Сонда Тальбот - Запомни мои губы

• Название: Запомни мои губы
• Автор: Сонда Тальбот
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-7024-2094-2

Для посторонних она — Элеонора Блумин. Для близких друзей — просто Леа, веселая, легкая и яркая. Для мужа — Нора, серьезная, ответственная, послушная его воле и… скучная… Кто же она на самом деле? Серая мышка или легкокрылая фея? Ответ на этот вопрос героиня получит только тогда, когда вернет свое «я», утраченное в неудачном браке. Похоже, в ее жизни наконец появился человек, готовый ей в этом помочь…

---

Сегодня ее терпению пришел конец. Что, если Леа решила умереть от голода и поэтому не выходит из комнаты? Неужели Пэтти должна ждать, пока это случится? Через неделю она выломает дверь и обнаружит лежащий в постели хладный труп подруги, которую она так и не убедила в том, что нужно продолжать жить… Перспектива, прямо сказать, безрадостная. Поэтому она, Патриция Уоткинс, во что бы то ни стало должна проникнуть в комнату на втором этаже и поговорить с подругой.

Пэтти решительным шагом направилась к лестнице. Но что она скажет Леа? Как убедит подругу в том, что она должна открыть дверь и впустить к себе Пэтти? Она остановилась около лестницы и оперлась о деревянные перила, покрашенные в цыплячье-желтый цвет, — этот цвет был одной из многочисленных прихотей Пэтти, которая после развода лихорадочно искала себе хоть какое-нибудь занятие.

Во-первых, ей нужно знать, почему Леа ушла из дома и не желает никого видеть. На этот счет у нее было несколько идей: Ричи устроил подруге грандиозный скандал после их посиделок в «Вирджин»; Ричи ударил ее — этого Леа, наверное, никогда бы не простила; ее подруга узнала о муже что-то ужасное, после чего поняла, что не может с ним жить. Последнее представлялось Пэтти достаточно вероятным — все друзья Леа сходились во мнении, что Ричи — темная лошадка. Конечно, никто не знал подробностей личной жизни Ричи Майера, но этот тип ни у кого не вызывал доверия. Достаточно было того, как он запудрил мозги Леа — бедняжка только и думала о том, как бы ему угодить…

Во-вторых, Пэтти должна понять, почему Леа не плачет, не жалуется, не устраивает истерики с битьем посуды — что, кстати, ей очень бы помогло, — а сидит в клетке своего безразличия и ни на что не обращает внимания. Пэтти хорошо помнила, как переживала стресс сама, — уж она-то устроила все по полной программе… Вначале разнесла в пух и прах дом, где они жили с Брассом, потом отхлестала по щекам его, выдрала несколько прядей у его любовницы, а потом очередь дошла и до собственного дома… Конечно, все эти акции оказались лишь временным обезболивающим — через несколько дней она бледной тенью слонялась по дому, не зная, куда себя приткнуть. Но она никогда не лежала пластом, как Леа, не замыкалась в себе. Общалась с друзьями, которые хотя бы частично могли взять на себя груз ее страданий… Но она-то страдала от того, что муж ушел к другой. А вот отчего мучается Леа — это Пэтти только предстоит узнать…

Стук в дверь не вызвал в комнате ни звука, ни шороха. Пэтти, правда, не рассчитывала, что ее впустят после первого стука, но ей все равно стало не по себе. Она постучала еще раз — ответа по-прежнему не было.

— Леа, скажи хотя бы, что ты не хочешь меня видеть, — обиженным голосом заговорила Пэтти. Но ей было совсем не до обиды — с каждой секундой в душе росла тревога. Что Леа делает там, за этой дверью? И жива ли она до сих пор? — Леа, ну ответь же что-нибудь!

К великому облегчению, Пэтти услышала знакомый голос:

— Ты, кажется, обещала, что не будешь меня беспокоить… Или мне нужно было остаться в гостинице? — В голосе Леа не было раздражения. Он был ровным и спокойным. Но именно это и пугало Пэтти — абсолютное безразличие ко всему было так несвойственно ее эмоциональной подруге… Нет, надо закончить начатое. Надо добиться, обязательно добиться того, чтобы Леа заговорила.

— Конечно, не нужно было… — Пэтти лихорадочно обдумывала слова, которые должны подтолкнуть Леа к разговору. — Просто… Просто… Мне страшно, Леа. Я хочу увидеть тебя, заглянуть тебе в глаза. Я боюсь за тебя и потому хочу тебя видеть. Понимаешь?

— Наверное…

Ее голос стал тусклым, подумала Пэтти. Именно тусклым, каким-то бесцветным. Словно этот голос принадлежал не Леа, а какому-то другому человеку. Или даже не человеку, а существу — странному существу с другой планеты, совершенно одинокому и оттого бесчувственному… Если бы Пэтти не была уверена, что за толстой деревянной дверью находится ее подруга, она никогда не узнала бы ее в обладателе этого потустороннего голоса.

— Леа, пожалуйста, — Пэтти тяжело сглотнула, — открой дверь. Я понимаю, что тебе плохо… Но ты ведь не хочешь сделать больно мне?

Повисла тяжелая тишина. Кажется, Пэтти напрасно старалась — Леа не собирается впускать ее. Но через несколько секунд тишину нарушили тихие шаги и щелчок открываемого замка. Пэтти облегченно вздохнула — слава богу, одну преграду она преодолела…

Однако то существо, которое открыло ей дверь, едва ли можно было назвать Леа. Пэтти стало почти физически больно: ее подруга, ее веселая, легкая Леа стала бледной тенью, призраком, материализовавшимся вдруг в хрупкой тишине комнаты. Бледное лицо, синие круги под глазами, мелкие морщинки, изрешетившие уголки миндалевидных глаз, сами глаза — мутно серые озерца, из которых выкачали всю чистую воду; взгляд, устремленный в одну точку, — от прежней Леа не осталось и следа. Пэтти нерешительно шагнула к подруге и дотронулась до ее плеча, будто хотела окончательно убедиться в том, что она — не призрак.

— У Ричи Майера роскошная любовница, — криво улыбнулась Леа. — Не чета его бывшей жене… — Тусклый взгляд, устремленный в одну точку, вдруг ожил и скользнул по Пэтти.

В этом взгляде Патриция Уоткинс прочитала все: и внезапный ожог первых подозрений, и подтверждения, которым так не хотелось верить, и безумную погоню за тем, чего видеть не следовало, и осознание собственной ненужности и беспомощности. Но любая рана когда-нибудь затягивается, и, наверное, их с Леа души не будут исключением из этого правила…

Оставлять свой дом всегда мучительно и тяжело. Особенно если ты знаешь, что уходишь из этого дома навсегда. Собранные вещи лежат, аккуратно упакованные в чемоданы, и ты прощальным взглядом обводишь то место, в котором прожил много лет. К нему тебя привязывают самые разнообразные воспоминания — и светлые, и грустные. Здесь витает дух твоего прошлого, того, что ты унесешь с собой, но часть этого прошлого все равно останется в доме. Дом… Счастлив тот, кто может указать какое-то, пусть даже самое маленькое место, и сказать с гордостью и теплом: это мой дом… То самое заветное место, в которое всегда можно вернуться, где всегда можно спрятаться от врагов и друзей, где можно переждать жизненные невзгоды и в одиночестве осмыслить сокровенное…

Прошло уже больше недели с того дня, как Леа узнала о том, что у Ричи есть любовница. О возвращении к мужу не могло быть и речи — Леа была уверена в том, что не сможет ни понять, ни простить его поступок. Она уже пришла в себя, успела встряхнуться и вернуть — не без помощи Пэтти — львиную долю былого оптимизма. Но прежней она не осталась. Густой осадок недоверия и какого-то странного безразличия ко всему по-прежнему колыхался в недрах души.

К самому Ричи она не чувствовала больше ничего. Ни любви, ни ненависти, ни каких-либо других сильных чувств по отношению к нему она не испытывала. Остались только обида и неприязнь к человеку, который предал ее, не задумываясь над тем, какую боль может причинить его предательство. Предал ее, наплевав на то, что все эти семь лет у нее и в мыслях не было изменить ему. Впрочем, Леа была уверена, что со временем пройдет и эта обида, потому что от воспоминаний о Ричи не останется и следа. Она изгонит этот призрак из своей памяти — это она обещает… Леа не была мстительной, но чувствовала, что самой большой местью Ричи будет забвение.

Она не переставала удивляться себе. Прожить семь лет бок о бок с человеком, и не просто с каким-то человеком, а с любимым, и теперь испытывать к нему только неприязнь… Любила ли она Ричи вообще, если ее чувства к нему так внезапно угасли? Многие жены продолжают любить своих мужей, даже несмотря на то что те им изменяют. Даже Пэтти до сих пор думает о своем Брассе. А Леа разлюбила в один миг — так же не бывает…

Единственное объяснение, которое Леа находила своему состоянию, — разочарование. Она любила и отдавала себя совершенно другому мужчине: верному, надежному, любящему, искреннему. Но ни одним из этих качеств Ричи, как выяснилось, наделен не был. Так что же теперь любить? К кому возвращаться? Люди говорят, что любят не за какие-то особые достоинства, а просто так, по велению сердца. Но Леа не относилась к числу этих людей. Она была убеждена в том, что любят за что-то. Это, конечно же, не одно и не два качества, а совокупность ста, тысяч качеств, уместившихся в одном человеке. Если хорошенько подумать, то можно понять, за что один человек любит другого человека. Для Леа это было просто, как дважды два. Пэтти иногда говорила, что ее подруга слишком прагматична в любви… Но разве человек прагматичный мог бы так слепо и отчаянно отдавать себя по кусочкам другому? А Леа могла…

Возможно, именно поэтому ее Ричи стал теперь чем-то далеким, недосягаемым, глубоко и надежно спрятанным в кладовой памяти, а новый Ричи, о существовании которого она узнала больше недели назад, жил теперь в том месте, которое Леа считала своим домом. Когда-то считала… И теперь ей предстояло собрать свои пожитки, попрощаться с прежним домом и стать новой Леа, которую еще никто не знает…