Юрий Запевалов - Золото севера

• Название: Золото севера
• Автор: Юрий Запевалов
• Жанр: Русское современное

Горный инженер. Более сорока лет добывал золото, платину, алмазы в экстремальных условиях Крайнего Севера и Урала. Прошел производственный путь от рабочего до директора Алмазодобывающего Горно-обогатительного Комбината.

К своему 75-летию написал и издал книгу о своём поколении, о своих сверстниках, о своих современниках. О том поколении людей, которые в детстве пережили большую войну, в юности – восстановление страны, в зрелом возрасте – её могущество, а в старости – её разрушение. Эта книга не выдумана. В этой книге – Правда!

Член Союза писателей России, Лауреат литературной премии им. А. П. Чехова, лауреат юбилейной медали «В честь 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина», лауреат литературного конкурса «Золотой диплом» имени А. М. Горького, член Щелковского районного литературного объединения «Слово».

«Поезд шел без остановок сутками. Скорый поезд Москва – Владивосток.

Но какая там скорость у паровоза, хоть и самого мощного, наверное, из всех, работавших на этой главной железнодорожной магистрали страны в пятидесятых годах. Какая скорость, если на подъемах ребята «на спор» прыгали на ходу, бежали какое-то, оговоренное тем спором, время рядом с вагоном и спокойно, без особых усилий, без силового надрыва и посторонней помощи запрыгивали на подножку вагона. И это не было каким-то «шоу», это было нормальное состязание с тогдашними паровозными скоростями. На затяжных подъёмах…»

---

Начальник участка Георгия поддержал.

– Сколько можно рисковать, в забое хоть и «зэки», но все же люди!

Главный рассвирепел – «это что же, сопляки, по-вашему я что – хочу людей загубить!» А тут как на грех обвал на соседней шахте, мерзлота подтаяла, два человека погибли, приехала комиссия «Главзолото». Главного «за шиворот», он и сейчас «под следствием». И торопится, надо золотодобычу начинать, там не до «следственных разборок» будет. Вот и шумит на Георгия.

Наконец ремонтные работы закончены, еще смена ушла на настройку и регулировку механизмов – то шлюзы потекли, то бочка-скруббер ползет вверх на роликах, а то и транспортерная лента сползает на сторону. Да и с электрикой, с автоматикой при запуске пришлось повозиться…

Но – всему приходит конец, на завтра Георгий заказал бульдозеры, они уже здесь, на участке, ждут только команду – поехали!

Шуршит неслышно падающая в отвал стокерная галька, каждый по своему постукивают на ходу механизмы, работает огромная обогатительная фабрика – Промприбор – промывочный, промывает золотые пески, осаждает на ковриках шлюзов самородное золото, ибо россыпное золото, оно ведь всё самородное. Есть приличные «жучки», с ноготь большого пальца, есть и совсем мелкие, есть и пыль золотая, но все это – самородки.

Третий день работают промприборы, на сегодня намечен первый «сполоск», съем золота с шлюзовых «ковриков». На сполоске работают только вольнонаемные. На первый съем вызваны доводчик, да два помощника – на северных россыпях золото крупное, с ним возни немного. А вот дальше, с увеличением объемов промывки – да, там на сполоске будет нужна уже целая бригада.

Кончается первая смена, скоро бригаду заберет «конвой» и приведет вторую смену. Народ все пожилой, самым молодым – под сорок. Еще бы, все по максимальному «тянут», по двадцать пять, а многие уже за двадцать перевалили в отсидке своей, а кое-кто и пережил отсидку судьей определенную, но ничего, «уважили» человека. «Отсидку» продлили. На золоте работают в основном политические, уголовники редко, их немного и вообще-то осталось в этих краях, куда-то туда, где потеплее переводят их, видать тяжело «уголовничкам» на Севере лютом, «политические» в основном тянут золотую лямку. Но и за ними нужен глаз да глаз, а может, еще и повнимательнее надо быть с ними! Они же умные, хитрые…

Остановлены промприборы, очищены от песка и грязи все площадки, проверены все пломбы – не нарушены ли где, а то аврал, обыск, «шмон».

Бригада собралась у костра в ожидании конвоя.

– Слушай, горняк, хороший ты видать парень, не откажи в просьбе. Много нам от тебя не надо, но ты же знаешь, какие у нас в ларьке ограничения с чаем, приносил бы ты нам пару пачек чая по утрам, а мы бы тебе по век наш благодарны были. – И всё это с таким дружелюбием, с такой любовью в хитрых глазах. Георгий мгновенно «врубился», вышел на полянку:

– Всем построиться. – И когда все притихли, с любопытством поглядывая, что это «горняк» придумал, Георгий спокойно объявил:

– Вот что, господа хорошие, не знаю, долго ли нам вместе работать, думаю весь сезон, давайте сразу договоримся – ни я вам ничего не должен, ни вы мне. За работу буду спрашивать, а остальное, как говорится – каждому свое. Поэтому, просьбы вашей, ну, в отношении чая, будем считать, что не было. Я, по крайней мере, о такой просьбе ничего не слышал!

Сполоск шлюзов, отмывка песка, доводка и «отжарка», сушка золотого песка, заняли много времени, закончили только под утро, где-то к пяти часам. Золотой песок, его по виду было менее килограмма, ссыпали в специальный кожаный мешок, взвешивать нужно в кассе, мешок замотали, перевязали жгутом, Георгий забрал мешок в руки:

– Пойду, подниму кассира, кто у нас сегодня в дежурстве, не помнишь, – спросил «доводчика».

– Кажись, Верка. С тобой пойти? – положено у золота быть не мене, как троим, но что всем делать в пять часов утра?

– Ладно, идите спать, сам унесу. – Дело привычное, когда золота немного, всегда так делали.

Георгий с нетяжелым свертком пошел искать Верку. «Хорошо бы хоть дома застать, а то еще и по гостям наищешься».

Веркины окна в темноте, без света.

«Постучу». Постучал в высокое окошко, даже на «завалину» пришлось залезать.

– Вера, а Вер, иди, прими золото. – «Выставилась» в окно минут через десять, уставилась, как на бандита с большой дороги.

– Тебе что, лень в расписание посмотреть, там же ясно обозначено – Клава сегодня на дежурстве, что ты ходишь людей пугаешь, глаза-то «разуть» трудно? Что ты будишь, людям спать не даешь! – Крику на всю округу.

– Так ведь золото, пойдем, прими, мало ли чьё дежурство.

– Ага, счас, побежала, к Клавке иди, её подымай.

Побрел к Клавке. Устал смертельно, сутки уже на работе, ноги еле передвигаются.

– Клава? – постучал в окно.

– Кто? Это ты, Георгий? – сейчас, минуту, сейчас оденусь, иди к кассе, я сейчас прибегу.

Наконец все в порядке, золото взвесили, акты составили, пломбы поставили.

– Пошел я, Клава, спать.

– Конечно, конечно, Георгий, ты уж это, не подведи меня, как будил – никому не скажи?

– Да ладно, сочтемся, привет, а то, у меня уж и глаза-то не смотрят.

– Ну давай, давай, спи иди.

На участке «горняков» трое, работают сутки – через двое. Переработка, конечно, но за переработку платили, за два дня вполне отдохнешь, претензий у мастеров не было. Георгий постучал Диме, – «я закончил смену, золото сдал, завтра твои дела».

– Давай, «старик», спи. Я в порядке, смену с утра приму. После того случая с чаем и построением бригада как-то подтянулась, стала с Георгием почтительна, но появилась и настороженность – «Не из ментов ли?».

Вскоре произошел еще случай – не включается «бочка» да и только. И там электрик смотрел, и здесь проверил – не включается. Пускатель на отметке 23 метра, ползти туда наверх да ползти по крутым лестницам, но Георгий обходил Промприбор сверху-донизу за смену не менее двух раз, ему не в тяжесть, он поднялся и увидел, что рубильник просто-напросто выключен. А Промприбор стоит уже почти полчаса, уже по правилам о простое надо по-начальству докладывать, электрика же нет, без его ведома не включишь, хотя на рубильнике даже таблицы нет – «не включать, работают люди». Георгий по громкоговорящей связи вызвал электрика, видел сверху, что тот бегом кинулся от костра, всегда горящего у места отдыха и курения, там – то чай у них, то «чифирь». Видит электрик, что горняк ждёт, торопится, спешит по лестничным переходам. Прибежал к «пакетнику», ждет. И вдруг:

– А, горняк гребаный, это ты рубильник выключил, не хочешь работать!

Георгий оторопел, чего-чего, а такого он не мог и подумать.

– Да ты что, Вася, я тебя здесь жду, у тебя хочу спросить, почему стоим.

– А я откуда знаю, почему стоим, я давно все нашел и все сделал. – Георгий все понял. Взял за плечи электрика, внимательно вгляделся в глаза.

– Включай. Промприбор заработал.

– Пошли. – И только вышли на узкую лестничную площадку, вниз – аж смотреть страшно, больше двадцати метров, бездна, Георгий мгновенно развернулся, схватил Васю за грудки и резко наклонил к невысокому перильцу:

– Быстро говори, кто надоумил, сброшу гада, говори!

– Ты что, горняк, ты что, ребята проверить решили, отпусти, руки не держат, сорвусь, отпусти…

– Сволочь, никогда не прощу, запомни, и своим накажи, никогда! А еще что-нибудь придумаешь, на «строгача» пойдешь. Понял!

– По-по-понял, пусти, боюсь сорваться, поня-я-я-л, пусти.

А через два дня – новое событие. Встало сразу всё! Не стало воды и всё остановилось автоматически – промприборы, конвейера подачи песка из приемного бункера. Георгий к Васе – что у тебя опять?

– Алексаныч, счас, все быстро проверю, доложу, счас, я быстро.

Выяснилось – отключение на насосной, а это вне «зоны», бригаде не подвластно.

Георгий пошел на вахту.

– Узнай, дежурный, что там с водой, отключилась насосная.

– Горняк, всех уже обзвонил. На насосной никого нет, дежурному сообщил, диспетчеру на прииск тоже, жди.

– Слушай, выпусти ты нас с электриком, мы быстро разберемся, а то ведь их до конца смены не дождешься. – Вася здесь же, за дверью.

– Да ты что, горняк, с луны что ли ты свалился, да если я, ну тебя ладно, хоть сейчас, а если я твоего электрика выпущу, сирена же на весь Оймякон завоет, нас же с тобой рядом с твоим Васей поместят!

– Ну, тогда ладно, выпускай хоть одного меня.

До насосной метров восемьсот, по болоту. Все подходы к насосной со стороны поселка, от зоны подхода не предусмотрено, а потому ни тропы, ни дороги нет. Но пробираться как-то надо. Надо. Пошел. По кочкам, по видимому сушняку.

В насосной Георгий быстро определился – сработал предохранитель. Нашел. Да, вот они, в ящике, запасные. Поменял, позвонил диспетчеру, так и так, нашел, заменил, можно ли включиться, не работают ли на линии? «Да нет, все у вас, включайся». Через пятнадцать минут все заработало, зашуршала отвальная галька, пошли золотые пески.