Роберт Коули (ред.) - А что, если бы

• Название: А что, если бы
• Автор: Роберт Коули (ред.)
• Издательство: ACT, Terra Fantastica
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011554-7

«А что, если бы?..» — вопрос, который задает любой исследователь, занимающийся историей. Кому не хочется иногда переиграть прошлое в надежде понять и изменить настоящее?

Перед вами сборник эссе, написанных видными американскими учеными и повествующих о ключевых моментах истории.

Авторы охватили почти три тысячи лет — от древней Ассирии до наших дней. Для каждой «критической точки» они приводят свой анализ вероятных последствий изменения хода событий и пытаются построить картину нового мира. Иные выводы могут показаться забавными, другие — пугающими, третьи заставят читателя призадуматься.

Книга будет интересна как специалистам, так и любителям истории.

---

3. Европа в XIV—XV веках: осень Средневековья.

Значение XIV —XV вв. для европейской военной истории сравнимо, пожалуй, только с VIII —X вв. Тогда мы наблюдали зарождение рыцарства, сейчас же — его упадок. Это было связано с несколькими   факторами,   наиболее   значительными   из   которых можно назвать следующие: во-первых, в этот период в большинстве европейских государств складываются единые централизованные монархии, сменяющие собой феодальную раздробленность, что, в свою очередь, влекло за собой постепенное, но неумолимое превращение вассалов в подданных, во-вторых, простые незнатные люди, возвращавшиеся из крестовых походов, понимали, что рыцарство не так непобедимо, каким оно казалось, понимали, что слаженными действиями пехоты можно Добиться очень многого, и, наконец, в-третьих, именно в этот период входит в широкое употребление огнестрельное оружие, и прежде всего, — артиллерия, от которой уже не спасали даже самые лучшие рыцарские доспехи.

 Все эти и некоторые другие факторы в полной мере проявились во время самого, длительного в истории Европы военного конфликта, имевшего место между Англией и Францией. Речь идет о Столетней войне 1337 — 1453 гг. Война началась из-за претензий английского короля Эдуарда III на французский трон.

Буквально в первые же годы войны Франция потерпела ряд серьезнейших поражений — в морском сражении при Слейсе (1346) погиб весь французский флот, а уже на суше, в битве при Кресси (1346) французское рыцарство, столкнувшись с английскими лучниками, потерпело страшный разгром. Фактически в этой битве французы разбились о собственное же убеждение в непобедимости рыцарской конницы и о неспособности пехоты эффективно противостоять ей. Когда было выбрано поле для битвы, английский полководец поставил на холме своих лучников и спешенных рыцарей. Спешенные рыцари не могли передвигаться, зато стояли, стальной стеной прикрывая своих лучников. Французы, напротив, бросили своих рыцарей в атаку на холм прямо с марша, не дав им ни отдохнуть, ни построиться. Это привело к весьма печальным последствиям для них — стрелы английских лучников не могли пробить сам рыцарский доспех, но они находили дорожку в конской броне, либо в забрале шлема. В итоге до вершины холма добралось всего около трети французских рыцарей, раненых и измотанных. Там же их встретили отдохнувшие английские рыцари с мечами и боевыми топорами. Разгром был полным.

Десять лет спустя, в битве при Пуатье (1356), французы потерпели еще одно поражение. На этот раз победа англичан была поразительна по своим результатам — к ним в плен попал сам король Франции Иоанн II Добрый. В разгар битвы вассалы французского короля, видя, что военная удача им изменила, предпочли увести с поля боя свои отряды, бросив короля сражаться практически в полном одиночестве — с ним остался лишь его сын. Это поражение в очередной раз показало, что феодальная армия изжила себя и не может более достойно противостоять набранному ополчению из простых людей.

Ситуация усугубилась с началом активного использования огнестрельного оружия сначала в качестве осадной, а затем и в качестве полевой артиллерии[156]. Критическая ситуация, сложившаяся во Франции как в политике, так и в области военного дела к началу XV века, вынудила короля Карла VII провести военную реформу, коренным образом изменившую облик французской, а затем и европейской армии. Согласно королевскому ордонансу, изданному в 1445 году, во Франции создавался регулярный воинский контингент. Набирался он из дворян и представлял собой тяжело вооруженную конницу. Эта кавалерия делилась на отряды или роты, которые состояли из «копий». В «копье» обыкновенно входило б человек: один кавалерист, вооруженный копьем, и пять вспомогательных конных воинов[157]. Помимо этой конницы, носившей название «бан» (т.е. «знамя») и набиравшейся из непосредственных вассалов короля, в контингент включались еще артиллерийские части, части лучников и пехота. В случае крайней необходимости король мог созвать арьербан, т.е. ополчение из вассалов своих вассалов.

Соответственно изменениям в структуре армии менялся и алгоритм боевых действий: теперь, когда встречались два воюющих войска, в первую очередь начинался артобстрел, сопровождаемый рытьем укреплений для своих орудий и укрытий от вражеских ядер: «Граф Шароле разбил лагерь вдоль реки, окружив его повозками и артиллерией...»[158]; «Люди короля начали рыть траншею и сооружать из земли и дерева вал. За нею они поставили мощную артиллерию <...> Многие из наших вырыли окопы возле своих домов...»[159] Во все стороны от лагеря высылались дозоры, достигавшие иногда пятидесяти копий, то есть трехсот человек численности[160]. В бою враждующие стороны стремились добраться до артпозиций друг друга для того, чтобы захватить орудия. В общем, мы можем отметить, что начиналась классическая война Нового времени, обзор которой уже выходит за рамки этой работы.

А. Марей, Г. Кантор

Часть III ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДО ИМПЕРИИ

Томас Флеминг Маловероятная победа Тринадцать вариантов возможного поражения Американской революции

Можно сказать, что Американская революция представляет собой лабораторию контрафактуальой истории. Трудно найти период времени, создававший больше возможностей для воплощения в жизнь альтернативных сценариев будущего, нежели те восемь лет (1775 — 1783 гг.). Порой, как показывает Томас Флеминг, реальностью становился самый неожиданный вариант развития событий, и все решал простой случай. Британский стрелок, уже взявший на мушку Вашингтона, не нажимает на спусковой крючок. Командиры выказывают слишком много (или наоборот, слишком мало) осторожности. Британцы, произведя безукоризненную высадку на остров Манхэттен, дожидаются подкреплений, в то время как Вашингтон и его континенталы ускользают из силков. В битве при Каупенсе Бэнэстр Тарлетон проявляет не меньшую импульсивность, чем император Валент при Адрианополе, и американцы удерживаются на Юге. Бывают случаи,   когда ход  истории могут  изменить краткий отдых и хороший завтрак. Рождественской ночью, в пургу, Вашингтон атакует Трентон, и дело патриотов получает новый импульс. Выбор (хороший или плохой) делается под воздействием стресса. При Саратоге Бенедикт Арнольд нарушает приказ, что приводит к победе американцев. А разве в противном случае французы вмешались бы в войну на нашей стороне? Ход событий определяет личная вражда. Подковерная борьба приводит к тому, что британский главнокомандующий сэр Генри Клинтон приказывает командиру южной группировки лорду Чарльзу Корнуоллису отослать большую часть армии на север, а самому отступить и укрепиться в неприметном виргинском табачном порту под названием Йорктаун. На ход военных операций влияют и капризы погоды. Взять хотя бы два яростных шторма, в октябре 1781 г. решивших участь попавших в ловушку в Йорктауне англичан: первый помешал намеревавшемуся плыть им на выручку флоту выйти из Нью-Йоркской гавани, а второй, несколькими днями спустя, сорвал попытку форсировать реку Йорк. Насколько иным мог стать ход войны за независимость, сумей тогда британцы уйти?

 Давая, в пределах возможного, волю воображению, Флеминг напоминает нам о том, что Соединенные Штаты могли умереть еще в колыбели. Их возникновение едва ли можно считать исторически неизбежным.

Томас Флеминг является автором таких исторических трудов, как «1776: Год иллюзий», «Человек из Монтичелло. Биография Томаса Джефферсона», «Человек, обуздавший молнию. Биография Бенджамина Франклина», «Свобода: Американская революция», а также новейших исследований: «Дуэль: Александр Гамильтон» и «Аарон Бэрр и будущее Америки». Его перу принадлежит также ряд исторических романов, в том числе и таких, действие которых происходит в годы освободительной войны («Таверна "Свобода"» и «Мечты о славе»). Он — бывший председатель «Круглого стола Американской революции» и американского ПЕН-Центра (международной писательской организации).

Когда историк, занимающийся проблемами Американской революции, начинает задаваться вопросами «Что, если?» его пробирает дрожь. Слишком много было моментов, когда висевшее на волоске дело патриотов спасали лишь совершенно невероятные совпадения, случайности или неожиданные решения, принятые оказавшимися в центре событий измотанными людьми. Если мир и знал войны с большим потенциалом для возможного изменения хода истории, то крайне редко. Представьте себе последние два столетия — или хотя бы одно — без Соединенных Штатов! Вообразите мир, в котором Британская империя владеет не только полуостровом Индостан, но и Североамериканским материком.

Ход и итоги той войны оказали влияние и на возникшее в ее результате общество. Будь движение американских патриотов подавлено в зародыше, колонии возможно получили бы известную степень самоуправления без широкого применения смертных казней и конфискаций (если таковые вообще имели бы место). Но будь победа достигнута позднее, после того как долгая война успела ожесточить народ и правительство Британии, американцев, возможно, ждала бы участь угнетенного народа, управляемого наглыми выскочками при поддержке грубо попирающей их права и свободы оккупационной армии[161]. Но и на саму Британию такой поворот событий мог оказать почти столь же пагубное влияние. Возобладавшие среди аристократии сторонники жесткой линии, влияя на столь же узко мыслящего короля, создали бы государство, безжалостно нетерпимое к демократии.