же касается их жертв, они вызывают не больше собственно политического чувства солидарности и возмущения, чем схождение поезда с рельс и тому подобные происшествия. Таким образом, именно логика журналистского поля из-за особой формы, которую принимает в нем конкурентная борьба, и посредством безоговорочно навязываемых полем рутины и привычного хода мысли, производит представление о мире, нагруженное философией истории как абсурдного чередования катастроф, которые невозможно ни понять, ни предотвратить. Этот мир с его этническими войнами, расовой ненавистью, насилием и преступлениями, представляет собой враждебную среду, непостижимую и полную угроз, от которой необходимо прежде всего укрыться и защититься. Когда к журналистскому видению мира примешивается выражение этноцентристского или расистского презрения (что часто случается, когда, например, речь заходит об Африке или «городских окраинах»), оно способствует не политической мобилизации, но возрастанию ксенофобии, а ложное представление о том, что насилие и преступления непрерывно возрастают, благоприятствует поддержанию чувства тревоги и представления о том, что принятые меры безопасности недостаточны. К ощущению того, что мир в том виде, в каком он показывается по телевизору, не подвластен простым смертным, прибавляется впечатление, что, подобно большому спорту, вызывающему похожий разрыв между спортсменами и зрителями, политическая игра — дело профессионалов. Это способствует развитию фаталистической невовлеченности, особенно, у наименее политизированных зрителей, и сохранению существующего порядка. Нужно иметь воистину безграничную веру в способность народа к «сопротивлению» (способность несомненную, но ограниченную), чтобы предположить, как некоторые представители так называемой «постмодернистской» «культурной критики», что цинизму телевизионных продюсеров, все более приближающихся к производителям рекламы как по своим целям (завоевание наибольшего числа телезрителей, а значит производство низкокачественных, но «хорошо продающихся» программ), так и по условиям работы и типу мышления, дает отпор активный цинизм зрителей (одним из проявлений которого считается переключение телевизора с канала на канал). Считать всеобщей и универсальной способность проводить критическую и рефлексивную тактику стратегической игры в «я знаю, что ты знаешь, что я знаю» и умение дать тройное или четверное толкование «ироническим и метатекстуальным» посланиям, порожденным манипулирующим цинизмом продюсеров телевидения и рекламы, — значит впасть в одну из наиболее извращенных форм схоластической иллюзии популистского толка.

Примечания

1

Подробный и документированный анализ эволюции поля СМИ в России девяностых годов, в частности, формирование и функционирование отдельных медиа-корпораций дается в книге Засурского И.И. Масс-медиа второй республики. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999.

2

См. представленную далее в данной книге преамбулу П. Бурдье к разделу «О телевидении».

3

Confédération Générale du Travail — Всеобщая Конфедерация Труда, левое профсоюзное движение. — Прим. перев.

4

FN — это ультра-правая политическая партия фашистского толка во Франции — Прим. перев.

5

Как и в литературном поле, иерархия на основе внешних критериев (коммерческого успеха) является более или менее полной противоположностью иерархии на основе внутренних критериев «серьезной» журналистики. Сложность такого распределения на основе невидимой структуры еще больше усложняется тем фактом, что внутри каждого органа прессы (печатной, радио- или телевизионной), действующего как субтюле, встречается та же оппозиция между «культурным» и «коммерческим» полюсами, что организует структуру поля в целом. Таким образом складывается серия включающих друг яруга структур (что соответствует типу: а: b:: b1: Ь2).

6

Именно с помощью временных рамок, часто определяемых совершенно произвольным образом, осуществляется практически незаметная структурная цензура, оказывающая давление на речь приглашенных в студию.

7

Если утверждение: «это устарело» сегодня часто заменяет, в т. ч. и далеко за пределами журналистского поля, любую критическую аргументацию, то потому, что претенденты, спешащие занять то или иное положение, очевидно заинтересованы в применении подобного принципа оценки, поскольку он дает безусловное преимущество новичкам, т. е. молодым, и, сводясь к практически лишенной содержания оппозиции между тем, что было раньше и тем, что есть теперь, освобождает их от необходимости доказывать собственную состоятельность.