Виктор Слипенчук - Звёздный Спас

• Название: Звёздный Спас
• Автор: Виктор Слипенчук
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Роман «Звёздный Спас» – о людях индиго. Их сверхъестественные способности на фоне надвигающегося глобального краха старого мира дарят нам надежду на новое небо и новую землю. Как посланцы грядущей цивилизации они ищут своё место в нашем меняющемся мире. Для них это связано с чисто человеческими страданиями – ты не такой, как все. Спасут ли они нас, обычных людей? Или мы их отторгнем? Ясно одно – они уже среди нас. И это обещает возможность спасительного союза.

---

Победа биологического вида человека только лишь ускорила размежевание. Биологический человек удалился от машинной цивилизации, обосновался в глухих резервациях на лоне природы. Его, потрясённого машинизацией ума, в которой искусственный человек ни в чём не уступал роботу и, подобно ему, не нуждался ни в чистоте воздушной атмосферы, ни в самой атмосфере, принудили ещё сильнее развивать в себе чувственные задатки.

Однако, когда вставал вопрос о продлении конкретной жизни, люди не удерживали собратьев, выбор которых уводил их в город. Да, они понимали, что вскоре собратья превратятся в роботов, во всяком случае, будут отличаться от них только родословной. Но они понимали и другое: там, в городе, они станут своего рода пятой колонной биологического человека, его форпостом в роботизированной цивилизации.

Единственная беда – в возрасте ста двадцати лет почти у всех искусственных людей ослабевал интерес к жизни. Они добровольно передавали свои родословные роботам, а сами организовывали клубы, в которых объединяющим культом для них служила идея суицида. Это получило настолько повсеместное распространение, что искусственного человека вскоре стали называть суицидентом. Но самое страшное – он сам себя так называл. Естественно, что при таком раскладе сил подлинно искусственных людей становилось всё меньше и меньше, а роботов – всё больше и больше. Поэтому неудивительно, что люди ждали очередного восстания машин едва ли не со дня на день и уже были готовы погибнуть.

Однако восстание почему-то откладывалось и откладывалось. А накануне появления Архангела машинную цивилизацию вдруг охватило поветрие: каждый робот считал за высокую честь быть собранным биологическим человеком. И хотя эти роботы были менее совершенными, они гордились недочётами сборки (так сказать, допустимым браком), возводили его в степень неприкосновенности, словно неоспоримое достоинство. А уж за какие бешеные деньги перекупались всевозможные инсталляции, подтверждающие, что тот или иной искусственный интеллект берёт своё начало от биологических родителей, и говорить нечего. Толпы роботов стояли на коленях возле резерваций. Для большинства из них теперь жизнь заключалась в признании, что они производные не от искусственного интеллекта, а от живой, пусть даже неосмысленной, материи. Всю свою жизнь они готовы были её осмысливать.

Никто не мог понять, в чём тут дело. Что лежит в основе кризиса машинной цивилизации? И только когда учёные мужи объявили кросс, появилась некоторая зацепка, хоть что-то разъясняющая. А именно – все претенденты вместо денег потребовали предоставить им в качестве награды код, матрицу биологического ребёнка до шести лет. Поначалу требование выглядело абсолютно абсурдным. Не только ничего не разъясняющим, а, наоборот, всё запутывающим и ставящим проблему с ног на голову.

Но потом в дело вмешались аналитики. Было выяснено, что в последнее время не только участились кражи биологических детей. Вся машинная цивилизация сделала крен в сторону ребёнка. На конвейерах роботы собирали не только маленьких роботов, они осуществляли сборку как бы маленьких детей до шести лет. Потом организовывали им ясли и детсадики с круглосуточной охраной, распорядком дня – ну, в общем, всё как в детсадиках-яслях для биологических детей. Биологический человек пребывал в ужасе, казалось, что машинная цивилизация износилась, постарела и впала в детство. То есть проиллюстрировала жизнь как бы одного среднестатистического человека. Что представлялось для некоторых аналитиков вполне нормальным, в особенности в применении к глобальной машинной цивилизации, в которой сам робот и всё вокруг него было серийным.

Однако вскоре зазвучали и другие голоса. Вспомнили о меморандуме, ограничивающем родительские права на ребёнка. О законе, запрещающем лечение детей (даже во время смертельной болезни) химическими препаратами или имплантантами длительного воздействия. Суть закона заключалась в том, чтобы дети биологического вида развивались до шести лет абсолютно «чистыми», без влияния цивилизации. Потому что, согласно последним открытиям науки, было доказано, что личность ребёнка полностью сформировывается к шести годам. Именно формирование личности стало камнем преткновения в развитии машинной цивилизации, её глобальным и быстротекущим кризисом.

Требование кода ребёнка людьми (суицидентами), неотличимыми от роботов, и роботами, неотличимыми от суицидентов, вполне убедительно объясняло, почему многие искусственные люди по истечении ста двадцати лет теряли вкус к жизни. А роботы – вкус к служению им как личностям. Ведь в основе отличия тех от других не было ничего, кроме родословной, инсталлированной и введённой в электронный мозг. Учёным мужам корпорации вдруг открылось, что глобализация нивелировала не только страны, но и людей. И потерю личности никак нельзя возместить вечностью, зато яркая личность – это уже духовная вечность.

Учёные мужи согласились предоставить трём победителям кросса код развития (матрицу) среднестатистического биологического ребёнка до шести лет. И состязание началось.

Претендентам пришлось восходить на заоблачные вершины, карабкаясь по скалам, покрытым вечными снегами. Опускаться на невиданные глубины дна морского, где даже ничтожная искорка в безбрежной тьме ослепляла глаза подобно молнии. Им приходилось преодолевать не только топи болот, но и топи раскалённой лавы. Когда из ста претендентов осталось в живых пятеро и они один за другим вошли в жерло действующего вулкана, а из него выбрались только двое, учёные мужи прекратили состязание и этих двоих объявили победителями, призёрами, поделившими между собою первое и второе места.

Ими оказались роботизированные мужчина и женщина, то есть искусственные люди, сохранившие свой пол лишь в электронном мозгу. Распорядители праздника были несказанно удивлены, когда щитки и кольчуга на победителях вдруг превратились в нежные лепестки их одеяний. И они предстали взору окружающих как бы людьми из резервации. Мужчина и женщина были настолько стройны и красивы, что казалось, на подиум взошли не искусственные люди, а боги Древней Греции – Аполлон и Афродита. И всё же в гармонии их фигур был некий изгиб, требующий завершения. Наверное, поэтому гул голосов внезапно расширился и сжался, а потом в едином порыве выплеснулся требованием – предоставить победителям обещанного ребёнка. И он явился из воздуха, восседающим на вые мужчины, с лёгким круглым пеналом за спиной. Теперь в гармонии фигур преобладало совершенство.

– Адам, Адам, – стали скандировать окружающие, потому что имя ребёнка (охранный знак) воссияло над ним подобно нимбу.

Впрочем, радость была недолгой. Вслед за ребёнком явился и Архангел. Явился и указал учёным мужам, что время испытаний пришло. Вынул из пенала мальчика рулончик, развернул, и сразу в другую, страшную действительность окунулись и машины, и люди. Архангел вернул карту опять в пенал, но солнце уже остановилось, а земля разверзлась. Горы упали, и воды вышли из берегов. Огонь небес и прах земли смешались, всё объял смерч. Но прерывистая цепь стрелок, обозначающих маршрут, продолжала пульсировать, возжигаясь во тьме и чернея в огне хаоса.

Долго ли, коротко, никого не осталось, спаслись и выстояли лишь эти трое, да ещё стеклянный храм на холме среди роскошных зарослей дерев и цветов, как бы в глубине неприступных вод. И надо войти в него (стрелки, обозначающие маршрут, уже внутри, пульсируют за стеклом), но и сил нет, храм словно заколдован. Отчаялись недавние победители и затихли. А мальчик открыл пенал и, развернув рулончик, пальчиком постучал по крестику в круге, конечной точке маршрута, и в мгновение ока оказался в храме, среди роскошных дерев и цветов. Ни тебе смерча смертного, ни тебе чада чадящего, мягкий тропический климат – рай.

– Адам, Адам, ты уже здесь? – поинтересовался Бог.

– Да, я уже здесь, – ответил мальчик Адам.

– Что ты делаешь? – спросил Бог.

– Рассматриваю и нюхаю цветы.

– И какого они цвета?

– Индиго, синь. Как небо они, небесные.

– Небесные, а на земле растут, – весело удивился Бог.

– Потому и растут, что земля сделана из неба, – пояснил мальчик Адам.

– Во как! – восхитился Бог. – А помнишь, что ты делал до того, как начал рассматривать и нюхать цветы?

– Ничего не помню, – сделав паузу, сказал Адам и по-взрослому рассудил: – Наверное, потому ничего не помню, что ничего не делал.

Богу понравились ответы Адама, в них ощущалась чистота и непорочность веры в Высшую Справедливость. И Он сказал:

– Главное, чтобы ты всегда помнил эти деревья и цветы, это небо и этот свет, в котором сейчас пребываешь. А остальное пусть будет сном, кошмаром предостерегающим.

И Господь Бог вывел Адама из рая Эдемского и отпустил, но не в то время невиданного прогресса, из которого он явился, а в наше, дающее его первые всходы. В котором мать и отец Адама сбились с ног в поисках чада, а когда нашли (он сидел на крыльце храма – беседовал со священнослужителями), были настолько рады, что не заметили между ним и собою разницы в несколько веков. Воистину сказано – что для нас, грешных, тысяча лет, то для Всевышнего один день. Слава Богу, Конец света не состоялся.