Федор Кандыба - Бетонщик Марусин

• Название: Бетонщик Марусин
• Автор: Федор Кандыба
• Издательство: Детиздат
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1941

Рассказ о знатном бетонщике Гавриле Васильевиче Марусине и его учениках — харьковских комсомольцах.

---

Бетонщики нервничали. Работа разладилась, и прежней быстроты они достигнуть уже не могли.

— Спокойствие, прежде всего спокойствие! — кричал Дзюбанов. — Двести пятьдесят замесов от нас не уйдут. Не выйдет сегодня, сделаем завтра.

— Нет, сделаем сегодня, — отвечал Литвиненко, трамбовавший бетон.

— Сделаем! — подхватывали остальные бетонщики, и замес за замесом вываливался из барабана в вагонетки и затем сыпался из вагонеток в опалубку.

Весенняя прозрачная ночь дышала прохладой, и один за другим гасли огоньки в окнах бараков рабочего поселка, когда Никифорова неровно вывела мелом цифру «240». Бетономешалка продолжала работать. Ее теоретическая производительность осталась позади.

Смена подходила к концу. На лесах появился со своей комсомольской бригадой Шевченко, которому предстояло сменить Дзюбанова.

Уже уложено двести сорок пять, затем двести сорок шесть замесов.

Бетонщики напрягали последние силы. Напряжение росло с каждой минутой.

— Двести сорок семь, двести сорок восемь! — громко считали все.

Оставался один замес до мирового рекорда и две минуты до конца смены.

К мотористке Никифоровой подошел бригадир сменщиков Шевченко:

— Пусти, наша очередь. Ваше время кончилось.

— Нет, рано. Мы свое сделаем, — хрипло ответила Никифорова, и двухсотпятидесятый замес вывалился в вагонетку.

Бетономешалка, наславу поработавшая сегодня, остановилась, и обессилевшая Никифорова уселась прямо около нее на землю.

Мировой рекорд был поставлен.

Взмокшие, но сияющие комсомольцы расселись где кто стоял и смотрели на работу своих сменщиков. Им не хотелось уходить от своего рекорда.

Один только из них бросился прочь, хотя, как и остальные, не чувствовал под собой ног от усталости. Это был веселый Тимоша Литвиненко, приятель Марусина и организатор общества «Даешь 250 замесов!»

Он был переполнен счастьем, которое пело и переливалось у него в груди. Сам не зная зачем, он полез на сорокаметровую вышку, которую здесь образовали леса, и опомнился только, когда забрался на самый верх.

Вдалеке горело зарево ночного Харькова. Внизу мерцали лучистым убором из электрических лампочек леса Тракторостроя. И вдруг почувствовал Тимоша, что поздравляют бетонщиков с победой эти ночные огни, что передают они привет победителям от всей Советской страны.

И, не думая о том, к кому обращается, кто услышит его с такой высоты, Литвиненко закричал во весь голос:

— Есть двести пятьдесят замесов! Слышишь, Тракторострой, слышишь, Харьков, есть двести пятьдесят замесов!

6. Дорога рекордов

Мировой рекорд бригады Дзюбанова был только началом тех удивительных дел, которыми прославились харьковские бетонщики.

Возвращаясь в ту ночь вместе с Марусиным, Дзюбанов спросил у своего спутника:

— Ну, что вы скажете, Гаврил Васильевич? Как мы работали?

— Поздравляю и завидую, — ответил Марусин. — Работали вы хорошо, только у вас было слишком много футбола.

— Как так футбола? — удивился Дзюбанов.

— А очень просто. Вы бегали, прыгали и суетились. И, кроме того, брали не уменьем, а силой. Настоящая работа совсем не такая. Лошадь сильнее человека, но я не помню случая, чтобы лошадь была хорошим бетонщиком. Совсем не нужно бегать и надрываться. Настоящий мастер работает легко и красиво, словно на рояле играет, а не бетон укладывает. И уж, конечно, так не устает. Зато головой работает не меньше, чем руками: он все продумает, рассчитает и подготовит заранее. На все у него есть план, и нигде не будет ни одного движения лишнего. Тогда быстрота придет сама, и работа получится чистая и спокойная, без всякого футбола. А вы, ребята, больше нажимали, чем думали. Так далеко не уедете, и вас скоро опередят другие…

Слова Марусина оправдались раньше, чем он сам думал. Наутро, едва радио успело разнести по стране весть о небывалом рекорде Дзюбанова, выяснилось, что этот рекорд уже побит.

Он прожил лишь несколько часов. Сменившая Дзюбанова комсомольская бригада Шевченко работала гораздо спокойнее, но уложила на восемь замесов больше, и качество бетона было прекрасное.

Еще через некоторое время молодые бетонщики бригады Мовлева пришли к начальнику постройки литейного цеха и заявили, что берутся уложить триста замесов, если будут удовлетворены их требования.

Начальник, решивший, что бетонщики станут требовать прибавки заработка, строго сказал, что о повышении расценок не может быть и речи и не к лицу молодым ребятам быть рвачами.

Но бетонщики думали не о заработках. Они требовали, чтобы им хорошенько подготовили работу, сложили запас материалов около бетономешалки, проверили пути для подвозки бетона, смазали оси вагонеток и усилили освещение на участке. Кроме этого, они хотели, чтобы на случай поломки или аварии к ним приставили дежурного слесаря и монтера.

Они тоже были воспитанниками комсомольского батальона и учениками Марусина, эти бетонщики. Они знали, чего требовать.

Когда их требования были выполнены, они пошли в ночную смену и к утру без особого напряжения уложили триста шесть замесов и сделали бы еще больше, если бы не лопнула водопроводная труба, из-за которой они потеряли даром целых сорок минут.

После этого молодые бетонщики совсем осмелели. Они убедились, что не боги горшки лепят и что люди, преклонявшиеся перед заграницей, были неправы. Значит, наука, о которой им говорили инженеры, была ненастоящей. Эта наука учила, что больше двухсот сорока замесов нельзя дать и бетон будет плохой, а они уже частенько делали по двести пятьдесят, делали и триста, и бетон получался хороший.

Бетонщики ходили гордые и счастливые. Теперь они собирали силы и готовились укладывать по четыреста-пятьсот замесов в смену — предела их желаниям не было. Они знали, что каждый их успех пригодится не только Тракторострою, но поможет выстроить вдвое и втрое скорее тысячи заводов и сотни городов во всей Советской стране.

И действительно, вести об удивительной работе харьковских бетонщиков взволновали строителей во всех уголках Советского Союза. На Урале, в Донбассе, в Сибири и на Дальнем Востоке бетонщики слушали радио, читали газеты и изумлялись настойчивости Марусина и комсомольцев. Потом решали, что и они сами такие же советские строители, ничем не хуже харьковских, и начинали с ними соревноваться. Так на лесах сотен советских строек начиналось то же, что и на Тракторострое.

И вот в Кузнецке, а затем на постройке завода «Шарикоподшипник» в Москве тамошние бетонщики уже опередили харьковских.

Но харьковчане не унывали. Бригада одного из лучших воспитанников комсомольского батальона — Гужвы — вскоре уложила четыреста два замеса в смену, снова пристыдив «знатоков» бетонного дела, доказывавших теперь, что уж больше трехсот шестидесяти замесов за восемь часов бетономешалка дать никак не может.

— Держу пари, что можно сделать еще вдвое больше! Дайте мне бригаду, и я завтра уложу четыреста пятьдесят, а еще через несколько дней — пятьсот! — говорил Марусин, который продолжал оставаться десятником и с самой зимы бетона не укладывал.

Скоро настал праздник и для Марусина. Выбрав подходящее время, он пошел к производителю работ по своему участку и сказал ему:

— Москва, Кузнецк и другие города давно опередили меня… Дайте мне бригаду, и я уложу четыреста пятьдесят, а потом и пятьсот замесов!

Производитель работ понял Марусина и дал ему комсомольскую бригаду Коробкина, который в это время болел.

Около бетономешалки были устроены дощатые настилы, на которых лежали кучи материалов. Оттуда брать материалы было гораздо удобней и скорее, чем с земли. Лопата, которая не шла в твердый щебень, легко забирала его с гладких досок. По примеру других бригад, бетонщики обили планками вал, поднимавший ковш, и ковш стал двигаться много скорее. Путь каждого из бетонщиков был точно определен, все, что могло его задержать, было предусмотрено заранее.

В ночь на 30 мая Марусин привел двадцать восемь своих бетонщиков на леса будущей электрической станции.

Работа сразу пошла ровно и плавно; как по секундной стрелке поворачивала мотористка рычаги бетономешалки; словно маятник, двигался вверх и вниз ковш. Ритмичными волнами лился на свое место бетон. Бетонщики работали уверенно и спокойно, не позволяя себе ни одного лишнего движения, не делая ни одного нерассчитанного шага. Они были спокойны — с ними был Марусин. И они берегли силы, так как знали, что взялись за трудное дело.

Первые замесы заняли по полторы минуты. Марусин знал, что так даже четырехсот замесов дать нельзя, но не торопил бетонщиков. Они сами совершенно незаметно для себя начали прибавлять темп, и скоро каждая минута стала давать по новому замесу.

Еще громче загудела бетономешалка, еще быстрей полилась бетонная река в опалубку. Тяжелый бетон казался легче пены и подвижней воды в ловких руках бетонщиков. Они укладывали, разравнивали, трамбовали его и шли навстречу новым и новым вагонеткам, катившимся от неутомимой бетономешалки. Едва барабан ее успевал выбросить бетонную массу и снова выпрямиться, как в него ссыпалась новая порция материалов. Ковш опускался, еще когда барабан вертелся, а когда он останавливался, короб с материалами был уже полон. Раньше это делали все по очереди, а теперь все одновременно.