Элис Хоффман - Признания на стеклянной крыше

• Название: Признания на стеклянной крыше
• Автор: Элис Хоффман
• Издательство: Флюид
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98358-239-2

Элис Хоффман (р. 1952) — американская писательница, автор пятнадцати романов, двух сборников рассказов и шести книг для детей, большинство из которых признавались прессой лучшими книгами года. Ее произведения переведены на двадцать языков и выдержали более ста изданий в разных странах мира. По ее романам и сценариям снято 6 фильмов. «Признания на стеклянной крыше» — это пронзительная и горькая история таланта, обреченного на саморазрушение губительным воздействием непонимания и тупой обыденности, которым противостоят, подчас тщетно, усилия любви. Живые и точные картины современной действительности отмечены, как нередко бывает у Элис Хоффман, присутствием мистики. Начинаясь, как стилизованная, очень поэтическая Love Story, сюжет постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, живописуя физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг вновь возносит нас в полуфантастический мир видений и галлюцинаций.

---

Физик постарше, Эллери Розен, издал тяжелый вздох. Он повидал на своем веку достаточно молодых людей с горячей верой в то или иное. Чем старше становишься, тем вера дается труднее.

— Достоверных свидетельств, что электрические импульсы могут в нетронутом виде сохраняться вне тела, не существует.

Оба лектора печатали статьи в одном и том же журнале. Оба придерживались столь непримиримо противоположных взглядов, что всякий счел бы их врагами — а между тем Дэниел в бытность свою студентом учился у Эллери Розена, теперь же они как минимум два раза в неделю сходились вместе за ланчем.

Профессор Розен начал ссылаться на работы, опровергающие теорию Дэниела. Пошла довольно сухая материя: статистика и все такое прочее, что тотчас же привело к утрате лекторами частицы их аудитории — Майры Бродерик, которой предстояло забрать сына с тренировки на футбольном поле.

— Пока, до следующей недели, — уходя, бросила Майра библиотекарям.

На следующей неделе намечалась лекция астролога, который выпустил книгу «Звезды у вас в глазах». Все заранее предвкушали это событие.

— А разве есть свидетельство, что существует Бог? — спросил Финч. — По большей части, догматы нашей культуры и просвещения зиждятся на теоретической основе. Почему, если не придумано правильное название для силы, вдыхающей в человека жизнь, — значит, существование этой силы требует доказательств? И почему мы априори утверждаем, что эта сила не продолжает действовать после смерти?

На этом они лишились еще одного члена аудитории — Генри Беллингема: его жена как раз подала мужу знак, что набрала уже все нужные на неделю книги и кассеты. И — вовремя, так как у Генри вызвало неудовольствие упоминание о Боге с подозрительно негативным подтекстом.

— Ладно, тогда скажите мне вот что, — предложил оппоненту Розен, подводя черту под дискуссией. Содержание ее определенно вызывало куда больше интереса у самих выступающих, чем у слушателей. По рядам этих последних пробежало движение. — Доводилось ли вам хоть раз непосредственно наблюдать, как обнаружило себя привидение, или, иначе, энергия вне пределов человеческого тела?

— Откровенно говоря, нет, — отвечал Дэниел Финч. И бодро оговорился: — Во всяком случае — пока еще!

Лекция окончилась, сопровождаемая из вежливости жидкими аплодисментами. Физики складывали свои портфели, собираясь в обратный путь на розеновском старом «лендкрузере».

— А вот мне — доводилось наблюдать.

Рядом с Дэниелом Финчем стояла, подойдя к кафедре, Мередит Уайс. Дэниел от неожиданности обернулся так резко, что, оступясь, едва не упал с возвышения. Он и не слышал, как она подошла.

— Тревога! — шепнул своему бывшему студенту Розен. — Осторожно — псих!

— Почему дух непременно должен быть привязан к месту? — сказала Мередит. — Если вы вообще склонны именовать это духом — но хорошо, сойдемся удобства ради на таком названии. Место переменилось. Оно уже не то, каким было, когда там действовали энергетические импульсы данной личности. Моя теория — не логичнее ли предположить, что элементом, к которому привязан дух, будет время? Тогда это означает, что дух есть объект, не способный расстаться с тем, что было и чего более нет.

Мередит говорила, а Дэниел Финч разглядывал ее. Первыми заметил поразительно темные глаза. Возраст — примерно тот же, что у него, плюс-минус года два, но выглядит она моложе. Возможно, причина — волосы, туго связанные сзади, или отсутствие косметики. Лет тридцати, а на вид — совсем студентка, каким он читает лекции. Только намного серьезнее. И красивей. И ко всему — женщина с собственной теорией. Это надо же, как повезло!

— Вот-вот, — сказал Эллери Розен. — Остается прибавить, что призраки обожают мороженое с шоколадным сиропом. Ну что, идем? — поторопил он Дэниела. — Нью-Хейвен ждет не дождется.

— Хотите, могу подвезти вас в Нью-Хейвен, и мы продолжим эту тему? — До Мередит вдруг дошло, какой навязчивой она должна им казаться. — А нет — не надо…

— Не покупайся на ее внешность, — сказал Розен, ошибочно полагая, что все еще говорит шепотом. — Вполне может быть с большим приветом.

— Ничуть. — Мередит была в шерстяном строгом пальто и с подходящим к сезону шарфом на шее. В последнее время она пристрастилась к вязанию, находя, что оно успокаивает нервы. — Я Браун заканчивала, по истории искусств.

— Я, пожалуй, задержусь, — сказал Эллери Розену Дэниел Финч.

Розен хлопнул его по спине.

— Ну и дурак! — заметил он ласково. И — к Мередит: — Он в прошлом — мой любимый студент. Даете слово, что вы не чокнутая?

Мередит осенила себя крестом:

— Клянусь!

— Что ж, продолжая говорить ученым языком, — можно принять это заявление как свидетельство истины. Желаю вам получить удовольствие от обоюдных электрических импульсов!

С чем Эллери и удалился. Дэниел и Мередит уселись за ближайшим столом.

— Этот ваш интерес к данной тематике носит личный характер? — спросил Дэниел.

Не рассчитав, что у Мередит такие длинные ноги, он стукнулся с ней коленями и с неохотой заставил себя отодвинуться к спинке стула, чтобы такое не повторилось.

— Я, кажется, живу в доме с привидением, — сказала Мередит.

Ну вот, а так — плохо слышно. Дэниел опять придвинулся ближе.

— Умственное расстройство тут не примешано?

— Простите? — У Мередит запылали щеки.

— Не обязательно у вас. Есть мнение, что неуравновешенные люди могут производить то же действие, что и истинные духи. Случаи полтергейста, говорят, главным образом наблюдаются там, где есть злой или обиженный подросток.

— Ну, такое у нас имеется, но только наш подросток, судя по всему, к происходящему не имеет отношения. Я — няня в этом доме. С образованием, не соответствующим должности.

Дэниел пустился в разъяснения взаимосвязи между живыми и мертвыми при наличии истинных привидений. У живых, подверженных контактам с ними, чаще всего наблюдаются ограниченность, меланхолия, чувство своей вины. Мередит кивала головой, ловя каждое слово. Таких темных глаз, как у нее, Дэниел еще не встречал.

— Здесь можно пойти куда-нибудь выпить кофе? — спросил он.

— Нельзя. В девять все закрывается. Провинция, знаете, — объяснила Мередит.

Дэниел заметил, что библиотекари поглядывают в их сторону.

— Что также относится и к библиотеке, — прибавила Мередит виновато. — Работает до девяти. Причем сегодня у них еще длинный день. Обыкновенно закрывают в шесть вечера. Боюсь, нам дают понять, что мы слишком засиделись.

Они попрощались с библиотекарями и вышли, толкнув стеклянную дверь. На парковке стояли всего три машины, одна из них — «фольксваген» Мередит.

— Я лично наблюдала физические свидетельства, — сказала Мередит. — И голоса были, и разбитая посуда, и копоть.

— Приметы сходятся. — Дэниел кивнул головой. — Считается, что духам нередко сопутствуют птицы. Буквально на днях читал об этом. Ласточки в печной трубе. Скворец, неожиданно пойманный в комнате. По-видимому, птицы реагируют на скачки в электрических импульсах.

— У нас по утрам столько птиц на газоне — иной раз за ними травы не видно.

— И как же вы набрели на теорию «дух-во-времени»?

— Дух во времени. Звучит красиво. Да потому что я каждый раз ее вижу в другом месте. По-моему, ее привязывает к себе отрезок времени. Она повсюду следует за некоторыми членами семьи.

— А за вами?

— За мною — нет. При том, что видеть ее — я вижу. Следует, главным образом, за своим мужем.

— Любовь, — сказал Дэниел.

— Или наоборот. — Они прошли почти всю парковку, и Мередит отперла «фольксваген». — Так что́ — отвезти вас в Нью-Хейвен?

— Честно говоря, мне хотелось бы взглянуть на ваш дом. Если можно.

По дороге они притихли. Посмеялись, отметив, как запотевает от их дыхания ветровое стекло, и замолкли. Дэниел готов был бы ехать так без конца. Ближе к дому Мередит, чтобы никого не потревожить, выключила фары. Доехали в темноте; из-за самшитовой изгороди, подобный айсбергу, встал Стеклянный Башмак. Потрясающее зрелище — даже для тех, кто тут жил.

— Ого! — сказал Дэниел. — Ультра-модерн! Не то, что я ожидал…

Такой, как Мередит, он тоже не ожидал. Обоим не хотелось выходить из машины. Вокруг них как бы сомкнулся воздушный пузырь. Сквозь сумерки ранней ночи опадали желтые листья. Перепархивали от фонаря к фонарю редкие запоздалые капустницы.

— Рисовали себе обитель призраков как угрюмое строение? Знакомьтесь: Стеклянный Башмак! Знаменитость, между прочим. Хозяин дома — архитектор, а проектировал Стеклянный Башмак его отец, тоже архитектор. Птицы, о которых я говорила, все норовят пролететь это здание прямо насквозь.

Они вышли из машины и направились в тени самшита к дорожке, ведущей к дому.