Эрих Фромм - Человек для себя

• Название: Человек для себя
• Автор: Эрих Фромм
• Жанр: Психология
• Год: 1992

---

Подобно сумке, человек должен быть в моде — на личностном рынке, а чтобы быть в моде, ему нужно знать, какой вид личности пользуется повышенным спросом. Это знание сообщается в общем виде на протяжении всего процесса воспитания, от детского сада до колледжа, и восполняется в семье. Однако знания, полученного на этой ранней стадии, недостаточно; оно подчеркивает только некоторые общие качества, такие, как приспособляемость, честолюбие и чуткость к меняющимся ожиданиям других людей. Более точную картину моделей успеха дают другие источники. Иллюстрированные журналы, газеты, кинохроника на разный лад демонстрируют портреты и жизненные истории преуспевающих людей. Ту же функцию выполняет и реклама. Преуспевающий служащий, чей портрет помещен в рекламе мужской одежды, это образец того, как нужно выглядеть и каким быть, если хочешь заработать "большие деньги" на современном личностном рынке.

Самое важное средство передачи обычному человеку образа желательной личности — это кино. Молодая девушка старается в выражении лица, в прическе, в жестах подражать высокооплачиваемой звезде, считая все это самым многообещающим путем к успеху. Молодой человек старается быть похожим на героя, которого видит на экране. Хотя обычный человек имеет мало контактов с жизнью самых преуспевающих людей, его отношения со звездами кино — дело другого рода. Да, он не имеет реального контакта и с ними, но он может снова и снова видеть их на экране, может написать им и получить их карточку с автографом. В отличие от тех времен, когда актер был социально унижен, но, тем не менее, передавал своей аудитории творения великих поэтов, наши кинозвезды не служат передаче великих творений или идей, их функция — служить как бы связующей нитью между обычным человеком и миром "великих". Даже если обычный человек и не может надеяться стать таким же преуспевающим, как они, он может стараться подражать им: они его святые, и благодаря своему успеху они воплощают определенные нормы жизни.

Поскольку современный человек воспринимает себя и как продавца, и как товар для продажи на рынке, его самооценка зависит от условий, ему неподвластных. Если он "преуспевает" — он ценен; если нет — он лишен ценности. Степень неуверенности, являющейся результатом данной ориентации, трудно переоценить. Если человек чувствует, что его ценность определяется не его человеческими качествами, а успехом в рыночной конкуренции с ее постоянно меняющимися условиями, его самооценка непременно будет шаткой и постоянно будет нуждаться в подтверждении со стороны других людей. Если человек вынужден неуклонно пробиваться к успеху, и любая неудача являет жестокую угрозу его самооценке, то результатом будет чувство беспомощности, неуверенности и неполноценности. Если превратности рынка выступают мерилом ценности человека, чувства собственного достоинства и самоуважения разрушаются.

Проблема не только в самоуважении и самооценке, но и в восприятии себя как независимого существа, в идентичности самому себе. Как мы увидим позднее, зрелый и плодотворный индивид черпает свое чувство идентичности в ощущении себя творцом, когда он сам и его силы — это нечто единое; такое самоощущение можно выразить короткой фразой: "я — то, что я делаю". При рыночной ориентации человек сталкивается со своими собственными силами, как с товаром, отчужденным от него. Он не един с ними, и они скрыты от него, потому что значение имеет не его самореализация в процессе их использования, а его успех в процессе их продажи. И его силы, и то, что ими создано, отчуждается от него, становится чем-то от него отличным, чем-то, что другие будут оценивать и использовать; в результате его чувство идентичности становится таким же неустойчивым, как и самооценка; заключительная реплика во всех возможных здесь ролях: "я — то, чего изволите". Такое самоощущение Ибсен выразил в Пер Гюнте: Пер Гюнт пытается открыть свое Я и обнаруживает, что оно подобно луковице — можно снимать слой за слоем, а сердцевины так и не найдешь. Поскольку человек не может жить, сомневаясь в своей идентичности, он должен, при рыночной ориентации, черпать чувство идентичности не в самом себе и в своих силах, а в мнении других о себе. Его престиж, положение, успех, известность другим как некоего определенного лица становятся замещением подлинного чувства идентичности. Такая ситуация ставит его в полную зависимость от того, как другие воспринимают его, и вынуждает придерживаться роли, однажды уже принесшей ему успех. Раз я и мои силы отделены друг от друга, то, конечно, мое Я определяется ценой, какую за меня дали.

Способ, каким человек воспринимает других, не отличается от способа самовосприятия [36]. Других, как и самого себя, воспринимаешь как товар; они тоже представляют не себя, а ту свою часть, какая идет на продажу. Различие между людьми сводится к простому количественному показателю большей или меньшей успешности, привлекательности, и так и оценивается. Этот процесс не отличается от того, что происходит с товарами на рынке. Произведение живописи и пара ботинок могут быть оценены в их меновой стоимости и сведены к их цене; множество пар ботинок будет "равно" одному произведению живописи. Так же и различие между людьми подводится под один общий знаменатель, их цену на рынке. Их индивидуальность, то, что в них своеобразно и уникально, лишается ценности, это — балласт. Значение, каким наделяется слово "своеобразие", служит явным показателем такой установки. Вместо определения величайших достижений человека, достижений, развивших его индивидуальность, оно стало почти синонимом слова "странность". Слово "равенство" тоже изменило свое значение. Идея, что все люди сотворены равными, подразумевает, что все люди имеют одно и то же неотъемлемое право считаться целями, а не средствами. Сегодня равенство стало эквивалентом взаимозаменяемости, а это уже прямое отрицание индивидуальности. Равенство вместо того, чтобы быть условием развития своеобразия каждого человека, означает отказ от индивидуальности, "самоотказ", характерный для рыночной ориентации. Равенство связывалось с различием, а стало синонимом "без-различия"; и, в сущности, безразличие-то как раз и характеризует отношение современного человека к самому себе и к другим.

Такая ситуация по необходимости окрашивает все человеческие отношения. Когда индивидуальным "я" пренебрегают, отношения между людьми по необходимости должны стать поверхностными, потому что в отношения вступают не сами люди, а взаимозаменяемые товары. Люди не в состоянии, да и не могут позволить себе считаться с тем, что в каждом из них уникально и "своеобразно". Однако рынок порождает своего рода товарищество. Каждый вовлечен в одну и ту же конкурентную борьбу, участвует в одной и той же погоне за успехом; все встречаются с одними и теми же требованиями рынка (или, по крайней мере, верят, что это так). Каждый знает, что чувствуют другие, потому что все в одной лодке: предоставленные самим себе, страшащиеся неудачи, жаждущие угодить; в этой борьбе не щадят и не ждут пощады.

Поверхностный характер человеческих отношений побуждает многих надеяться, что они могут обрести глубину и силу чувств в индивидуальной любви. Но любовь к одному человеку и любовь к ближнему неразделимы; в любой из культур любовные отношения — это только более сильное выражение формы родства со всеми людьми, преобладающей в данной культуре. И потому иллюзия — ожидать, что одиночество человека с рыночной ориентацией можно излечить индивидуальной любовью.

Мышление так же, как чувствование, определяется рыночной ориентацией. Мышление берет на себя функцию быстро схватывать ситуацию, чтобы иметь возможность успешно ею манипулировать. При широком и эффективном образовании это ведет к высокому уровню сообразительности, но не разума [37]. Для манипуляции необходимо знать лишь поверхностные свойства вещей, верхи. Истина, добываемая проникновением в сущность явления, становится вышедшим из употребления понятием, — истина не только в донаучном смысле "абсолютной" истины, догматически сохраняемая без учета эмпирических данных, но также и истина, добытая человеческим разумом в результате наблюдений и открытая проверкам. Большинство тестов на сообразительность ориентированы на этот вид мышления; они проверяют не столько способности разума и понимания, сколько способность быстрой ментальной адаптации к поставленной задаче; "тесты ментального приспособления" — вот самое подходящее для них название [38].

Этому мышлению свойственно оперирование категориями сравнения и количественного измерения, а не тщательный анализ того или иного феномена и его качеств. Все проблемы равно "интересны", и нет смысла углубляться в разграничение их по степени важности. Само знание становится товаром. И здесь человек отчужден от своих сил; мышление и знание воспринимаются как инструмент для производства результатов. Познание человеком самого себя, психология, которая в великой традиции западного мышления считалась условием добродетели, правильной жизни, счастья, выродилась в инструмент для лучшего манипулирования другими и самим собой в рыночных изысканиях, в политической пропаганде, в рекламе и т. д.