Вальтер Запашный - Риск, борьба, любовь

• Название: Риск, борьба, любовь
• Автор: Вальтер Запашный
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-264-00793-4

В книге использованы фотографии из личного архива автора (среди них работы Н. Ковальчука, В. Коробова, В. Муравьева, Б. Христинича), а также МТКЦ «Страна чудес дедушки Дурова»

---

…Мы размеренно, точно звери в клетке, ходили по саду под окнами хирургического отделения и боялись встречаться друг с другом глазами. Мысль о непоправимой ошибке терзала каждого. Я думал: «Может быть, не надо было соглашаться на операцию? Не надо было вообще приезжать! Мог же я и в самом деле не достать билета на поезд»… Мы расходились. И сходились снова. Лица братьев казались высеченными из камня. Наконец Мстислав не выдержал:

— Может быть, лучше было бы не класть маму под нож? Ведь нож есть нож…

Никто не ответил. Мы тяжело вздохнули и снова разошлись, продолжая бессмысленно мерить шагами унылые аллеи больничного сада… Как только нам разрешили свидание с матерью, мы все собрались у ее постели. Казалось, увидев нас, она почувствовала себя лучше. Ей и в самом деле полегчало. Но Петровский заранее предупредил: мнимое улучшение после операции — очень тревожная примета. Мама все еще пыталась скрывать свой недуг. Храбрилась. Но поцеловать себя никому не позволила. Мы удивились; а медсестра, которая ни на минуту не отлучалась от пациентки, шепнула:

— Не надо. Мало ли что… Вы молодые. Вам еще жить да жить.

На принесенное угощение мама реагировала болезненно. Пища ее раздражала. Увидев сласти и фрукты, она всхлипнула и затряслась, словно нервнобольная. Сестра успокаивала ее и нас, говорила, что это скоро пройдет.

Вскоре силы покинули больную, и она легла. В палату вошел Петровский и, поздоровавшись с нами, обратился к маме:

— Лидия Карловна, смотрите, каких вы молодцов вырастили! А дочь — просто красавица. Вам нужно скорей поправиться и возвращаться домой. А для этого необходимо хорошо питаться. Вот швы подживут, и отпустим вас.

Услышав, что ее скоро выпишут, мама попыталась сесть и со слезами через силу стала есть яблочный пирог.

Петровский вызвал меня в коридор и сказал:

— Мы сделали все, что могли… Вы должны быть готовы…

— Когда? — пересохшими губами спросил я.

Петровский посмотрел на меня очень строго и отчетливо произнес:

— Она умрет через три недели. Когда настал час прощаться, мама долго нас не отпускала. Со слезами на глазах просила как можно скорее забрать домой. Ровно через двадцать один день она умерла на наших руках.

…В цирке на Цветном бульваре был объявлен траур. Маму хоронили на Новодевичьем кладбище.

Скрестив руки на надгробии, положив одна на одну, — мы, братья и сестра, все вместе поклялись выполнять ее заветы и быть достойными продолжателями традиций династии Запашных. В тот же день все мы разъехались по своим циркам. Работа не могла ждать.

ДЕБЮТ

Деятельность по подготовке аттракциона к выпуску Афанасьев развернул в полную силу своих способностей. Он привез из Москвы художника, у которого уже были готовы эскизы костюмов и реквизита. Прибыл и седой с длинным носом и выдвинутым вперед подбородком мужчина — инженер Московского производственного комбината. Этот человек за словом в карман не лез. За остроумие и колкий язык мы прозвали его Уксусом. Он производил какие-то расчеты и занимался оформлением заказов на изготовление реквизита.

Затем пришло известие, что из Харькова отгружен вагон с клетками и холодильником. И действительно, через несколько дней в фойе доставили множество клеток на колесиках с подшипниками — тесных, но легких на ходу. Эти клетки не были изготовлены специально для моего аттракциона. Просто кто-то из дрессировщиков забраковал их как слишком маленькие и больше подходящие для содержания медведей. Но Афанасьев, выручая своих знакомых, согласился принять их.

— Сейчас временно примем, а потом все сделаем как надо, — уговаривал он меня. — Мы же форсируем выпуск. Главное начать, а недоделки исправим после.

И я принял. Хотя хищники с трудом разворачивались в тесных клетках.

Выходило, что я напрасно мечтал о том, чтобы животные могли отдыхать, свободно двигаться. Все вышло наоборот.

— Потерпи, — твердил Афанасьев. — Пусть звери посидят пока в маленьких клетках. Зато когда ты выпустишь их на манеж, они с удовольствием будут выполнять трюки.

Разумеется, в дальнейшем мне пришлось долго добиваться разрешения на новые клетки. В главке на мои просьбы отвечали:

— Придет время, и сделаем. Мы же не имеем права выбросить только что приобретенные и готовить новые. Ты же умный парень, не надо было принимать непригодные.

— Да, но опыт приходит не сразу.

Своему другу инженеру Маринину Афанасьев заказал изготовить центральную клетку, окружающую манеж. На согласование и прием чертежей Маринин приехал очень быстро. К моему возмущению, прочные металлические прутья, из которых состоят секции «централки», он предложил заменить на полые алюминиевые, ссылаясь на то, что клетка станет намного легче.

— Но, — возражал я, — секции не будут прочными. Хищники их в два счета поломают!

— А мы пропустим внутрь трос, — невозмутимо отвечал Маринин. — Трубка сломается, а трос ее удержит.

— Да ведь тигры, — убеждал я, — каждый день прыгают на решетку. Получается, они каждый день будут ее ломать, так, что ли?

— А вы не разрешайте прыгать.

— То есть как?! Это же эффектный трюк. Я его специально репетировал. Тигры, бегая по кругу, прыгают на решетку и отталкиваются от нее. От вашей легкой клетки за две недели ничего не останется.

— Что-нибудь да останется, — успокоил он. — А поломаете — поставим запасные, я уже заказал. Должен же я получить премию за новшество.

— Кому такое новшество нужно?! — возмутился я. — Нет, я не подпишу эти чертежи!

— Не подпишешь — не надо! Есть кому за тебя подписать.

— Кому, позвольте спросить?

— Афанасьев подпишет, тем более что мы уже запустили эти секции в производство.

И Афанасьев подписал, сославшись на необходимость скорого выпуска.

— Рука руку моет, поэтому обе чистые будут, — прокомментировал я, пообещав пожаловаться Бардиану.

— Молодо — зелено, — ответил Афанасьев. — Бардиан поймет. Тем более, что он лично просил меня не сорвать выпуск.

— А по-моему, это грабеж и расхищение государственных средств, — горячился я. — Вы понесете за это ответственность.

Но все осталось так, как хотели Маринин и Афанасьев. Один ни за что не отвечал, так как чертежи подписаны заказчиком, а другой не обязан был следить за прочностью материалов. Расхлебывать же эту кашу предстояло мне.

— Ты, парень, не шуми, — сказал Афанасьев. — Мы же договорились — фор-си-ру-ем. Всё сделаем и доделаем потом, главное сейчас — начать.

Я знал пробивную способность старика и не сомневался в том, что он всего добьется и в дальнейшем.

— Борис Эдуардович, — напомнил я, — нам надо делать рекламу.

— Разумеется, — ответил он и, лукаво улыбаясь, достал из своей папки образцы, где под текстом, набранным мелким шрифтом, была крупно напечатано: «Режиссер-постановщик Борис Афанасьев».

Я улыбнулся и, хлопнув по листку, сказал:

— Ну, самое главное сделано. Остались пустяки: приучить животных к свету, музыке и зрителю.

— Да, это проблема, согласился Афанасьев: — С музыкой пока ничего не выйдет — оркестр, как всегда, прибудет за три дня до начала. Свет дадут только тогда, когда придет из отпуска старший электрик. Без него тебя никто к электрощиту и близко не подпустит. А что касается зрителя, — будем приглашать солдат из ближайшей воинской части. Это и животным полезно — узнают, что такое публика и аплодисменты, и тебе — посмотришь, как зрители принимают твои трюки, и мне — с точки зрения военно-шефской работы. А солдатикам-то какое удовольствие!

Вскоре приехал Бардиан. Он с ходу засыпал нас самыми разнообразными вопросами. Особенно интересовался, чем и как помогали мне Николаев и Афанасьев. Удовлетворив любопытство управляющего, я стал демонстрировать свои достижении.

Бардиан пришел в неописуемый восторг.

— Вот эта трюк! — то и дело восклицал он.

А когда черная пантера полетела с трапеции, а ей навстречу прыгнул громадный Ампир, Бардиан возликовал, как ребенок.

— Да это же невозможно! — твердил он. — Такой точный расчет! И такое послушание! Невероятно… Теперь я вижу: аттракцион есть! Вы все просто молодцы!

Афанасьев кокетливо опустил глаза. Он не имел к этим трюкам никакого отношения, но комплимент принял. Я молчал. «Мы молодцы!» — стучало в висках. Ладно, пусть, зачем уточнять, кто и что сделал, главное сейчас — выпуск аттракциона.

А Бардиан радовался каждому трюку. Радовался тому, что тигр змейкой вьется между моих ног. Радовался ренскому колесу. Жарко аплодировал, когда я, словно в гамаке, раскачивался на свободной проволоке над живым ковром из тигров и львов, а ягуар и черная пантера прыгали через меня навстречу друг другу, чуть не цепляя меня лапами.

Уезжая, довольный Бардиан отозвал меня в сторону: