Эксперт Эксперт - Эксперт № 33 (2013)

• Название: Эксперт № 33 (2013)
• Автор: Эксперт Эксперт
• Жанр: Публицистика

---

— В интернете на многих ресурсах утверждается, что « Серебряный дождь» вместе с телеканалом « Дождь» и еженедельником « Большой город» входят в один медиахолдинг.

— Мы ни в каком медиахолдинге не состоим и никогда не состояли. Между радиостанцией «Серебряный дождь» и телеканалом «Дождь» такой нейтралитет со знаком минус. Мы их не любим, к ним не относимся, они сами по себе, а мы сами по себе. Мы живем раздельно. У нас, к сожалению, коммунальная квартира, вызванная схожим названием. Мы вынуждены жить с этим соседом-алкоголиком или, наоборот, с этим соседом-композитором, который по утрам на скрипке пилит... Ну вот как есть, так есть. Мне стоило больших трудов объяснить всем, начиная с чиновников и заканчивая рекламодателями, что мы не есть одно целое. Слава богу, сейчас на рынке это знают. Но, бывает, звонят слушатели и говорят: «Спасибо большое за ваш телеканал “Дождь”». И нас тут всех корежит. Мы на значительном удалении друг от друга, такая холодная война, Берлинская стена.

— Возможно, многих путает тот факт, что на станции долго проработала Наталья Синдеева, ныне главный директор телеканала « Дождь»?

— Да, она стояла у истоков создания «Серебряного дождя».

— Почему столько антагонизма к телеканалу? Проблема лишь в схожем названии?

— Да, конечно. Назвались бы они по-другому, нам было бы вообще все равно. Возник конфликт интересов, который с их стороны никак не был закрыт, никак не был урегулирован, несмотря на обещания. Мы считаем, что они поступили по отношению к нам непорядочно и некрасиво. Бизнес-интересы, моральные интересы, обязательства. Я в этой куче даже не хочу копаться. Есть они и есть, вещают и вещают.

— Чувствуется, что вам не по душе формат канала.

— Телеканалу «Дождь» ничего не остается, как собирать деньги на обмусоливании темы противостояния общества и Путина, выхода на Манежную и так далее. Не будет этого — непонятно вообще, кому этот телеканал будет нужен. Абсолютно политизированная история.

У нас все наоборот. Мы все-таки не политическая радиостанция. У нас есть общий либеральный принцип. Мы не за коммунистов, мы не за партию «Единая Россия». Мы не говорим «судью на мыло». У каждого ведущего своя линия. У нас есть ведущие — сторонники правящей партии и ее линии, со своими взглядами. Есть ведущие с диаметрально противоположными взглядами — все на амбразуру, на Манежку и так далее.

— Ну есть же какие- то границы в программной политике станции?

— У нас в этом плане полная свобода, каждый делает так, как считает нужным. Конечно, есть определенные табу, которые нельзя нарушать. Я не потерплю национализма в эфире или сталинизма. Никаких оскорблений чувств верующих или гомофобии. Все остальное — полная свобода.

Мы посвящаем очень много программ злободневным событиям социальной направленности. Но все равно перетекаем в политику, потому что социалка — это та же политика. Почему скамейки не покрасили? — Потому что деньги воруют. Кто ворует? — А партия жуликов и воров. Куда ни плюнь, везде получается политическая окраска. Но мы стараемся не впадать в крайность. Нельзя не замечать, что происходит. Нельзя не выйти на улицу и не отработать митинг по ситуации с Навальным. До двух часов ночи работала служба информации, делали 15-минутные включения. Но невозможно говорить об этом непрерывно. И я говорю: ребята, хватит, давайте теперь про футбол. Надо быть интересными для всех, для разных людей, с разными интересами. Мы очень внимательно относимся к тому, чтобы не было перекоса в сторону одного формата. Пытаемся, как в театре, расписать роли: есть злодей, есть хвастун, есть старик, который рассказывает истории, есть разные образы и характеры. Тем интереснее получается спектакль.

«Может, у моих коллег срабатывает стокгольмский синдром, но после ухода с “Серебряного дождя” в другие организации они, конечно, тоскуют по нашим немецким порядкам»

Фото: Виктор Зажигин

— И все- таки, существует ли единое политическое решение по станции, как подавать те или иные события? Или каждый ведущий волен давать свою оценку?

— У каждого ведущего есть своя точка зрения, иногда не совпадающая с точкой зрения станции и руководства. Но мы говорим: да, окей, давайте поговорим. Я всегда предлагаю: если вы хотите кого-то покритиковать, зачем огульно, давайте пригласим в студию. Давайте дадим человеку возможность высказаться, а затем мы скажем все, что думаем по этому поводу. Нет проблем. А слушатель потом решит, кто прав, кто виноват.

— Навальный и Удальцов появятся в эфире?

— А почему нет? Если это не запрещено законом?

— То есть, скорее, нельзя услышать на волне какого- нибудь националиста из РНЕ?

— Исключено.

— В одном из интервью вы сказали, что свободы слова в России не существует. Но сами с цензурой не сталкиваетесь.

— Свобода слова заключается не только в том, есть ли цензура, но еще и в том, что есть темы, которые нельзя обсуждать. Их становится все больше и больше. И если вы сейчас включите телепрограмму образца 1996–1998 годов, у вас глаза на лоб полезут от удивления. Вы поймете, насколько люди были свободнее, они вообще жили в другом времени. Жизнь очень сильно изменилась. Понаделали миллион законов. Я не оцениваю их сейчас с точки зрения правильности или неправильности. Я говорю в целом — их дикое количество. Когда-то мы проводили акцию, которая называлась «Гонки на умирание». Это была хулиганская акция, это делал Гордон. Люди приходили на лыжах на стадион, делали круг, выпивали кружку пива, рюмку водки. Кто последний останется, тот и выиграл. Теперь все это законодательно запрещено. И таких примеров уйма — этого нельзя, того нельзя.

Поговорите про гомосексуализм, про религию в эфире. На фиг надо, когда каждую секунду какой-нибудь идиот может написать жалобу: мол, вы чего-то там оскорбили его чувства, не так сказали про геев или недосказали чего-то. Так лучше про футбол поговорить, чем про это.

— То есть этот ограничительный тренд в законодательном поле вам не нравится с профессиональной точки зрения?

— Это сильно сжимает контент, мы скоро вообще ничего не сможем говорить. Сейчас все стали судиться, жаловаться, решать довольно зыбкие и сложные юридические вопросы, а там такое количество нюансов, все проходит на грани и так все сложно...

Труднее стало сделать акцию в эфире — смешную, хулиганскую, с юмором. Сейчас любая акция — с юридическим сопровождением. Мозг от этого разрушается. В результате вся кочерыжка сути скрывается под таким количеством бумаги, что в какой-то момент становится бессмысленно это делать.

Например, хотим акцию такую сделать: раздавать всем людям цветы. Безобидная акция. Не белые, не дай бог, скажем, зеленые цветы. Собирается круглый стол, куча людей. Подключаются МВД, МЧС, пожарные, рамки, выходы, входы. Оно и понятно, в общем. Никто не хочет подставиться, чтобы прошел террорист, взорвал бомбу, с тебя потом погоны сняли. Поэтому каждая служба подходит с максимальным рвением. Для них проведение фестиваля в Тушине и проведение трогательной акции по раздаче детям цветочков — это одно и то же. И их можно понять: не дай бог, кто-то погибнет, не дай бог, какая-нибудь ситуация. Но нам в таких условиях проще не проводить.