Айзек Азимов - Приход ночи

• Название: Приход ночи
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

Более пятидесяти лет назад малоизвестный в те годы Айзек Азимов написал повесть «Приход ночи», которая сразу сделала его знаменитым. Полвека спустя, совместно с Робертом Силвербергом, повесть была переработана в роман, сохранивший и развивший все достоинства своего короткого предшественника. Представьте себя жителем планеты, над которой сотни лет стоит бесконечный день, а ночь и звезды превратились в легенду. Но вот ученые узнают, что планете предстоит увидеть приход ночи...

---

– Он и рассказал тебе об этом?

– Кое-что. Остальное я угадал, и он подтвердил, что правильно. Он покажет мне всю мондиоровскую механику, когда мы вернемся в Саро. Апостолы планируют через несколько недель возобновить телевизионные передачи.

– Прекрасно, – резко сказала Сиферра. – Выдумка с поддельным Мондиором так потрясла тебя своей гнусной изобретательностью, что ты тут же решил примкнуть к Фолимуну. И для начала выдал ему меня. Засел в засаду, высмотрел и захватил врасплох, чтобы люди в Амгандо наверняка попали в лапы к Апостолам. Отличная работа, Теремон.

– Да, Фолимун направляется в Амгандо. Но не затем, чтобы причинить его обитателям какое-то зло. Он хочет предложить им места в новом правительстве.

– Боги великие, Теремон – и ты веришь…

– Да. Да, Сиферра! – взволнованно вскинул руки Теремон. – Может, я всего лишь жалкий писака, но признай хотя бы, что я не дурак. Двадцать лет работы в газете научили меня превосходно разбираться в людях, это уж как минимум. Фолимун произвел на меня большое впечатление с первой же встречи. Он показался мне далеко не сумасшедшим, очень сложным, очень хитрым, очень проницательным человеком. Недавно мы проговорили с ним целых восемь часов. Спать никто не ложился. Он выложил мне весь свой план. Ничего не утаил. Как по-твоему, могу я раскусить человека за восемь часов беседы или нет?

– Ну, не знаю, – проворчала она.

– Либо он говорил абсолютно искренне, Сиферра, либо он лучший в мире актер.

– Либо и то и другое. Это еще не значит, что ему можно доверять.

– Может быть. Но я доверяю.

– Хорошо, продолжай.

– Фолимун – беспощадный, почти циничный рационалист, считающий, что значение сейчас имеет только одно – спасение цивилизации. Имея возможность ознакомиться, благодаря многовековым архивам своей секты, с летописями предыдущих циклов, он давно уже знал то, что мы постигли на собственной шкуре: что Калгаш каждые две тысячи лет подвергается зрелищу Звезд и что это ужасающее зрелище гасит слабые умы, а сильные помрачает на много дней или недель. Кстати, он готов показать тебе все эти древние источники, когда вернемся в Саро.

– Саро разрушен.

– Кроме той части, которой овладели Апостолы. Они-то хорошенько позаботились о том, чтобы в радиусе мили вокруг их башни никаких пожаров не было.

– Очень предусмотрительно.

– Они вообще предусмотрительные люди. Так вот: Фолимун знает, что во времена всеобщего безумия надеяться что-либо спасти можно лишь при условии религиозного тоталитаризма. Мы с тобой, Сиферра, считаем, что боги – это миф, но многие миллионы людей придерживаются иного мнения. Они и всегда-то с оглядкой совершали греховные, по их понятиям, поступки, боясь, что боги их накажут. А теперь боги внушают им полнейший страх. Они ожидают, что Звезды не сегодня-завтра явятся вновь завершить свое дело. Апостолы же заверяют, что у них с богами прямой провод, и подтверждают это строками из своего писания. У них больше шансов основать всемирное правительство, чем у Алтиноля, у мелких провинциальных диктаторов, у беглых членов бывшего правительства и у всех прочих. У нас одна надежда – на них.

– Да ты серьезно, – удивилась Сиферра. – Фолимун тебя и вправду не гипнотизировал, Теремон. Ты ухитрился сделать это сам!

– Послушай. Фолимун всю свою жизнь готовился к этому моменту, зная, что нынешнему поколению Апостолов выпадет задача восстановления мира. У него все предусмотрено. Он уже прибирает к рукам огромные территории к северу и западу от Саро, а затем намерен завладеть новыми провинциями вдоль Большого Южного шоссе.

– И установить религиозную диктатуру, которая начнет с того, что истребит всех университетских атеистов, циников и материалистов – вроде Бинея, Ширина и меня.

– Ширина нет в живых. Фолимун сказал, что их люди нашли тело Ширина в разрушенном доме. Видимо, он был убит несколько недель назад бандой сумасшедших, ненавидящих интеллигентов.

Сиферра отвела взгляд, не в силах смотреть на Теремона, но потом взглянула еще более гневно.

– Вот видишь. Сначала Фолимун посылает своих головорезов на обсерваторию – Атор тоже убит, не, так ли? – а потом избавляется от несчастного безобидного Ширина. Скоро и все мы…

– Он пытался спасти обсерваторию, Сиферра.

– Но ему это не слишком удалось, верно?

– Все пошло не так, как он задумал. Он-то намеревался спасти астрономов, пока не начались беспорядки, но они, видя в нем бесноватого фанатика, не захотели выслушать его предложение – укрыться в убежище Апостолов.

– После разгрома обсерватории.

– Разгром тоже не входил в его намерения. Мир в ту ночь обезумел. Не все подчинялось плану Фолимуна.

– Как ты его защищаешь, Теремон!

– Да – но выслушай меня. Он хочет работать совместно с университетскими учеными, которые остались в живых, и прочими здравыми, разумными людьми, собравшимися в Амгандо, хочет сохранить фонд человеческих знаний. Он – или, вернее, мифический Мондиор – станет во главе правительства. Правление Апостолов усмирит нестойкий, суеверный народ по крайней мере на одно-два поколения. Тем временем ученые систематизируют те знания, которые сумели спасти, и вместе с Апостолами вернут мир к рациональному мышлению, как бывало уже не раз. Только на сей раз подготовку к затмению можно будет начать лет за сто и предупредить самое худшее: массовое помешательство, поджоги, повальные разрушения.

– И ты во все это веришь? – едко спросила Сиферра. – По-твоему, надо отойти в сторонку и аплодировать Апостолам, пока они насаждают свое ядовитое тоталитарное учение по всему миру? Или, того хуже – объединиться с ними?

– Мне ненавистна эта мысль, – неожиданно сказал Теремон.

– Тогда почему же… – раскрыла глаза Сиферра.

– Выйдем на воздух. Уже почти утро. Дай мне руку.

– Не знаю, право…

– Когда я сказал, что люблю тебя, это были не просто слова.

– Одно не имеет отношения к другому, – пожала плечами она. – Ты смешиваешь чувства с политикой, Теремон.

– Пойдем.

Глава 44

Они вышли из палатки. На востоке уже занималась розовая заря, предвещающая восход Оноса. Высоко над головой стояли в зените вышедшие из-за туч Тано и Сита, излучая странный и прекрасный свет.

А на севере, вдали, светился маленький четкий диск Довима – словно рубиновая капля на челе неба.

– Четыре солнца, – сказал Теремон. – Добрый знак.

В апостольском лагере все кипело. Грузились машины, свертывались палатки. Теремон заметил вдалеке Фолимуна, руководившего рабочей командой. Апостол помахал ему, и он кивнул в ответ.

– Тебе ненавистна мысль, что Апостолы будут править миром, – сказала Сиферра, – и все же ты согласен заключить союз с Фолимуном? Зачем? Какой в этом смысл?

– Другого выхода просто нет, – тихо сказал Теремон.

– Ты думаешь?

Он кивнул.

– Я начал это понимать, проговорив с Фолимуном первые пару часов. Все, что есть во мне разумного, велит мне не доверять Фолимуну и его фанатикам. Что бы он там ни говорил, ясно, что он – рвущийся к власти махинатор, беспощадный и очень опасный. Но кто нам остается? Алтиноль? Или эти царьки вдоль шоссе? Потребуется миллион лет, чтобы спаять все эти новые провинции в мировое экономическое сообщество. Фолимун же – или, скорее, Мондиор – обладает силой, способной поставить на колени весь мир. Сиферра, большая часть человечества охвачена безумием. На свободе бродят миллионы сумасшедших. Сумели оправиться только люди с сильным интеллектом, вроде тебя, меня и Бинея – или уж совсем тупые. Что же до большинства людей, то пройдут месяцы и годы, пока у них в голове прояснится – если вообще прояснится. Единственное, что нам остается – это осененный богами пророк вроде Мондиора, как это ни противно.

– И другого выбора нет?

– Для нас нет, Сиферра.

– Но почему?

– Сиферра, я считаю, что главное – излечиться. Все остальное второстепенно. Миру нанесена страшная рана…

– Он сам нанес ее себе.

– Я смотрю на это иначе. Пожары – это ответ на резкую смену обстоятельств. Их не произошло бы, не отдерни затмение занавес и не покажи нам Звезды. А ведь раны, все новые и новые, продолжают возникать. Алтиноль – это рана. Куча новых независимых провинций – это рана. Сумасшедшие, убивающие друг друга в лесу или охотящиеся на университетских профессоров – это рана.

– А Фолимун? Не он ли – самая большая рана?

– И да и нет. Он, конечно, сеет фанатизм и мистику. Но он несет и дисциплину. Люди верят его речам – даже сумасшедшие, даже те, у кого мозги набекрень. Такая большая рана способна поглотить все прочие. Он способен излечить мир, Сиферра. А мы, изнутри, постараемся исцелять мир от последствий его лечения. Но это возможно сделать лишь изнутри. Если мы с ним объединимся, у нас будет шанс. А если образуем оппозицию, он сметет нас, как мух.

– Так что же ты решил?