Сергей Бойко - Шарль Перро

• Название: Шарль Перро
• Автор: Сергей Бойко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02828-7

В книге представлена первая на русском языке биография великого французского сказочника Шарля Перро (1628–1703), автора «Золушки» и «Кота в сапогах», «Красной Шапочки» и «Синей Бороды» — сказок, которые каждому из нас знакомы с детства. При жизни он был известен прежде всего как автор напыщенных поэм и трактатов, а также как сановник, ведавший официальным прославлением в произведениях литературы и искусства короля Людовика XIV, и академик (а одно время даже председатель) Французской академии. Однако подлинное бессмертие в веках принесли ему восемь небольших сказок, опубликованных им от имени сына Пьера в сборнике «Сказки матушки Гусыни» в 1696 году.

---

Лет с шести мать стала учить сына чтению. Сначала они знакомились с алфавитом — для этого брали кубики с наклеенными на них бумажками. Потом из кубиков стали складывать слова.

Мать и отец давно заметили, что младший их сын, мягко говоря, не удался. Он медлил с ответами на самые простые вопросы, туго соображал, если его о чем-то просили, невнимательно слушал. В игре с кубиками его тугоумие проявилось в полной мере. Шарль никак не мог понять, чего от него хотят, и соединял любые кубики — кроме тех, которые нужно.

Иногда, в редкие часы, когда дома был отец, он также включался в учение. Но терпения у него было еще меньше, чем у матери, и все кончалось тем, что он больно шлепал сына, стучал кулаком, обзывал его тупицей и убегал, а Шарль заливался слезами.

Он хотел сделать то, о чем просили отец и мать, но какие-то посторонние мысли сбивали его, и он никак не мог понять, почему надо складывать именно эти кубики, а не те и какая от этого будет польза.

Мать была терпеливее, но и ей приходилось шлепать Шарля, чтобы вернуть его с небес на землю.

— Да что с тобой? — сердилась мать. — О чем ты все время думаешь?

А он, если бы даже и захотел, ничего не смог бы объяснить ей. Сам, не замечая того, он все время помнил о брате-близнеце, который должен был быть рядом, но которого нет и которого он, конечно, никогда не встретит. И оттого слезы наполняли его глаза.

Как раз в это время, когда Шарлю исполнилось шесть лет, в 1634 году, в Италии вышла в свет книга сказок Джамбаттисты Базиле, опубликованная после его смерти. Это событие он сумеет оценить лишь через много-много лет, когда сам станет сказочником.

А что тогда? Читал ли он сказки?

Специальной детской литературы в то время еще не было, и дети читали те книжки, которые продавались для взрослых в специальных книжных лавках и на базаре — «вразнос». Тут и купили ему сказку «Гризельда» — книжечку, напечатанную на синей бумаге. Он помнил ее всю жизнь — недаром на этот сюжет он напишет свою первую сказку, когда станет сказочником.

Нельзя сказать, что «Гризельда» и другие подобные ей книжки были именно сказками. Некоторые из них вообще не содержали ничего сказочного, но все они погружали читателя в атмосферу магии.

Именно в этих книжках Шарль впервые встретился с волшебными вещами: в «Фортунатусе» были яблоки, от которых, если их съешь, вырастают рога, и другие, от которых они исчезают. В книге «Дети Фортунатуса» имелся кошелек, который никогда не пустует. Кроме того, в этих тоненьких книжках присутствовали чудесные фонтаны, молодильные яблоки и другие волшебные вещи.

Дети и в те далекие годы тянулись к чудесному: мир открывался для них загадочным и таинственным. Впечатлительная детская душа Шарля на всю жизнь сохранила этот интерес к чудесному, волшебному. Придет пора — и он сам начнет писать сказки, и книги Джамбаттисты Базиле «Сказка сказок» и Джан Франческо Страпаролы «Приятные ночи» помогут ему войти в волшебную страну.

1636–1638 годы

Осенью 1636 года отец отвел Шарля в коллеж Бовэ — он находился недалеко от Сорбонны. Отец был высок ростом, при быстрой ходьбе подавался вперед всем своим плохо гнущимся станом и руки при этом держал за спиной. Шарль едва поспевал за ним.

У порога мальчик остановился и сколько ни уговаривал его отец, не хотел идти туда, куда уже не раз заходил со старшим братом. Но тогда он знал, что Николя будет рядом, что он не бросит его, а сейчас все по-другому: отец оставит его в классе одного…

Отец все же затащил сына в классную комнату и усадил за стол.

— Папа, не уходи! — прошептал мальчик, и глаза его были полны слез.

— Я сейчас приду, — пообещал отец. — Я только переговорю с учителем!

Двое мальчишек, находившихся в классе, были так же перепуганы, как и Шарль, однако не до такой степени, чтобы не увидеть плачущего мальчишки.

— Плакса! — прошипел один из них.

В ответ Шарль втянул голову в плечи и сжался в комок: испугался, что его поколотят. Но мальчишкам было не до драки.

Когда отец вернулся, Шарль уже не плакал. Он только крепко стиснул зубы.

— Ну, успокоился, Шарль? — улыбнулся отец.

Мальчик ничего не ответил. Он считал, что отец поступает жестоко, бросая его одного. Шарль даже не поднял глаз и не кивнул отцу на прощание, а только еще крепче сжал зубы и уцепился пальцами за крышку стола.

Отец провел рукой по волосам сына и долго — так казалось Шарлю — шел через класс, а потом обернулся, махнул рукой и вышел, а вскоре вошли еще несколько родителей с детьми. Класс наполнялся.

А потом, когда классная комната уже была полна, вошел учитель — высокий, худой, в черной шапочке поверх седого парика и в черном камзоле. Поздоровался, сел, оглядел класс.

— Давайте знакомиться, — весело сказал он. — Меня зовут Жан Гриншер. Я буду вас учить читать и писать по-латыни, познакомлю с самыми обычными вещами, и вы увидите, что они не так уж и обычны. А теперь назовите свои имена.

Он поднимал одного за другим мальчишек, и те — кто робко, кто посмелее — называли себя. Когда очередь дошла до Шарля, тот продолжал сидеть как приклеенный.

— Ну что же, мальчик, — ласково улыбнулся ему учитель, — встань и назови свое имя.

Шарль едва смог пересилить себя и подняться, а вот голос ему совсем отказал и губы стали как каменные. С большим трудом учитель выяснил его имя, а вот фамилию, сколько ни бился, так и не смог узнать. Тогда учитель подошел к мальчику, вынул из его сумки тетрадку и прочел надписанную отцом фамилию.

— Перро? — удивился учитель. — У меня учились Перро Жан, Пьер и Клод. Николя и сейчас учится. Это твои братья? Так ведь?

Шарль кивнул головой.

— Так это же лучшие ученики коллежа! Ты должен учиться как они!

Мальчик молчал.

После урока чужие мальчишки окружили его и стали шипеть и шепелявить, передразнивая его ответы. И мальчик опять заплакал.

Так началась его учеба в коллеже. Ему было тогда восемь с половиной лет…

* * *

В коллеже было четыре факультета: искусств, медицины, права и теологии. Николя учился на последнем, Шарль на первом — факультете искусств. В коллеж принимали с девяти лет, Шарля отдали на полгода раньше. Родители надеялись, что он за эти лишние шесть месяцев лучше освоится.

Коллеж находился на улице Сен-Жан де Бове. В момент поступления туда Шарля им руководил Жан Гриншер, королевский профессор латыни. Один из лучших преподавателей Парижа, он стремился проводить реформы, желая улучшить дисциплину и учебу одновременно, чтобы не дать детским умам оказаться в коварных сетях иезуитского ордена, который все шире распространял свое влияние.

Жан Гриншер был поклонником гениального чешского педагога Яна Амоса Каменского, книги которого — «Открытая дверь языков» и «Преддверие» — всегда лежали на его учительском столе. Эти учебники латинского языка он считал лучшими.

Латынь в ту пору была языком ученых и вообще образованных людей. Ею пользовались и в чтении, и в переписке, а часто и в разговоре. Без латыни человек не мог шагнуть в мир знаний, ибо на этом мертвом языке были написаны главные книги — как научные, так и художественные. Поэтому на Жане Гриншере лежала самая трудная миссия — научить детей свободно читать, писать и говорить на латинском языке. Самым главным нововведением, подхваченным им, было то, что он предпочитал грамматики, написанные на французском языке, а не на латыни.

На занятия профессор приходил всегда безукоризненно одетым: на его камзоле черного шелка лежал, почти покрывая плечи, широкий белый отложной воротник. Штаны его были ниже колен затянуты черным шнурком, концы которого свисали на синие, зеленые или красные чулки. Сапоги были всегда хорошо начищены. Такой же чистоты в одежде он требовал от учеников. Конечно, он понимал, что на первой же перемене дети станут бегать, тискать друг друга, падать и придут на второй урок помятыми, а иногда и выпачкавшись. Он сам был таким же в детстве. Но в коллеж тем не менее все должны были приходить опрятными.

Шарлю сшили несколько разных по цвету камзольчиков с небольшими округленными отложными воротничками, штаны с завязками под коленями, разноцветные чулки, несколько пар туфель. Круглую шапочку Шарль надевал уже при выходе, и длинные, до плеч волосы ниспадали из-под нее широким «водопадом».

Жан Гриншер приметил Шарля Перро, пожалел и взял под свою защиту. Он только не мог понять, как у бойких бедовых братьев мог вырасти такой тихоня и плакса.

* * *

Первые годы учебы в коллеже стали для Шарля настоящей пыткой. Он боялся учителей так же, как и отца и мать, которые учили с ним уроки по вечерам. При этом они постоянно кричали на него и шлепали за то, что он не может выполнить самое простое задание. «Мать потрудилась научить меня читать… Мой отец брал на себя труд заставлять меня повторять уроки по вечерам после ужина», — вспоминает он в «Мемуарах». И если бы не эта помощь отца и братьев, очень скоро его выгнали бы из коллежа как неспособного. С большим трудом, через слезы и муки, родные добивались от Шарля, чтобы он выучил задание, и на уроке он автоматически отвечал вызубренное накануне. Позднее, когда он добился некоторых успехов в латыни, отец стал требовать от него — как и от Николя — повторять основную суть урока на латинском языке.