Владимир Сисикин - Сыщик

• Название: Сыщик
• Автор: Владимир Сисикин
• Жанр: Сказка

Владимир Степанович Сисикин (1941–2002) родился в Воронеже. Окончил филологический факультет ВГУ и режиссерский факультет Московского театрального училища им Б.В. Щукина. После окончания филфака поехал по распределению на Сахалин, где, в соответствии с дипломом, стал учителем русского языка и литературы в школе. Но не в обычной школе, а в Невель ской заочной школе плавсостава, проводя занятия со своими учениками непосредственно в море, в рыболовецких рейсах. Вернувшись в Воронеж, несколько лет работал литсотрудником в газете «Молодой коммунар», после чего, став профессиональным режиссером, ушел в театр. B.C. Сисикин много лет ставил спектакли в Воронежском ТЮЗе, в студенческом театре ВГУ, в молодёжном театре. Кроме того, он преподавал актерское мастерство в Воронежской академии искусств. В 1999 году переехал в Москву, где начал работать заведующим кафедрой актерского мастерства в Колледже искусств при Щукинском училище.

У В.С. Сисикина была врожденная литературная одаренность. Писать стихи он начал с 12 лет, позже обратился к прозе. Он выпустил семь книг для детей, которые ребята читали в свое время взахлеб. В 1991 году В.С. Сисикин стал членом Союза писателей России.

«Удостоверение личности — есть. Увеличительное стекло — есть… Личное оружие — есть. Пистолет. Шарик его с большим удовольствием сделал из мозговой косточки… Наконец, темные очки есть. Чтобы посторонние не могли читать мысли по глазам.

Всё есть. Только преступления нет, которое нужно распутать…»

---

А Крыс помчался дальше.

И тогда Слон показал, на что способны активные общественники. Они могут не только всем улыбаться, рыть ямки и сажать деревца! О нет! Многие из них способны, да-да, с виду смирные и безобидные, они способны догнать грузовик, поддеть его бивнями за кузов и перевернуть! Вот что такое активные общественники.

И Слон оправдал свое звание: догнал и перевернул.

Крыс вывалился из распахнувшейся дверцы, но сыщик настиг преступника и схватился с ним,

Иван Иванович хоботом приподнял крышку канализационного люка, и Шарик, изловчившись, швырнул Крыса в круглый колодец.

И лязгнула чугунная крышка, став на место и навсегда отрезав алчного разбойника от нашего лучшего из миров.

— Фу-у, — выдохнул Иван Иванович, утираясь необъятным платком. — Откуда пришел, так сказать, туда и ушел.

— Сила у вас, Иван Иванович! — восхитился Шарик, кивнув на перевернутый грузовик, колеса которого еще вращались.

— Пустое, Шарик. Я убежден, на моем месте так поступил бы каждый.

Сыщик пробормотал, глядя на окно второго этажа:

— Вот ты где! Ну конечно…

Из форточки выплыло тяжелое кольцо, сверкнув красной звездочкой рубина. Нюрка едва тащила краденое, приговаривая:

— Зззо! Зззо! Зззолото!

Шарик выхватил пистолет, тщательно прицелился и выстрелил.

На асфальт упало, зазвенело и подскочило кольцо. От бешеного вращения оно походило на желтый полупрозрачный шарик. Поколесив по тротуару, оно легло набок. И тогда с небес неслышным штопором съехала Нюрка Муха и упала на свои татуированные кры-

лышки лапками, естественно, кверху. И — надо же — прямо в центр золотого кольца!

— Эх, — проговорил активный общественник, — жадность эта самая, понимаете ли… А вы отлично стреляете, Шарик. Муху влет бьете.

Шарик хотел сказать, что категорически убежден в том, что на его месте так выстрелил бы каждый. Но вместо этого почему-то скромно произнес:

— Далеко не убежден, что каждый так умеет стрелять…

Вдруг потемнело, на солнце набежала туча. На нос Шарику капнуло. Сыщику почему-то стало грустно. Заныли раны.

— Дождь будет, — сказал он.

— Ну и прекрасно, Шарик, — воскликнул Иван Иванович, — дождь смоет всю эту сонную гадость, всех разбудит. Давай, дождик, давай!

И, словно повинуясь активному общественнику, природа полыхнула, громыхнула, с сухим шорохом набежал дождь, и всё стало мокрым. Шарик с облегчением сорвал марлевую маску.

Раздался скрип тормозов. Из школьного грузовика посыпались будущие сыщики. Они привезли с собой запах поля и леса. Подбежал Доберман-Пинчер. Из-под бинтов на его голове торчали целебные листья подорожника.

— Рекс Бураныч, разрешите доложить, бандиты обезврежены, — отрапортовал Шарик.

Начальник выдержал паузу и сурово спросил.

— Шутка?

— Простите, что вмешиваюсь, — пробасил Иван Иванович, — но то, что сказал Шарик, — чистая правда. Смотрите.

Он указал на ручей, грязно-белый от сонного порошка. Бурный ручей, ворча, тащил тело Крота.

— Доигрался, — задумчиво произнес Доберман-Пинчер. — Как это он хвалился-то: «Моя сила в том, что я один, ваша слабость в том, что вы друг за друга горой…» — Начальник повернулся к Шарику. — С завтрашнего дня можешь считать себя учеником нашей Школы. Экзамены ты выдержал на земле, под землей и в воздухе. Но смотри у меня: дисципли-инка! Хвост держать пистолетом!

— Есть держать пистолетом!

— Ура-а! — закричали ученики и стали качать сыщика.

— Пустите, я уже налетался! — завопил Шарик клоунским голосом, дергая в воздухе ногами. Все засмеялись, а сыщик обратился к начальнику: — Рекс Бураныч, а может, вы меня все-таки в цирк устроите?

— Нет, — улыбнулся Доберман-Пинчер, — в цирк тебя отдавать опасно: придут зрители развлекаться, а умрут от хохота. Отвечай потом.

Виновато виляя хвостом, подошел Овчаренко:

— Шарик, ты ж меня прости, шо я тебя обозвал, а?

— Прощаю, — великодушно сказал Шарик. — Только ты, Русланчик, чихай почаще.

— Ладно. Это чтобы шо?

— Да то, шо мозги прочищает…

Курсанты забрались в кузов, набитый лечебными травами, и поехали по больницам. Всем хватит, от всех болезней!

Шарик увидел, что рядом стоит Маша в веночке, сплетенном из голубых васильков.

— Машенька, — сказал он, — ты мне так помогла своим советом, ты даже не представляешь как! Теперь я знаю, как не бояться ничего на целом свете!

— Кто ничего не боится, тот всю жизнь ходит с ожогами, — заметила она. — Я медик, я точно знаю.

— А ты всю жизнь будешь меня лечить/Будешь?

— Буду, горюшко ты мое.

Вдруг Шарик вспомнил: лекарство! Лекарство для больного Захарки!

— Слушай, у тебя от простуды что-нибудь есть?

— Ты простыл?! — испугалась Маша, хватаясь за новую сумку с травами.

— Да не я! Бежим!

И они побежали по улице Дружбы. И мчались трамваи. И спешили троллейбусы. И ворчали проснувшиеся горожане на этих двоих сумасшедших, которые разбрызгивают лужи.

— Эге-ге-гей! — вдруг закричал Шарик.

— Ты что? — удивилась Маша.

— Ничего, просто так! Хорошо жить, когда думаешь о других, а другие думают о тебе! Да?

И Маша ответила:

— Да.

Конец