Сонда Тальбот - Запомни мои губы

• Название: Запомни мои губы
• Автор: Сонда Тальбот
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-7024-2094-2

Для посторонних она — Элеонора Блумин. Для близких друзей — просто Леа, веселая, легкая и яркая. Для мужа — Нора, серьезная, ответственная, послушная его воле и… скучная… Кто же она на самом деле? Серая мышка или легкокрылая фея? Ответ на этот вопрос героиня получит только тогда, когда вернет свое «я», утраченное в неудачном браке. Похоже, в ее жизни наконец появился человек, готовый ей в этом помочь…

---

— Гмм… Честно говоря, никак… Я всегда любила легкие коктейли… Вот Пэтти обожает текилу, а я так и не смогла оценить этот напиток.

— А коньяк?

— Можно попробовать, — согласилась Леа. — В конце концов, если я опьянею, то не доставлю никому неприятностей — кровать рядом…

— Отлично! — Питер набрал номер обслуги и заказал коньяк, лимоны и красный перец. — У тебя есть особые пожелания?

— Если только… У них есть черные оливки? Большие и без косточек?

— И еще черные оливки, большие и без косточек. Они у вас есть? Замечательно.

— Питер, а зачем красный перец? — поинтересовалась Леа, когда заказ был доставлен в номер.

— Люди делятся на три категории: людей, которые просто любят поесть, гурманов и людей с… ммм… извращенным вкусом. Кажется, я отношусь к последней категории… Так, во всяком случае, считает моя мать. Привычка пить холодный кофе с лаймом понятна далеко не всем. А насчет коньяка — мой отец научил меня этому способу. Все просто — добавить в коньяк красный перец, размешать его и — вперед. — Леа представила вкус этого напитка, и ее передернуло. — Вот и мама говорит — извращенный вкус… Но мне нравится — обжигает горло.

— На вкус и цвет товарищей нет. Конечно, коньяк с перцем — не совсем традиционный напиток, но если тебе это нравится — почему бы и нет?

Питер разлил коньяк по бокалам, насыпал в свой бокал красного перца и размешал его маленькой ложечкой для оливок. Ложечка звякнула о края бокала, и Леа, как бы очнувшись от этого звука, наконец осознала, что все происходящее не плод ее фантазии, а вполне реальная действительность. Они вдвоем в номере мотеля… Коньяк, лимоны, позвякивание ложечки, дымчатые бокалы, наполненные коричневой жидкостью, легкие руки Питера, с быстротой фокусника колдующего над столом…

Питер протянул ей бокал. Леа взяла его и на мгновение прикоснулась к теплым пальцам мужчины. Их взгляды встретились, и Леа смущенно опустила глаза — это случайное прикосновение проникло внутрь нее и разбилось на тысячу солнечных зайчиков, теплых, щекочущих и пахнущих весенним ветром. Ей показалось, что это непередаваемое ощущение светится в ее глазах, и был велик страх, что Питер — всезнающий Питер — прочитает его…

— Выпьем за этот день — странный, но, как ты выразилась, — веселый… Несмотря на то, что влипли мы по самые уши и промокли до нитки, было здорово. Я получил такой заряд бодрости, что теперь мне хватит его надолго… За нас, Леа. За тебя и за меня… За наше чудесное знакомство, за этот странный день, за озеро, за ливень, за мой остановившийся «пикап»… В общем, за все, что связало нас с тобой одной нитью, пусть только на один вечер…

В его словах было столько страсти и какой-то обреченной нежности, что сердце Леа сжалось. Может быть, ее фантазии были не так уж и необоснованны? Может быть, его взгляды, его слова, его прикосновения все-таки имели ту подоплеку, о которой она так часто думала? Сейчас, слушая его слова и глядя в эти чистые, просветленные глаза, она уже не знала, не понимала, о чем должна или не должна думать… Ясно было только одно — она окончательно запуталась в себе. И размотать этот клубок противоречий и сомнений мог только один человек — Питер. Но именно к нему она боялась обратиться за помощью…

Питер, не поморщившись, выпил коньяк — весь сразу, так же, как Пэтти пьет текилу. Леа пила маленькими глотками и не выпускала бокал из рук — чтобы они были заняты хотя бы чем-то… Коньяк приятным теплом разливался внутри, и через несколько минут Леа почувствовала себя гораздо комфортнее.

— Значит, в уик-энд ты едешь смотреть дом? — прервал Питер затянувшееся молчание.

— Да, — кивнула Леа. — Я присмотрела несколько вариантов, но этот понравился мне больше всего, во всяком случае, по описанию… Маленький двухэтажный домик с заброшенным садом… Именно то, что мне нужно.

— Ты и раньше знала, что тебе нужно?

— Предполагала, но не была уверена…

— А как насчет того, кого ты хотела бы видеть рядом с собой?

— В каком смысле?

— Скажем так, каков твой идеал мужчины?

— Не знаю… — смутилась Леа. — Мне сложно ответить на этот вопрос… Да я и не думала об этом…

— После того, как разошлась с Ричи? Неужели ты перестала замечать мужчин?

Леа густо покраснела. С какой стати Питер задает ей такие вопросы? Неужели ее взгляды на него были слишком пылкими, и он все-таки догадался… В таком случае… он хочет тактично объяснить ей, дать ей, безрассудной и наивной, понять, что ответа на эти взгляды не будет… Как стыдно… И не только стыдно, но и горько… Горько оттого, что ни один мужчина не нравился ей так, как Питер Кэнди. Оттого, что потерять его, едва успев найти, будет так тяжело и больно, как не было с Ричи после семи лет брака…

За несколько месяцев, которые они провели вместе, Питер сумел дать ей столько, сколько Ричи не смог дать за семь лет… Именно с Питером она впервые узнала о том, что такое взаимопонимание. Именно он научил ее верить в себя, ценить себя. Именно ему она была обязана тем душевным подъемом, тем внутренним переворотом, который позволил ей выйти на новую, светлую дорогу, и тем искрящимся счастьем, от которого ее сердце билось в тысячу раз сильнее, чем обычно… А глаза наливались светом и блеском…

Сердце Леа сжалось от тревожных предчувствий. Она с трудом заставила себя поднять глаза и посмотреть на Питера, все еще ждущего ответа.

— Нет… не перестала… — Она будет честна с ним, несмотря на то что эта честность может дорого ей стоить… — Не перестала. Ты мне нравишься, Питер… Нет, не то… — Каких усилий ей стоило выдержать этот синий напряженный взгляд! — Я влюблена в тебя…

Она сказала то, чего могла бы не говорить никогда. То, что обычно говорят мужчины женщинам, а не наоборот. Так уж вышло, что она постоянно делает ошибки. Ошибкой больше, ошибкой меньше — это уже не так важно. Утонуть в море ошибок, пожалуй, лучше, чем болтаться на волнах неопределенности… Но Питер, кажется, не считал ее слова ошибкой. Нежный бархатно-синий взгляд скользнул по ее лицу: коснулся ресниц, глаз, губ — и словно зажегся, загорелся ее чувствами, вспыхнул и опалил Леа ответным огнем… Огнем любви и желания, о которых до этого момента она могла только мечтать.

— А я не влюблен в тебя… — тихо прошептал он. — Я тебя люблю…

Струны радуги вздрогнули и запели… Маленький человечек, который наверняка находился где-то рядом, заиграл свою тихую, нежную музыку, озаренную солнечным светом. Леа таяла в объятиях Питера и не могла думать больше ни о чем, кроме музыки его дыхания, прикосновений и тепла, исходящего от него. Он целовал крошечную родинку над ее бровью, зеленые, озаренные любовью глаза, губы, нежные, влажные и чуть горьковатые, как лепестки распустившейся лилии. Его лицо щекотали ее длинные волосы, отливающие то медью, то темным золотом. Они оба задыхались от страсти и нежности, которая связала их тонкой, но крепкой нитью. Надолго. Навсегда. Навечно.

Первое, что увидела Леа, когда проснулась, — лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь голубой тюль, и радостную детскую улыбку, осветившую лицо Питера.

— Немедленно вставай, соня! Пропустишь самое интересное! — весело произнес он.

Кажется, то, что случилось вчера, не было плодом ее больного воображения. Улыбка, осветившая лицо Питера, его синие глаза, лучащиеся нежностью и счастьем, окончательно убедили Леа в том, что вчерашний странный день и не менее странный вечер были на самом деле. И Питер, по всей видимости, очень доволен тем, что с ними произошло… Во всяком случае, изобразить на лице такую радость под силу только талантливому актеру… Неужели это свершилось? Неужели она все-таки будет счастливой?

Леа робко улыбнулась, все еще не в силах поверить в свое счастье.

— Вставай, вставай! — поторопил ее Питер. — Там тако-о-ое! — развел он руками. Как же он напоминает ребенка — эта детская улыбка, поглупевшее от счастья лицо. Наверное, на ее лице сейчас такое же глуповатое выражение… И ей на это совершенно наплевать. Она счастлива, счастлива, счастлива — вот что главное! Леа неожиданно захотелось петь, кружиться по комнате и совершать всякие безумства.

— Что тако-о-ое? — передразнила она Питера. — Что-то очень стра-а-ашное?

Вместо ответа он подхватил ее на руки, поднес к окну и распахнул занавеску. За мокрой асфальтированной дорогой, за деревьями, над зеленым ковром травы мостом раскинулась радуга. Разноцветные лучи, озаренные солнцем, напоминали какой-то сказочный аттракцион, волшебную дорогу, по которой можно уйти в мир, полный грез и светлых надежд… Захлебываясь от счастья и волнения, Леа уткнулась в плечо обнимавшего ее Питера.

— Радуга… — прошептала она сквозь слезы.

— Это твоя радуга… — тихо ответил Питер. — Я уверен, что все это — для тебя. Если бы я был волшебником, то подарил бы тебе эту радугу, чтобы ты каждое утро просыпалась со счастливой улыбкой на лице…