Ярослав Коваль - Рассвет нового мира

• Название: Рассвет нового мира
• Автор: Ярослав Коваль
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-516-00097-3

Мониль, загадочный магический мир, открыл врата для Земли, своего нового соседа, и свои радушные объятия — для Алексея. Награда за спасение чужого мира оказалась велика: почёт и деньги, власть и приязнь новых знакомых. Казалось бы, чего ещё можно желать? Но стоит сделать несколько первых шагов по обманчиво-ласковой земле, чтоб осознать, насколько она зыбка. Чужак остаётся чужаком, даже если ему дана реальная власть — не без умысла, конечно. И одержимый в глазах обитателей магического мира останется опасным, словно прокажённый. От Алексея и теперь ждут чудес, только на этот раз вполне уверены, что чудеса, конечно, ему по плечу. Да что там — они теперь просто входят в его обязанности!

На что тут вообще можно рассчитывать? Только на верных друзей, на свою удачу, на лояльность демона, заключённого в душе — и на то, что страшная Гильдия Тени не вспомнит, с чего всё начиналось.

---

— А ты уверен, что всё именно так и будет? Что нам не подсунут свинью? Тем более за свои же деньги?

— Это сложный вопрос. Им надо по-любому избавляться от отходов. Настолько необходимо, что они готовы за это платить. Если бы отходы могли причинить вред энергосистеме нашего мира, они бы не стали нам их втюхивать. Мы ведь теперь теснейшим образом связаны — с их же подачи и по их вине. Это всё равно, что вломить ядерными бомбами по соседскому континенту — рано или поздно твой собственный континент тоже захлестнёт радиоактивными ветрами. Разумные люди так делать не станут.

— Ты забыл про ядерные испытания, проводившиеся… Да где только ни проводившиеся!

— Тут вопрос в масштабах. Монильцам было бы проще тогда сваливать отходы в демонические миры, всё-таки другая плоскость. Думаю, ты понял, о чём я говорю.

— Они могут обманывать тебя.

— Довольно трудно обманывать куриала. Я ведь присутствую на всех заседаниях Курии. В общем, это просто невозможно, поверь мне, будь добр.

— Хорошо, верю. Но тебе сложновато будет убедить в этом нашего президента.

— Думаешь? Посмотрим. Пожелай мне удачи.

— Вот уж пожеланий у нас завсегда большой запас… Кстати, шум слышишь?

— Это как раз вертолёт. Пойду рубашку, что ли, свежую надену.

Шум нарастал. Когда я вышел на террасу, завязывая галстук, вертолёт уже опустился на лужайку перед нею. Он был такой маленький, что совершенно не соответствовал масштабам поднимаемого шума. Казалось, будто вертолётик существует отдельно, а шум отдельно, можно отыскать волшебный рубильник, повернуть его, и бело-синяя стрекоза станет абсолютно бесшумной.

Вынырнув из кабины, ко мне быстрым шагом направился молодой парень — я его уже несколько раз видел, здоровался за руку, только вот имя напрочь вылетело из головы. Ну ничего, мне с ним никаких вопросов решать не нужно. Он — просто сопровождающее лицо.

— Господин Кунешов? Идёмте. Вы берёте с собой кого-нибудь?

— Нет. Один полечу.

Глава 2 ПРЕДОЩУЩЕНИЕ БЕДЫ

Терра

Поздней ночью я вышел на террасу своего дома с кружкой чая. Елена уже давно спала, но чайник оставила «заправленным», чтоб только кипятка долить. Она всегда так делала, если я был в Подмосковье или в Москве и предположительно мог вернуться домой ночевать. В принципе, ничто не мешало мне перекантоваться и в одной из московских гостиниц, но захотелось в собственные стены, на собственную кровать. Вертолёт ночью был не нужен, поэтому до Воздвиженского меня мигом домчала чья-то крутая машина.

Разговор с главой государства получился умеренно долгим и на удивление продуктивным.

— С этой бюрократической машиной ты ещё свихнёшься, — неодобрительно сказала айн.

Захотелось грубо оборвать её. В какой-то момент я даже почувствовал обиду. Конечно, она не может понимать, что по нашим меркам это — головокружительно быстрое решение проблемы, без каких-либо намёков на бюрократические проволочки. Но всё равно досадно.

В этот раз я уже не нервничал, как в прошлые. Не первый это был мой личный разговор с главой государства, но впервые — абсолютно серьёзный и прямой, без тени иронии или недоговорённостей. И это успокаивало, ободряло. Ну, в самом деле — здесь же уже не шутки! Здесь уже борьба за существование на суровой политической арене.

— Как вы планируете добиваться для нашей страны хоть сколько-нибудь приемлемого статуса, Алексей Юрьевич? — Вопрос был задан резковато, но, ничего не скажешь — по делу. — Положение провинции — это совершенно недопустимо!

— Речь идёт обо всём мире, а не только о России. Мониль не воспринимает наши страны по отдельности, только в комплексе.

— Это не важно. Я говорю о том, что мы, разумеется, даже не рассматриваем перспективу существования по чужим законам. Речь лишь об интеграции в сообщество, но не о поглощении нас соседом.

— Я это понимаю. Но, видите ли — я не политик. Мне даже трудно сформулировать…

— Мы вам поможем. — Он перебил, экономя время. — Вы лишь должны представлять себе, что тут главное, а что второстепенное…

— Ты выставил себя перед ним слабаком, — сказала мне айн. — Так что он тебя ещё в бараний рог скрутит и как зовут — не спросит. Прохлопал, дуралей, свой шанс!

— Много ты понимаешь!

Было так поздно, что уже вот-вот станет слишком рано. Редкие-редкие дальние огоньки пятнали густо-кофейную мглу московской ночи, такую насыщенную, что казалось, будто она обволакивает и топит в своём омуте. Вообще-то на юге бывает и потемнее, однако такого прозрачно-перламутрового ночного сияния, как летом под Петербургом, тут ожидать не приходится. Единственное, что мне по-настоящему запомнилось из петербургских впечатлений — ночи. Какие-то слишком робкие, ненастоящие, игра в темноту, но не сама она, когда солнце будто бы кокетничает, краем глаза следя за реакцией на своё исчезновение, и воздух кажется кристальным даже в центре города, где загазовано будьте-нате. Но лишь по ночам.

— Почему ты молчишь?

— А что я должен говорить?

— Дурацкий вопрос. Нет, в самом деле — дурацкий!

— Имей в виду: попытка постоянно полоскать мозги одним и тем же не помогает добиться успеха, а приводит к обратному эффекту.

— Ладно уж, молчу-молчу. Ты рано или поздно всё сам поймёшь.

— Пойму, что надо завоёвывать родной мир? Ну, допустим. Приму ли я это когда-нибудь с энтузиазмом? Ни в жизни! Я по натуре не диктатор.

— Чего же ты тогда вообще от жизни хочешь? — Айн буквально зашлась в изумлении.

— Счастья, — вздохнул я.

С минуту мы молчали, и я даже понадеялся было на покой.

Преждевременно я на него понадеялся…

— Между прочим, ты мне обещал, — сварливым тоном напомнила моя спутница.

— Что обещал?

— Власть над миром, между прочим!

— Вот уж чего я точно не обещал. Власть — да. Но она, если смотреть без придирок, уже у меня есть. Умеренная, однако более чем реальная. И у тебя тоже, как у части меня.

Демоница продолжила разговор не сразу и довольно покладисто.

— Ты ведь не предложишь мне довольствоваться этими крохами?

Ночь победно плыла над Воздвиженским, умиротворяя сознание тишиной, прерываемой лишь звоном цикад и дальним, очень дальним гулом шоссе. Скоро начнётся утренняя служба в храме. Отец Андрей намекал, что мне неплохо бы появиться хотя бы на одной. Может, и в самом деле? Странно это будет выглядеть, пожалуй, едва ли можно с уверенностью сказать, что я верю в Бога — скорее, равнодушен к вопросам религии и разнообразия мировых конфессий.

Но мне с местными ещё долго жить бок о бок, а они тут в большинстве своём люди набожные. Мало ли что могут думать обо мне, зная, что я маг. Да ещё и одержимый (хотя последнее обо мне вряд ли тут кому-то известно). Лучше сходить, продемонстрировать, что я не исчадие ада и от святой воды не начинаю пахнуть серой… Кстати, а почему именно серой? Сера выделяется при проявлениях вулканической активности, но серные воды, например, целебны.

— Она пахнет неприятно.

— Мало ли на свете неприятных запахов.

— Сам же сказал: она возвещает одно из самых разрушительных явлений природы. Одно из самых неодолимых.

— А тебя может испугать моя идея пойти в храм на службу?

— С чего это?

— Ты же демон.

— И?.. Слушай, забудь эти ваши дурацкие фильмы и смешные мистические книжки! Демону становится фигово не от святой воды или серебра, а от близости эгрегора, непосредственного прикосновения к энергиям вершнего эфира, которые действуют, как отрицательный заряд для живой демонической энергии. Но это касается только слабых демонов. Демон моего уровня способен выставить хорошую защиту.

— Однако экзорцизм ты ощущала. Помнишь?

— Вот что… В твоих же интересах не вспоминать эту мерзость, к которой ты меня тогда принудил. А то ведь я тоже могу её вспомнить в самый ответственный момент.

— Я ведь тебя тогда защитил. Ты сейчас в полном порядке, видно же.

— Если человек после купания в кипятке выжил, это не значит, что он будет с удовольствием вспоминать случившееся и заодно того, кто его вот так искупал. Это была боль, очень сильная боль, тяжкое и болезненное испытание.

— То есть тебе бесполезно напоминать, что без моего согласия на эту процедуру для нас с тобой не было бы ничего? Меня бы убили, а тебя вернули на консервацию. Ты должна отдавать себе в этом отчёт.

— Чушь! Ты мог сбежать и обосноваться себе в нормальном демоническом мире, а ваши человеческие мне ни на что не упали!

— Снова здорово! Хрен тебе, а не демонические миры! Тут будем жить и тут всего добиваться!

— Чего ты будешь добиваться? Если то, что есть, ты зовёшь властью, и мне этим предлагаешь удовольствоваться, то о каких перспективах в человеческом мире можно говорить? Я считаю, что ты должен дать мне больше, если уж не желаешь большего для себя самого.