Алексей Костарев - Кошки-мышки

• Название: Кошки-мышки
• Автор: Алексей Костарев
• Издательство: ООО «Наследие»
• Жанр: Мистика
• Год: 2004
• ISBN: 5-98233-013-2

…По правде сказать, Катя представляла себе отца-настоятеля Церкви Зла совсем не таким. Ей казалось, что он должен быть мрачной личностью в чёрном, с мефистофельской бородкой и бриллиантом на пальце, или, на худой конец, кем-то вроде священника, в долгополой одежде, с непримиримым, яростным взором и перевёрнутым распятием в руках. Но вывалившийся из двери небритый парень, одетый в майку и спортивные штаны, нисколько не походил на того, кого вообразила Катя. О принадлежности парня к дьяволопоклонничеству говорили лишь пентаграмма на груди, металлические браслеты на обеих руках, также составленные из сцепленных пентаграмм, и татуировка на левом плече — голова козла, меч клинком вверх и распахнутые за ними крылья летучей мыши.

---

— Ты кто? — спросил жрец Врага Человеческого, и Катя обнаружила ещё один пробел в её хитроумном плане. Представляться Екатериной, именем христианским, было в высшей степени неосторожно, да это и не совпадало с выбранным ею образом, а выдумать себе эффектное прозвище, как советовал Каннибал, она забыла.

— Я — Кэт, — не придумав ничего лучшего, Катя ограничилась сокращённым английским вариантом своего имени.

— Радистка? — губы служителя Сатаны тронула кривая усмешка. Его взгляд, цепкий, оценивающий, скользнул по Кате, и она, почти физически ощутив на себе этот взгляд — не враждебный, но настороженный, не сальный, но словно забирающийся к ней под одежду и дальше, в глубину её мыслей и устремлений, — поняла, что вся её «легенда» стоит в шаге от немедленного и окончательно крушения.

— И зачем ты, Кэт, сюда пришла?

— Ты — Мастер? — спросила Катя, подавив в себе невольную дрожь.

— Допустим. Каждый в чём-то мастер, — ответил он. Каннибал предупреждал Катю о любви Мастера к софистике и жонглированию понятиями, и эти его слова стали для неё подтверждением того, что она видит перед собой одного из двух руководителей местной Церкви Сатаны.

— Я пришла служить злу! — неожиданно для себя самой выпалила Катя свою «домашнюю заготовку».

— Я, девочка, психиатром работаю только по пятницам, — засмеялся Мастер. — Какому же злу ты пришла служить?

— Дьяволу! — сказала она, чувствуя себя так, будто земля уходит из-под её ног, и она летит с ускорением свободного падения в бездонную пропасть.

Мастер выдержал паузу, снова просканировав Катю взглядом.

— Заходи, — отрывисто бросил он и скрылся в дверном проёме. «Сработало!» — возликовала Катя, входя в тёмные сени.

Следующая, внутренняя дверь вела из сеней в комнату площадью квадратов в восемнадцать, с оштукатуренными стенами, двумя окнами и печкой. Катя испытала лёгкое разочарование, не увидев в комнате обязательных, как она полагала, для тёмного культа вещей — жаровни, алтаря, человеческого черепа и чёрной свечи. Свеча, стоявшая на столе, была обыкновенной, хозяйственной, и использовалась, вероятно, в самых прозаических случаях — в случаях отключения электроэнергии. Находившаяся рядом со свечой початая бутылка портвейна тоже никак не подпадала под разряд ритуальных предметов.

Одну из стен украшало весьма профессионально выполненное изображение восседающего на пьедестале крылатого козла. На пьедестале шрифтом, стилизованным под готический, было написано «Бафомет». Надпись, надо полагать, служила тому, чтобы Мастеровские посетители, начинающие адепты дьяволопоклонничества, не спутали этого Бафомета с каким-нибудь другим ангелом ада. Ниже виднелось раздавленное пьедесталом, перевёрнутое вверх тормашками слово «Адонаи».

Другую стену полностью занимали книжные полки. Катя успела мельком взглянуть на корешки книг. Подбор литературы показался ей странным. Пресловутый мистер Кроули соседствовал одним боком с «Практической магией» господина Папюса, другим — с томиком Густава Майринка. Тут же стояли книги с интригующими названиями «Трон Люцифера» и «История сношений человека с дьяволом», а рядом с ними мирно уживались фантасты-классики — Желязны, Брэдбери и Шекли. Впечатление эклектики ещё более усиливали несколько томов Достоевского, переводы Уильяма Блейка и Эдгара По, а также с полдюжины книжек про Джеймса Бонда. Между описаниями похождений «агента 007» Катя с удивлением заметила Библию, поставленную, почему-то, «вниз головой».

— Садись, — Мастер указал Кате на диван, приходившийся её собственному если не единокровным братом, то, без сомнения, близким родственником. Сам жрец Нечистого уселся в далеко не вольтеровское кресло и взял со стола бутылку с портвейном.

— На? — отхлебнув из горлышка, протянул он бутылку Кате. Катя не очень любила портвейн, но, всё же, сделала глоток — из опасения, что отказ будет расценен как свидетельство её непригодности к служению Сатане.

— Кто тебе сказал, что Сатана — это зло? Поп или дурак? — спросил Мастер, лениво откинувшись в кресле. — Сатана — это Свет и Радость. Само имя его — Люцифер — означает «Несущий Свет».

В недоумении Катя уставилась на Мастера. Если бы она не пролистывала «ознакомительную литературу» «по диагонали», а вчиталась подробнее, то смогла бы уловить в этом, кажущемся парадоксальным заявлении, отголоски довольно распространённых учений.

— Ты думаешь, он против Бога восстал? — задал Мастер очередной риторический вопрос. — Да против какого Бога? Адонаи, — он ткнул пальцем в картинку на стене, — лишь название безмозглого начала мироздания, вроде энтропии навыворот, запретившего в мире Радость. Вот против чего восстал Сатана — против запрета на Радость в мире!

Растерявшись, Катя, едва не ляпнула в ответ первую, подвернувшуюся на язык банальность, но вовремя спохватилась, заметив, что Мастер вовсе не ждёт ответа. Он явно предпочитал видеть в ней не собеседницу, а лишь озадаченную слушательницу, разинув рот внимающую его сентенциям.

— Хочешь, значит, служить Дьяволу? А ему не нужны ни слуги, ни рабы. Это попам нужны рабы Божии, — сказал Мастер. — Сатане же служит тот, кто идёт к его трону, к Радости, и несёт в своём сердце часть его свободного духа.

— Но ведь, всё же, Дьявол — Князь Тьмы, дух зла! — не удержавшись, возразила Катя и едва не вышла из роли.

— Заблуждение, придуманное церковниками и подхваченное рядящимися в сатанистов дураками, — терпеливо объяснил проповедник Люцифера. — Одни запутались в собственном вранье, а другие решили, что если они зарежут на алтаре петуха, перевернут крест и прочитают навыворот «Отче наш», то воспрепятствуют этим великой лжи! Всё равно, что считать, будто покойник, вынутый из гроба и повешенный вверх ногами, немедленно оживёт! И начался этот бред тогда, когда Христос не согласился пойти путём Сатаны. Ты вон ту книжку читала? — Мастер встал и снял с полки перевёрнутую Библию. — В ней, конечно, почти всё вздор, зато поучительно то, что в ней пропущено. Например, чем занимался Христос до тридцати трёх лет. Да пьянствовал он с мытарями и проститутками! И повстречался ему Сатана — в те времена Сатане было проще появляться в мире. Ходил он по миру и видел, что нет в мире радости. Стал Сатана убеждать Христа, чтобы тот повёл людей к Радости и Свету. А Христос ответил, что не может сразу принять решение — поразмыслить, мол, надо. И договорились они встретиться в пустыне, можно сказать, забили стрелку. Сорок дней проговорили, да так и не договорились. Сатана сказал Христу, что если Христос не пойдёт его путём, то люди Христа распнут, а он, Сатана, ничем ему помочь не сможет, потому что Христос отверг его путь. Но Христос упёрся, как Зоя Космодемьянская — не пойду, и всё тут. «Ну и пропадай ни за грош, вольному — воля!» — сказал Сатана и ушёл. Дальнейшее известно.

Рассказывал Мастер артистично и эмоционально, лишь изредка прерываясь для того, чтобы хлебнуть портвейна. «Прямо Евангелие от Лукавого», — подумала Катя, стараясь запомнить рассказ во всех подробностях. Брать с собой диктофон осторожный Каннибал категорически запретил, опасаясь, что Мастер услышит шум моторчика.

— Выходит, Пилат распял Христа потому, что Христос не пошёл путём Сатаны? — спросила она. Мастер засмеялся:

— Да он распял бы его в любом случае. Но тогда бы это сыграло на руку не Адонаи, а Люциферу.

С самого начала беседы, если допустимо назвать беседой Мастеровский монолог, Катя тщетно пыталась угадать возраст сатанинского проповедника. Сперва она сочла его своим ровесником — во всяком случае, не старше тридцати, но сейчас усомнилась в этом. В иные минуты ему можно было дать лет двадцать пять, а в иные — за сорок. То его жесты и движения были по-юношески порывистыми, то вымученными и вялыми. Когда Мастер выражал презрительное или пренебрежительное отношение к чему-либо, его лоб прорезали глубокие морщины, и тогда Мастер походил на отягощённого грузом лет старика. Такая непрестанная изменчивость рождала совершенно мистическое ощущение, что в одной телесной оболочке живёт несколько разных людей, и напоминала описанную во множестве источников картину одержимости бесами.

«Странный тип», — заключила Катя. — «А может, он просто псих? Но на психа, вроде бы, не похож».

Раздался тихий, вкрадчивый стук в дверь — даже не стук, а какое-то мышиное поскрёбывание, — и вслед за этим в комнату проворно, так же по-мышиному, скользнула невзрачная девушка. Сходство с мышью усиливалось острым носом и жидким хвостиком волос.

— Принесла? — спросил Мастер девушку-мышь.

Та кивнула и достала из сумочки заткнутую резиновой пробкой лабораторную пробирку. До самой пробки пробирка была наполнена густой тёмнокрасной жидкостью.

— Молодец. Поставь в холодильник, в сенях, — распорядился Мастер. — Выйдешь через заднюю калитку.