Юрий Липовский - В Хангай за огненным камнем

• Название: В Хангай за огненным камнем
• Автор: Юрий Липовский
• Издательство: Наука, Ленинградское - отделение
• Жанр: География
• Год: 1987

Эта книга — увлекательное путешествие в Центральную Монголию, в Хангай, — в край суровых гор и недавно уснувших вулканов. В ней в живой и образной форме повествуется об истории открытия огненного камня — граната, хризолита и лунного камня. Рассказывается в ней и об их свойствах, условиях образования и нахождения. Много в книге легенд и историй о камнях-самоцветах, изложенных романтично и увлекательно. Рассчитана на широкий круг любителей камня и специалистов-геологов.

---

Участники Хангайской экспедиции.

Слева направо: С. Мунхтогтох, З. Томурсух, Ю. О. Липовский, Т. Намсарай, Д. Буян.

Возможна ли находка подобного типа месторождений пиропа в Монголии? Нужны были именно россыпи, богатые, удобные и экономичные для эксплуатации.

Мы анализировали геологическое строение Чешского среднегорья и вулканических районов Монголии, сравнивали составы и особенности чешских и монгольских базальтов. Вывод был однозначен: наиболее близок к чешской модели Хангай — район самого молодого четвертичного вулканизма. Именно здесь развиты щелочные оливиновые базальты, содержащие глубинные включения перидотитов. А образование кор выветривания базальтов благоприятно для поисков россыпей. Конечно, это были только догадки, но они рождали уверенность, что мы находимся на верном пути. Выбор был сделан — искать пироп в Хангае, искать его россыпи, взяв в качестве основного метода шлиховое опробование. Свои доводы мы изложили в программе работ партии. В нее были включены также поиски хризолита и нефрита.

Руководство геологического управления, отбросив все сомнения относительно поисков пиропа, утвердило нашу программу, но обязало разобраться с пиропом в самые короткие сроки — в течение одного полевого сезона. Помимо всего, партии «Цветные камни» были поручены работы на мраморы и граниты: республика нуждалась в своем облицовочном материале. Задачи были огромные и ответственные. Наступивший 1973 год — год Черного быка по тибетско-монгольскому календарю, — казалось, сулил геологам тяжелые испытания, но молодой геологический коллектив не унывал и, не теряя времени, готовился к экспедиции в Хангай.

Ранней весной, разделившись на два отряда, партия «Цветные камни» покинула свою улан-баторскую базу. Один отряд отправился на север, в район г. Дархана, искать месторождение облицовочного мрамора, другой — на запад, в Хангай, — за огненным камнем. По пути в Хангай предстояло решить одну весьма необычную загадку, связанную с неожиданной находкой нефрита.

Глава вторая ДОРОГА НА ХАНГАЙ

«Хангай — страна, удовлетворяющая желания».

Б. Ринчен

«Хангай — край, который в настоящее время окутан дымкой таинств».

Н. Хохлов

Где ты, «камень спокойствия»?

Этот камень, на первый взгляд, кажется неприметным среди ярких и сверкающих самоцветов. Но вот уже целые тысячелетия он является одним из самых излюбленных в странах Центральной и Юго-Восточной Азии. Название этого самоцвета — нефрит, и происходит оно от греческого «нефрос» — почка. Нефритом, или почечным камнем, его назвали в XVI в. за распространенное в Европе поверье, что он избавляет от болезни почек. В странах Азии этот самоцвет именуется по-разному и ему приписывается более богатое по фантазии значение. Очень популярен он и в Монголии. Только любят здесь не зеленый нефрит, подобный нашему саянскому, и не черный, популярный в Японии, а белый нефрит — цагаан хаш. В зависимости от оттенков цагаан хаш делят на три разновидности.

Более всего ценится белый непрозрачный и чистый нефрит, похожий на легендарный цветок Востока — лотос. Такой нефрит словно говорит своему владельцу: «Да будут чистым твое сердце и мысли, как лепестки лотоса, корнями уходящего в ил, но чистого от донной грязи».

Затем идет серовато-белый хорошо просвечивающий нефрит с влажно-масляным блеском — это нефрит цвета свиного сала или целебного тарбаганьего жира.

Есть еще нефрит цвета слоновой кости или водянисто-белый, похожий на арц — молочную монгольскую водку.

А сколько замечательных и воистину магических свойств приписывают нефриту! Старые араты уверяют, что тонкие пластинки из цагаан хаша способны издавать чистый и протяжный звон. Раньше в Монголии и Китае искусно вырезанные пластинки белого нефрита подвешивали к головному убору или к поясу. При ходьбе они издавали мелодичный звон, чем должны были отпугивать злых духов.

Считалось, что своим мягким блеском, глубоким и спокойным тоном белый нефрит призван отгонять буйные страсти, вселять в душу покой и умиротворение. О нем в народе говорили: «Если тебя безудержно заносит куда-то, если в твое сердце закрались обида и злоба, не дай разгореться этим страстям. Возьми в свои ладони белый и скользкий, как свиное сало, цагаан хаш, сожми его крепче, и он успокоит тебя». Недаром нефрит издавна называли камнем спокойствия, олицетворяющем собой главную заповедь Востока: «Не волнуйся и не спеши: дней в году много»,

Почитался нефрит и у древних обитателей Монголии хунну (гуннов). Сохранились изделия из нефрита хуннского периода: кольца, ножи, амулеты, однако все они сделаны из обычного светло-зеленого нефрита, похожего на саянский. Белый же нефрит привозился из Китая, где его называли «ию-ши» и считали самым прекрасным из всех самоцветов. Его добывали в выносах священной реки Ию, в предгорьях Куэнь-Луня, и под большой охраной отправляли в Пекин. Из белого, зеленого и черного нефрита вырезались знаки отличия императоров и знати, делались чаши и кубки, вазы и табакерки и многие другие предметы быта, поражавшие совершенством исполнения и фантазией.

В Монголии китайский нефрит использовался для изготовления мундштуков курительных трубок и табакерок.

До сих пор предметами гордости монгола, определяющими его мужское достоинство, являются курительная трубка — ганц и табакерка с нюхательным табаком — хуруг.

Курительная трубка — длинная, длина ее достигает 30–40 см, вырезается она из ивы или караганы и украшается национальным орнаментом из серебра. Мундштуки у этих трубок, как правило, сделаны из белого нефрита. Носят трубку обычно в голенище правого сапога, а раскуривают ее только сидя, часто с товарищем — это означает доброе знакомство, а также перемирие после размолвки.

Традиционной принадлежностью мужчин является табакерка в виде флакончика с колпачком из красного коралла. Существует даже старинный обычай обмена табакерками. Гость, войдя в юрту, молча садится на почетное место — хоймор. Затем, не проронив ни слова, вынимает из своего шелкового кисета табакерку и, держа ее на ладони правой руки, протягивает хозяину. Тот, степенно приняв ее, открывает коралловый колпачок с приделанной к нему латунной ложечкой. Захватив ею щепотку табака, он кладет его на большой палец левой руки и нюхает сначала правой, а потом левой ноздрей, после чего возвращает табакерку гостю. Затем хозяин достает свою табакерку и угощает табаком гостя.

Если в юрте есть еще гости, то церемония поочередного обмена табакерками продолжается. И только после окончания этого ритуала начинается беседа.

Я не употреблял нюхательного табака и не имел (к сожалению) прекрасно выточенную из природного камня табакерку. Хозяин, пригласивший меня в юрту, преподнес свою первым. Это был флакончик, свободно умещавшийся в кулаке, украшенный снаружи тонкой резьбой с изображением животного, символизирующего год лунного календаря. Мне показалось, что табакерка сделана из белого нефрита, но Намсарай, сопровождавший меня, молча покачал головой. Он сразу узнал белый монгольский халцедон,[18] часто принимаемый за китайский нефрит и служащий его заменителем.

Попытки найти в Монголии свой белый нефрит предпринимались неоднократно. Без преувеличения можно сказать, что геологи потеряли покой в поисках камня спокойствия, который все желали иметь (и даже требовали найти). Заявки о находках нефрита поступали из разных аймаков и сомонов. На крайнем юге страны, в Южно-Гобийском аймаке, даже было известно месторождение нефрита, которое отрабатывалось раньше кустарным способом. Геологи-самоцветчики устремились туда, но их ждало разочарование: в небольшом массиве обычных змеевиков[19] они обнаружили жилообразные тела зеленых пород с хорошей просвечиваемостью, внешне похожих на нефрит. Это были нефритоподобные змеевики, вполне пригодные для изготовления различных поделок, но заменить нефрит они не могли. И тут мастер Чойнзон поведал о шарнохойтских проявлениях якобы белого нефрита в 180 км к северо-западу от Улан-Батора. Кинулись туда, и снова неудача: вместо нефрита здесь оказалась жильная зона, состоявшая из густой серии жил и прожилков халцедона, очень однородного белого цвета, с хорошей просвечиваемостью. Внешне он был похож на белый нефрит и выдавался в поделках за него, но изготовлять из него табакерки было чрезвычайно трудно из-за большой твердости и хрупкости камня. Были и другие неудачи с камнем спокойствия, но поиск его продолжался. Мы возлагали надежды на реку Шишхэд — район, примыкающий к нашим Саянам, где известны месторождения нефрита. В этом живописнейшем по красоте горно-таежном районе геологи-съемщики закартировали массивы ультраосновных пород, благоприятных для поисков нефрита. Но случилось так, что искать нефрит пришлось совсем в другом месте — с него началась наша длинная дорога в Хангай,