Норман Мейлер - Призрак Проститутки

• Название: Призрак Проститутки
• Автор: Норман Мейлер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021875-3

Роман о людях, «которых не было», — и событиях, которые стали величайшими потрясениями XX века!

Роман о ЦРУ — во всем блеске его «дел» и всей неприглядной рутинности его повседневной работы…

Роман о тайнах прошлого века — под острым и злым пером великого Нормана Мейлера — писателя, «который не ошибается НИКОГДА»!

---

«Зять. Теперь, когда мы вдоволь накатались на велосипеде вокруг да около, может, вы мне скажете, почему завтрак?

Упырь. Я решил, что пора проверить, в чьих руках карты.

Зять. Отлично. Значит, вы говорите про карты, а я готов поговорить о яичном пятнышке на вашем жилете.

Упырь. Не думаю, чтобы из нас двоих у меня капало изо рта.

Зять. Вы как броней покрыты протекционистским лаком. Кстати, ваш протеже вляпался в большую беду. Видите ли, я теперь знаю, кто такой ЛУК-ПОРЕЙ. Ваш протеже признался. Неужели вам не стыдно?

Упырь. Когда я расшифрую, что вы бубните, я буду готов подвергнуться вашему моральному осуждению.

Зять. Ну, так я скажу в открытую. Я намерен предъявить обвинение вам и генералу Ушастому. Вы ставите под угрозу операцию КАТЕТЕР. Вас не интересует то, что у меня есть доказательство? В данный момент у меня под стражей находится некий извращенец из бара, где развлекаются, мочась друг на друга. С него снимают информацию. Он рассказал нам кучу всего.

Упырь. Никто вам ни в чем не признавался. И этот Вольфганг вовсе не сидит у вас под арестом. Мне позвонили сегодня в шесть утра из Южной Германии. Так называемый „извращенец“ из бара, где писают, мертв.

Долгое молчание.

Зять. Возможно, немало народу прибьют гвоздями к мачте.

Упырь. Нет, дружище, это грубый нажим. Даже если мы с вами вступим в единоборство с теми картами, какие у вас на руках и какие, вы думаете, у меня на руках, мы оба добьемся лишь того, что утопим друг друга. Доказать ничего не удастся. Обе стороны безоговорочно замазаны. Так что давайте лучше поговорим о картах, которыми я на самом деле располагаю. Они сильнее, чем вы думаете. Тут вы в щель не пролезете, даже если сплющитесь».

Я дошел до конца второй страницы.

— А где остальное? — спросил я.

Проститутка вздохнул. Звук получился громкий, как низкая нота на деревянном духовом инструменте.

— Я помню степень твоего любопытства, — сказал он, — но больше ничего не могу тебе дать. С остальной частью записи придется подождать.

— Подождать?

— Да.

— И сколько времени?

— О-о, — сказал Проститутка, — не один год.

— Дассэр.

— Со временем ты, пожалуй, больше это оценишь. Это достаточно богатый материал. — Он окинул взглядом кабину самолета и широко зевнул. Это показалось ему достаточным для перехода к другой теме. — Кстати, — сказал он, — я заплатил по счету в отеле. С тебя причитается тридцать восемь долларов восемьдесят два цента.

Я начал выписывать чек. Эта сумма представляла собой одну треть моего недельного жалованья.

— Разве Фирма за такие вещи не платит? — спросил я.

— За меня — да. Я в командировке. А твой счет в отеле «У зоопарка» епископы оспорят. Скажут, тебе платят стипендию, покрывающую расходы на квартиру.

Конечно, Хью мог поставить это себе в счет. Я вспомнил, как мы с Киттредж однажды вечером мыли в плавучем домике посуду с помощью куска хозяйственного мыла.

«Хью, — заметила она тогда, — наверное, самый большой скопидом в Фирме».

— Дассэр. Тридцать восемь семьдесят два, — сказал я.

— Вообще-то тридцать восемь восемьдесят два, — поправил он меня и без всякого перехода добавил: — Не возражаешь, если я поговорю на тему, которую пытался развить вчера?

— Нисколько, — сказал я. — Буду только рад.

Я-то надеялся услышать больше про Харви, а получил вместо этого проповедь о злокозненности коммунизма. И пока я вынужден был слушать излияния Хью, мне было так же трудно сдерживать любопытство, как приступы боли от венерической болезни.

— Должен напомнить тебе, — сказал Проститутка, — что подлинная сила русских не в военной мощи. Мы уязвимы для них в другом плане. И доказательство тому — Берджесс, Филби и Маклин. Ты можешь себе представить, как я пережил то, что Билл Харви оказался прав в отношении их, а я нет? Однако я вынужден был признать, что Билл учуял то, что я упустил, и со временем я воспринял это как серьезный изъян. Чем лучше твоя семья, тем строже тебя просматривает служба безопасности. Ведь русские способны воздействовать на то, что осталось от христианских принципов у многих богатых свиней. А она глубоко проникает, эта их простая идейка, что никто на свете не должен обладать чрезмерным богатством. В том-то и заключается весь сатанизм коммунизма. Он играет на самой благородной жиле в христианине. Он возбуждает в нас чувство великой вины. В глубине мы, американцы, даже хуже, чем англичане. Мы пропитаны чувством вины. Ведь мы богатые мальчики без корней, и мы играем по всему миру душами бедняков. А это штука коварная. Особенно если тебя воспитали в вере, что величайшая любовь, какую ты способен познать, подобна чувствам, какие испытывал Христос, когда мыл ноги беднякам.

— А что бы вы почувствовали, если б я такое сказал? — спросил я. — Не возникли бы у вас сомнения в том, на чьей я стороне? — Неудовлетворенное любопытство по-прежнему жгло мне нутро..

— Если бы я почувствовал, что перешел на другую сторону, — сказал Проститутка, — я бы сбежал. Никогда не желай себе работать на нечто порочное. А порочно признавать добро и работать против него. Но учти, — сказал он мне, — стороны четко определены. Лава — это лава, а дух — это дух. Носители зла — красные, а не мы, и они достаточно умны: они утверждают, что являются подлинными носителями традиции Христа. Это они целуют ноги бедняков. Абсолютная ерунда. Но «третий мир» на это покупается. А все потому, что русские умеют продавать один весьма существенный товар — идеологию. Наши предложения из духовной области тоньше и лучше, но их идеи лучше расходятся. Здесь люди серьезные стремятся общаться с Богом наедине, по одному, Советы же осуществляют обращение к вере массированно. Это потому, что они сами, а не Господь Бог распределяют общественные блага. Катастрофа! Бог, а не человек должен быть судьей. Человек слишком испорчен. Я всегда буду так считать. Я действую — и всегда действовал — как солдат Божий.

Воцарилось молчание. Но мне было как-то неуютно сидеть с ним рядом и молчать…..

— Вы когда-нибудь читали Кьеркегора[44]? — спросил я. Мне так хотелось просверлить пусть малюсенькую дырочку в стальной броне уверенности Хью Монтегю.

— Конечно.

— Меня он научил скромности, — сказал я. — Мы не можем знать моральную ценность наших действий. Скажем, мы считаем себя святыми, тогда как на самом деле в этот момент трудимся на дьявола. И наоборот, мы можем считать себя далеко не святыми и, однако же, служить Господу.

— О, разве тебе не известно, что подо всем лежит вера, — сказал Хью. — Под простым лежит сложное. Не имей я веры, я бы мог стать чертовски хорошим диалектиком кьеркегоровского направления. Почему не сказать, что, коль скоро СССР проповедует атеизм, он не в состоянии испортить религию? А раз так, то неведомо для себя он является подлинным оплотом Господа. Религиозные убеждения в коммунистическом окружении должны сиять невероятной красотой. Потому что вам приходится за них расплачиваться. Следовательно, в России существует социальный климат, производящий мучеников и святых, тогда как мы плодим евангелистов. Гарри, только поддайся диалектике Кьеркегора, и ты в большой беде. Это тревожно. Возможность того, что все мы найдем конец в ядерной войне, побуждает нашего среднего гражданина гоняться за удовольствиями. И Запад действительно быстрее строит дворцы удовольствий, чем церкви. И начинает расти тайная надежда: а может, Судного дня и не будет! Если мир взорвется, то и власть Бога разлетится в пыль. Люди могут подсознательно так считать. Отсюда и ухудшение качества работы. Люди везде стали хуже работать. Со временем мы понесем от этого больший урон, чем русские. Лаве не нужно качество. — Он снова вздохнул — издал долгий задумчивый звук и умолк, потом похрустел пальцами. — В любом случае, — с улыбкой произнес он, — разумно, отмечая победу, перебрать наиболее мрачные мысли. Таким образом не подпускаешь к себе дьявола. — Он вытянул руку и похлопал меня по колену. — Я волнуюсь, — сказал он, — потому что дважды награжден. А это, милый мальчик, многовато. Видишь ли, помимо очень удачного утра с Харви, есть еще одно обстоятельство. Я ведь твой крестный, не так ли?

— Дассэр.

— Хорошим был крестным?

— Преотличным.

— Теперь твоя очередь оказать мне услугу.

— Какую, Хью?

— Через семь месяцев у нас с Киттредж родится ребенок. Я хочу, чтобы ты был крестным.

Самолет не рухнул, а продолжал лететь.

— Это великолепная новость, — сказал я, — и большая для меня честь.

— Тебя выбрала Киттредж, как и я, возможно, с большей радостью.

— Я и описать не могу, что я чувствую.

А на самом деле я не чувствовал ничего. Мне подумалось, не умру ли я, прежде чем выясню, что же произошло с Биллом Харви. И действительно, пройдет более восьми лет, прежде чем я узнаю полное содержание записи их разговора.