Джастин Скотт - Женщина без мужчины

• Название: Женщина без мужчины
• Автор: Джастин Скотт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-200-8

Автор романа погружает нас в мир международной пушной торговли. Знакомство с некоторыми секретами этого бизнеса «для богатых» само по себе интересно, но главное достоинство книги — напряженная интрига.

Уоллеса Невски, русского по происхождению, крупнейшего в Нью-Йорке торговца мехами, убивает во время праздничного приема таинственная блондинка. Следствие заходит в тупик, и его вдова Натали, главная героиня книги, берется за расследование сама. Постепенно выясняется, что убийство Уоллеса связано с «русскими делами»…

Действие романа разворачивается и в нью-йоркских офисах, и в загородных поместьях богачей, и на правительственных дачах советских руководителей, на улицах Москвы и Ленинграда, в Кремле и в резиденции президента США.

---

— Но мы продаем канадский импорт, — возразила Натали. — Шубы из меха, купленного тобой в России…

С тех пор, как законодатели США запретили ввоз в страну русских норковых шкурок, Уоллес направлял партии мехов в Канаду и потом выкупал изделия канадских меховщиков и продавал их в США.

— Вон Стив! — сказала Натали. — Будь с ним мил. Не бей его сразу в челюсть…

— Я не пью рабский пот, Натали. Дорогой мех не должен пахнуть потом и нищетой. А у него люди работают за чашку риса в день. С пятнадцати лет я член профсоюза…

— Ты теперь член профсоюза миллионеров, — напомнила Натали.

— Эй, Уоллес! Ты свой гарем засыпал бриллиантами. Ты словно Кубла-Хан плаваешь по Гангу… Сколько ты тратишь на бензин?

Бесцеремонный палец скользнул по бриллиантовой серьге в ушке Натали и уткнулся в драгоценную булавку в галстуке Уоллеса.

— И с этим дикарем ты собираешься вступить в сделку? — спросил Уоллес у Натали.

«Дикарь» был облачен в безупречно скроенный кожаный пиджак. Он был молод и нагл. Пышные черные усы контрастировали с его бледным лицом. Tяжелый золотой браслет свободно болтался на его тощей руке. Стив коснулся губами запястья Натали. Поцелуй был мерзким. Он прилип к ее коже, как клейкая бумага.

— Ты спрашиваешь меня, как я могу содержать такую яхту? Бери пример с Моргана.

— С пирата?

— Нет. С Джи Пи Моргана. Он банкир, а я женат на банкирше.

— Бывшей…

— Она под платьем вся обклеена бумажками в тысячу долларов в несколько слоев. Каждую ночь я снимаю столько, сколько мне нужно.

Натали обожала Уоллеса именно за то, что он мог разговаривать с каждым на его языке — с мерзавцем, грубияном, утонченным эстетом. И каждого обезоруживать шуткой, доступной чувству юмора собеседника.

Юный Вайнтрауб произнес «ха-ха-ха» и скрылся, не придумав ничего достойного в ответ.

— Агрессор получил отпор, — улыбнулся Уоллес. — Но он еще вернется. Ему нужен «Котильон»… Но нам не нужен Вайнтрауб.

— Ты в этом уверен? — спросила Натали. Ей было обидно, что ее первая самостоятельная сделка могла сорваться. Каким бы ни был Вайнтрауб мерзавцем и кровопийцей, ей так хотелось проявить себя и заслужить одобрение Уоллеса!

Она бросила взгляд на отпечатанный список приглашенных.

— Дорогой! Разреши тебе представить: Брюс и Джуди Хэтч из Айдахо.

Глаза миссис Хэтч искрились от выпитого шампанского.

— Вам не говорили, что ваша очаровательная жена, мистер Уоллес, вылитая Сибилла Шепхерд, только темноволосая?

— Мне постоянно твердят об этом, — отозвался Уоллес. — Но Натали, я считаю, гораздо красивее.

В голосе Уоллеса звучала такая убежденность, что Натали поверила: это не пустая светская болтовня, он действительно так думает.

— Я весь вечер любуюсь вами, — продолжала миссис Хэтч. — Вы по-настоящему романтическая пара.

Уоллес вдруг наклонился и шепнул на ухо гостье:

— Мы актеры, специально нанятые фирмой «Котильон». Мы играем роль… Реальные Натали и Уоллес наблюдают за нами по телевидению из своей спальни…

Когда достопочтенная пара удалилась, Натали осмелилась произнести вслух:

— Мне показалось, что они уже полвека пролежали в нафталине…

— Без радио и телевизора… — подхватил Уоллес. — Как шкурки норки на давно забытом складе… У мадам, конечно, в голове свободно гуляет сквознячок, но муж, хоть и отъявленный консерватор, каких осталось мало на свете, пользуется большим влиянием в наших сферах…

— Смотри, вот она опять! — прервала его Натали.

Роскошная блондинка внезапно возникла из толпы и тут же опять скрылась, как будто она специально пряталась от взглядов устроителей праздника. Девушка не могла быть отлынивающей от работы манекенщицей, затесавшейся в число гостей. Первое, что узнала Натали, попав в мир пушной торговли, было то, что элегантные меховые модели демонстрируют только темнокожие манекенщицы или китаянки. Блондинки выходят на подиум в роли деловых женщин или «домашних» жен.

— Я хочу выяснить, кто она.

Уоллес остановил Натали, задержав ее руку в своей:

— У нас есть охрана. Мы платим им за их работу… Наше с тобой дело улыбаться и развлекать гостей. Разделение обязанностей и полномочий… Ты не забыла про это, Натали?

Это было его любимое выражение: разделение полномочий. Он всегда настаивал на том, чтобы каждый отвечал за свой участок работы и не совал нос куда не следует.

В последнее время в связи с расширением сферы деятельности «Котильона» это стало особенно актуально. Банки-инвесторы, кредиторы и наемные менеджеры стали проявлять усиленный интерес к общему положению дел в фирме. Уоллес воевал с ними. По его мнению, всю картину целиком должен знать только хозяин.

— Она опять здесь крутится, — почему-то занервничала вдруг Натали. — Я скажу охране. Пусть ее перехватят и выяснят, кто она такая.

Уоллес вновь остановил ее порыв:

— Дорогая! Давай вместе поприветствуем Лео.

Низенький крепыш Лео Моргулис демонстрировал все три признака успеха на жизненном поприще — отличный загар, приобретенный на французском курорте, дорогую сигару во рту и бриллиантовый перстень старинной работы на мясистом пальце. Если дешевый импорт, которым занимался Вайнтрауб, представлял новые веяния в меховой торговле, то Лео изготовлял вещи стоимостью не меньше четверти миллиона долларов из шкурок русской рыси. Его имя означало высшее качество материала, превосходное, истинно художественное исполнение и безупречный вкус. И все это при внешности и манерах внезапно разбогатевшего мелкого скорняка из еврейского захолустья.

Он и Уоллес дружили уже на протяжении пятидесяти лет.

Игнорируя протянутую руку Натали, Лео выдохнул в ее сторону сигарный дым и вперился взглядом в Уоллеса.

— Что там произошло, черт возьми, в Ленинграде? — хрипло, словно пролаяв, как старый цепной пес, спросил он.

Натали знала, что ветераны пушной торговли в Нью-Йорке, ставя Уоллеса на первое место в своей среде, ее, как его партнера, не признавали всерьез. Они признавали за ней талант и умение торговать акциями, но не мехами. Их смущала ее принадлежность к истинно аристократической американской семье: белая, англо-саксонских кровей, протестантского вероисповедания — куда уж дальше? Для них это было слишком благородно и утонченно.

То, что Натали была вдвое моложе Уоллеса, не прибавляло ей достоинств в их глазах. Они считали, что она из породы юных охотниц за состоятельными пожилыми мужчинами. Уоллес, не мешкая, решил преподать старому другу урок вежливости:

— Лео, милый, если ты не умеешь или не хочешь как положено приветствовать хозяйку приема и мою супругу, то тогда, пожалуйста, будь добр, встань на цыпочки и попытайся поцеловать в щеку самого красивого меховщика из всех, кто находится на борту этой яхты.

Лео поморщился, когда Уоллес назвал Натали меховщиком. Он считал, что доступ к этому званию достигается не красивой фигурой и хорошо подвешенным языком, а упорным трудом и безупречной репутацией нескольких поколений, поднимающихся с самых низов от простого скорняка все выше и выше к миллионным операциям с партиями драгоценной пушнины. Ее опыт и знания он расценивал не выше знаний рядового журналиста, делающего репортажи о показах мод для женских журналов.

Натали в чем-то была согласна с Лео. Она прочла уйму специальной литературы, провела многие часы в мастерских, даже ездила на некоторые аукционы самостоятельно, когда Уоллес занимался какими-то другими проблемами, но все тайны этого бизнеса она не смогла постичь. Прежде всего она узнала, что снятые со зверька шкурки режут пополам, по хребту. Половинки шкурок растягиваются, чтобы они стали длиннее, тоньше и мягче. Весь процесс она старательно наблюдала собственными глазами, но Уоллес, Лео, отец Стива Вайнтрауба и подобные им люди из когорты меховщиков были не только сторонними наблюдателями. Они работали и руками. Их пальцы, их глаза приобрели благодаря этому сверхчувствительность. Натали изучала шкурки через лупу, выискивая брак, Лео же мог невооруженным глазом обнаружить изъян на меховой накидке у дамы, сидящей в противоположном от него конце Карнеги-холла.

Лео, чтобы стать выше ростом, действительно приподнялся на носках и вытянул шею. Он коснулся губами щеки Натали и пробормотал:

— Ты, сладкая моя, чертовски хорошо замаскировалась под меховщика. Но под твоей шкурой я вижу волка, то есть банкира.

Уоллесу не понравилась эта шутка. Лео зашел слишком далеко в своем стариковском фамильярном юморе и должен когда-нибудь расплатиться за это. Но внешне Уоллес ничем не проявил своего недовольства.

— Это был лучший аукцион за всю историю русских пушных аукционов. Я купил партию мехов белых, как крылья ангелов. За них любой, даже ты, будет готов перерезать мне горло.