Геннадий Паркин - Уран для Хусейна

• Название: Уран для Хусейна
• Автор: Геннадий Паркин
• Издательство: Азбука — Терра
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0201-2

В книгу Геннадия Паркина вошли остросюжетные боевики «Уран для Хусейна», «Подворотня вечности» и «Пятая пуля». Все три повести — это истории из жизни людей, волею обстоятельств преступивших закон. И хотя героев Паркина с точки зрения обыденной морали трудно назвать «положительными», их изобретательность и подкупающее жизнелюбие привлекут читателя, а умело закрученный сюжет, выразительный язык и психологическая достоверность не позволят ослабить внимание до самой последней страницы.

Если ты не бандит, не дипломат и не контрабандист, то переправить за границу огромное дедово наследство тебе будет не просто. Есть выход — обратиться к специалистам, но тогда может получиться так, что потом от тебя потребуют ответной услуги. Например, перевезти в Германию небольшую посылку — контейнер с обогащенным ураном.

---

В прохладе мясного павильона заправляли в основном пасторального вида хохлы и хохлушки, разложившие на мраморных столах всевозможные деликатесы Малороссии. Запах копченостей вызвал у Вячика такой аппетит, что он тут же купил кольцо пальцем пиханой колбасы и, разломив пополам, откусил огромный кусок.

— На, пожуй, — протянул он вторую половину мне, — это не твоя гниль чебуречная.

Колбасу мы запили пивом, которое здесь же продавал пронырливый малолетний бизнесмен, обносящий напитками чрезмерно загруженных торговлей мясников.

— Малец, — придержал его Вячик за плечо, — ты случаем Дракона Китайского сегодня не видел?

— Не-а, — оглядел нас внимательно пацан. — Его чего-то второй день на рынке нету. Вы бы на Ваганьковский к Тофику в булдырь подскочили. Он скорее всего там.

— На Ваганьково, вообще-то, нам с тобой соваться не резон, — рассуждал Вячик, когда мы уселись в «Волгу». — МВД там скорее всего все обложило. И гебешники вокруг кладбища должны крутиться. Нет, Дракона надо где-то на стороне отлавливать, и желательно одного. Слушай, малыш, ты же все-таки с ним иногда общался. Где он еще бывает?

— В «Домбае», в «Казбеке», — начал перечислять я, — в банях конечно, еще у Соньки своей на Ходынке. Вечерами, если погода хорошая, по-моему, в зоопарке сидит.

— Не понял, где сидит? Он что, экспонатом подрабатывает?

Я пояснил. На территории Московского зоопарка администрация догадалась устроить крохотное, на шесть столиков, кафе под открытым небом, на самом бережку небольшого водоема, населенного разными водоплавающими птичками. Днем там не было ничего хорошего, зато по вечерам, после того как зоопарк официально закрывался, кафе начинало нелегальное спецобслуживание проверенных клиентов по высшему разряду. Однажды я оказался там с Володей и был приятно удивлен. С пылу с жару подавались изумительные шашлыки, из холодильника выставлялась ледяная водка и замороженное шампанское. Даже ананасы водились, их подавали с финскими ликерами. Вид гордо рассекающих водную гладь белых и черных лебедей и исходившая от пруда прохлада напоминали, по Володиным словам, чисто швейцарские ресторанчики на берегу Женевского озера. Он бывал в Женеве со своей гандбольной командой, поэтому в справедливости сравнения я не сомневался. Однажды в компании Дракона я помянул этот кафеюшник добрым словом. Дракон заметил, что и сам любит там оттягиваться, полностью разделив мои восторги по поводу приятного места отдыха.

— Ладно, — оборвал Вячик мои пояснения. — Кафе — это хорошо, но ведь он там только вечером появляется. А что за Сонька с Ходынки?

— Мы же с тобой вчера подъезжали, — напомнил я о ночном прочесывании Пресни, — дом напротив трамвайного депо.

— Вчера мы на удачу надеялись, а сегодня будем работать планомерно, — заявил Вячик, — вспоминай давай, где еще его можно найти.

Я подумал и честно признался, что не знаю. Дракона следовало искать по всей Красной Пресне, если он, конечно, не свалил за пределы своей вотчины.

Мы все-таки отправились на Ходынку, в целях маскировки спрятав рожи под солнцезащитными хамелеонами, стоившими на Тишинке четвертак пара. Хотя на стекле очков, доставшихся Вячику, красовалась наклейка с надписью «Рим», а на моих «Париж», штамповали эту пластмассу где-нибудь под Варшавой.

Соня, постоянная подруга Дракона, была девушкой красивой, но слегка испорченной мужским вниманием. Дракону пришлось изрядно потрудиться, вышибая из нее нездоровую тягу к «Континенталю» и «Космосу», где она напропалую торговала собой за конвертируемую валюту. О свадьбе разговоров не было, но их отношения смело можно было считать гражданским браком. Дракон строго пресекал любые Сонькины поползновения на сторону, наводя ей тени то под одним, то под другим глазом, а то и под обоими сразу. И регулярно эти тени подмолаживал, что наводило на мысль о склонности Соньки к мазохизму. Говорят, все красавицы безнадежно глупы. Насчет всех я сильно сомневаюсь, но Соня интеллектом не блистала. Так что вряд ли Дракон мог ее посвятить в хитросплетения своей неугомонной деятельности. А уж в ход событий последних дней — тем более. Поэтому стоило попытаться вынюхать у нее хоть какую-то информацию о Драконовых передвижениях.

Кто ищет, тот всегда находит. Золотое правило, и нам с Вячиком действительно подфартило. Неподалеку от огромного стеклянного куба, притаившегося в глубине ходынских дворов, в котором, как узнал весь мир из книги Виктора Суворова, расположилось знаменитое ГРУ, я засек Сонькину алую мини-юбку, рассекавшую воздух в направлении Пресненского вала.

Вячик лихо вывернул руль, и «Волга», подпрыгнув на бордюре, перегородила полтротуара перед самым носом Драконовой полюбовницы. Сонька испуганно отпрянула от машины и распахнула свои нежные губки:

— Ты что, козел, офонарел? Не видишь, куда едешь, рыло гумозное?.. — Дальше пошел сплошной мат.

Я поспешил выскочить из машины и изобразил на лице искреннюю радость.

— Сонечка, солнышко! Ты прости нас, подлецов, мы же не специально. Просто он, — показал я на высунувшегося из кабины Вячика, — таких ног, как у тебя, в жизни не видывал. Сама виновата, разве можно с твоей фигурой по улицам без охраны ходить. Шоферня ведь насмерть перебьется.

Соня наконец узнала меня и лукаво улыбнулась. Ноги свои она очень уважала, лелеяла и холила.

— Привет, откуда ты взялся-то?

— Да вот, катаемся. Приятель машину купил, надо опробовать, — кивнул я на наш кабриолет.

— Это машина? — скептически постучала носком босоножки по переднему колесу Соня. — Гроб какой-то. Неужели других машин не было?

— Зато стоит недорого. И бегает будь здоров. — Вячик разыграл обиду. — Мы ее просто еще не обмывали как следует.

— Так это же поправимо, — вмиг сообразил я, куда клонит Вячик. — Давай сейчас и обмоем. Ты как, Соня, составишь компанию?

Сонька окинула Вячика критическим взглядом и согласно мотнула гривой пепельных волос.

— Интересно, чего это вы обмывать собрались? — раздался вдруг знакомый голос.

Прямо перед нами непонятно откуда возник одноглазый солдат удачи Сашка, оскаливший зубы. Эту американскую новинку ему поставили в стоматологии Кремлевки, а свои повышибала в рукопашной непримиримая афганская оппозиция.

— А ты как сюда попал? — изумился я.

— В контору заезжал, — Сашка мотнул головой в сторону «Аквариума», — начальству показаться. Но уже свободен, так что можем продолжить вчерашнее. — Взгляд его обежал Сонькину фигуру с головы до ног и на ногах прочно замер. — Такие ноги существуют только в двух экземплярах, — задумчиво произнес он, не отрывая единственного глаза от покрытого загаром чуда природы.

— Почему это в двух? — обиделась Сонька, определенно страдавшая нарциссизмом.

— Потому что я вижу две, левую и правую. — Сашкин глаз замерцал сатанинским пламенем. — Ребята, ну что мы здесь присохли, приглашаю всех в какой-нибудь валютный кабак.

— Куда поедем? — поинтересовался Вячик, когда мы уселись в машину.

— В «Континенталь», — предложил Сашка, вольготно расположившийся рядом с Сонькой на заднем сиденье.

— Только не туда, — запротестовала Сонька. — Мой дуролом там всех нашорохал. Меня даже на порог не пустят.

Нас с Вячиком устраивал только один вариант. Требовалось любой ценой попасть в Сонькину квартиру, где в любой момент мог появиться ее ненаглядный Змей Горыныч. Тем более вряд ли он потащит туда с собой бойцов-подельников, это мы тоже учитывали. Надо было срочно перехватить инициативу.

— Саша, ну какой «Континенталь», — начал я импровизировать. — У Вячика документы пока не оформлены. Нажремся, а там кругом ГАИ, — не дай Бог, тачку отметут. И потом, время-то еще второй час. Давайте просто где-нибудь на хате покиряем.

— Можно и на квартире, — мысленно Сашка уже разложил Соньку на белоснежной постели, — а у кого? У меня ремонт, сразу предупреждаю.

— Сонь, а у тебя как? — с надеждой обратился я к небесному созданью.

— Ты же знаешь, вдруг Колька припрется. Я еще жить хочу.

— Да не бойся ты, ничего он с тобой не сделает. Он меня уважает. Мы же не трахать тебя будем, а скромненько водочки попьем, — настойчиво увещевал я легко поддающуюся дурному влиянию переменчивую Сонькину натуру.

— Ну, если никто приставать не будет, — Сонька ласково отвела пронырливую Сашкину пятерню от обнаженного бедра, надеясь, по-моему, совсем на обратное. — Поехали ко мне. Только водки я не хочу. Чего-нибудь легонького, жарко очень.

— Вячик, давай на Новый Арбат, к «Березке», — скомандовал Сашка, — все будет. И легонькое, и кругленькое, и даже продолговатенькое.

Часом позже мы уже вовсю гулевонили в малогабаритной Сонькиной квартире, оборудованной, впрочем, довольно комфортабельно, но в восточном стиле. Стола у Соньки не было, зато пол устилал пушистый вьетнамский ковер, на котором сервировали пир а-ля фуршет по-японски, как выразилась хозяйка. Сашка точно грабанул какой-нибудь пакистанский караван с моджахедским золотом: в «Березке» он вел себя с потрясающим размахом. Любое Сонькино пожелание мгновенно исполнялось, и мы с Вячиком еле доперли до машины все его покупки. Зато теперь затраты легко окупались Сонькиным благосклонным вниманием. Осушив в два заглота бутылку «Капари», она начисто позабыла о возможном появлении Дракона и, попыхивая длинной коричневой сигаретой, нежно теребила короткую офицерскую стрижку. Сашкина щека прочно обосновалась на едва прикрытой «ла костовской» маечкой упругой Сонькиной груди.