Екатерина Джугашвили - Мой сын – Иосиф Сталин

• Название: Мой сын – Иосиф Сталин
• Автор: Екатерина Джугашвили
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0376-0

Воспоминания матери Сталина впервые на русском языке!

Воспоминания представляют собой записи бесед с матерью вождя, сделанные в 1935 году 23, 25 и 27 августа. То есть без малого за два года до ее смерти. Ранее были известны лишь отрывки из этих воспоминаний. Екатерина Геладзе-Джугашвили довольно откровенно и подробно их надиктовывала.

Даже исполины когда-то были малышами. Покорив пространство и время, они все равно навсегда остаются детьми для их родителей. А мамин взгляд – это субъективность, возведенная в мистическую истинность бытия.

---

…Сосо все реже навещал свою мать. Это ее очень беспокоило. Беспокойство переросло в тревогу, когда она узнала, что сын вовлечен в революционное движение против царя. Кеке не находила покоя – ведь бунтари всегда преследуемы властями. Мечтала увидеть сына епископом, а он бунтовать вздумал. Кеке немедленно выехала в Тбилиси. Сын встретил ее рассерженно: чего, мол, примчалась, не твое дело, чем я тут занимаюсь. Мать опешила, раньше он так с ней не разговаривал. Она взмолилась: сынок, не губи себя и меня, все равно тебе не победить царя Николая.

Сосо смягчился, обнял мать, поцеловал, успокоил. Обнадежил ее, сказав, что она введена в заблуждение. Видишь, мол, я нахожусь в семинарии, а не в Метехи (13). Это было первой ложью в жизни Сосо, но мать успокоилась и вернулась в Гори.

Несмотря на то, что Кеке была крайне расстроена отходом сына от церкви и его революционными настроениями, она никогда не оставляла его в беде, всегда была его заступницей.

Узнав об аресте Сосо, она снова выехала в Тбилиси. На беду встретилась с Бесо, который обвинил ее во всем и грозился собственноручно расправиться с опозорившим его сыном.

Кеке ответила, что не стыдится сына и, будь он хоть заключенным, хоть каторжником, для нее всегда останется родным.

Позднее сам Сталин указывал, что включился в революционную деятельность в ранней молодости после того, как связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших в Закавказье. Они оказали на него большое влияние и привили вкус к марксистской литературе.

В семинарии, где была налажена слежка за подозрительными, начали догадываться о нелегальной революционной работе Сосо. 28 мая 1999 года за пропаганду марксизма он был исключен из учебного заведения.

Когда он стал влиятельным человеком в стране, его мать заслуженно пользовалась любовью и уважением всех, кто теперь боготворил ее сына. Она была перевезена в Тбилиси и поселена в одной из комнат дворца царского наместника на Кавказе. Сталин регулярно писал матери; сохранилось 18 его писем к ней. Присылал фотографии своих детей – ее внуков. Однако виделись они редко. Последний раз он навестил ее в октябре 1935-го. Мать посылала сыну ореховое варенье, разные мелочи. В интернете размещены кадры, запечатлевшие, как она готовит это варенье. Русского языка мать не знала, поэтому Сталин писал ей на грузинском, хотя ему уже трудно было это делать. Поэтому писал он обычно коротко. (До конца своей жизни Сталин мог прекрасно говорить, читать и писать по-грузински. Краткость писем в данном случае свидетельствует о другом – о крайней занятости отправителя. – В.Г.) Самое пространное из его писем датировано 1934 годом:

«Здравствуй, мама-моя!

Письмо твое получил. Получил также варенье, чурчхелу (14), инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет. Приятно, что чувствуешь себя хорошо, бодро. Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю вынесу.

Не знаю, нужны ли тебе деньги или нет. На всякий случай посылаю тебе пятьсот рублей. Посылаю также фотокарточки – свою и детей.

Будь здорова, мама-моя! Не теряй бодрости духа!

Целую.

Твой сын Сосо.

24/III-34 года.

Дети кланяются тебе. После кончины Нади моя личная жизнь, конечно, тяжела. Но ничего. Мужественный человек должен всегда оставаться мужественным»[23].

Руководитель Компартии Грузии Лаврентий Берия и его жена Нина проявляли особую заботу о матери вождя. Ее переезд из Гори в Тбилиси организовал Берия. Ей предоставили двух домработниц. Она жила скромно, больше всего любила ходить в церковь. Дала несколько интервью, в том числе американским журналистам[24]. Ничего плохого она им не сообщила, и подчеркивала исключительность своего Сосо в детстве.

В мае 1937 года Кеке заболела воспалением легких, 4 июля того же года скончалась. Похороны состоялись не по церковному обряду, как это, вероятно, хотелось усопшей, а по гражданскому. Сталин не смог проводить мать в последний путь. За гробом шли высшие должностные лица республики. Похоронили ее в Пантеоне грузинских писателей и общественных деятелей на горе Мтацминда (15), близ храма Святого Давида.

Мать Сталина не смогла оставить такого наследника, о котором мечтала и надеялась. Вместо священника она вырастила революционера, который в небольшом пантеоне кровавых тиранов XX века занял видное место[25].

Рональд Григор Суни

Воспоминания

…Мои детские воспоминания связаны с Гамбареули.

Гамбареули – отдаленный пригород Гори – находился у подножия горы Квернахи, на берегу Куры. Из-за сильной заболоченности место слыло малярийным. Лишь крайняя нужда заставляла людей селиться здесь.

Мои родители не были родом из Гамбареули. Отец – Глаха или Гиорги был из села Свенети, мать – Мелания была из села Плави. Оба до венчания числились крепостными крестьянами помещика Амилахвари и работали на него. По профессии отец был гончаром. Все его старания добиться расположения Амилахвари не увенчались успехом. Не выдержав жестокого обращения помещика, отец с семьей сбежал из Свенети и поселился близ Гори, в местечке Гамбареули. Несмотря на то, что Гамбареули для здоровья был гиблым местом, обилие хорошей глины было на руку отцу, да и городской рынок для сбыта гончарных изделий находился гораздо ближе.

У меня было два брата – Гио и Сандала. Гио занимался обжигом кирпичей. Сандала пошел по стопам отца – стал гончаром. Стараниями братьев жизнь потихонечку наладилась, но именно в это время пришла беда: отца свалила лихорадка. Почти два года он был прикован к постели и в мучениях отдал богу душу. Мы осиротели.

Плохой климат, скудное питание подрывали наше здоровье. Временами и меня лихорадило. Кто знает, как бы все закончилось, если бы не одно важное событие. На наше счастье отменили крепостное право[26]. Известие об этом, казалось бы несбыточном событии, мигом долетело до Гамбареули. Народ ликовал. Толпы людей с песнями и криками «ура» двинулись в Гори. Крестьяне стали селиться на господских землях. По совету матери братья решили сменить место жительства. Гио и Сандала погрузили на арбу (16) небогатый скарб; там же нашлось место для меня и матери. Мы двинулись в сторону Гори.

Это было незабываемое путешествие. Гори был праздничным и нарядным. Гремела музыка. Море людей восторженно приветствовала марширующих вооруженных мужчин. Во всех церквях служили молебны. Амкари весело шагали со своими знаменами. Под звуки зурны (17), сазандари (18), дудуки (19) не смолкали народные песнопения.

При въезде в Гори наша арба застопорилась на мосту. Услышав гром аплодисментов и крики «ура-ура», я не выдержала и, как это свойственно 8-9-летним нетерпеливым девчонкам, вскочила на облучок и тоже захлопала в ладоши. Потеряв равновесие, тут же оказалась под колесом арбы. Я завизжала, братья стремглав бросились на помощь и предотвратили большую беду. Перепуганные братья внимательно осмотрели меня, приложили ко лбу пятак и перевязали голову косынкой. Мать, увидев, что все обошлось небольшой шишкой, немного успокоилась, но мною опять овладело любопытство. Глядя на море ликующих людей, я опять вскочила, сорвала с головы повязку и, аплодируя, снова начала кричать «ура-ура-ура». Мать встревожилась, силой усадила меня и прикрикнула:

Ты что, белены объелась? Не терпится под колесами арбы оказаться?

После этого случая она глаз с меня не спускала. Крепко сжав мою ладошку, так и держала за руку, пока мы не добрались до семьи нашего дальнего родственника Матэ Нариашвили. Родственники радушно приняли нас. Матэ оказался добрейшим человеком. Он близко был знаком с нашим отцом, не забыв помянуть его, тепло отозвался о нем.

Матэ из своего земельного надела выделил нам небольшой участок. Стараниями братьев вскоре была возведена добротная изба. Нам все помогли: кто кирпичом, кто кровельным гонтом (20), кто пиломатериалом, кто чем-то другим. Таким образом мы стали горийцами, жителями той его части, которая называется Русской слободой. В ту пору многие в землянках жили и лишь по дыму из печных труб можно было догадаться, что это – жилище. А вот наша изба гордо возвышалась среди землянок и развалюх.

* * *

Русская слобода не шла ни в какое сравнение с Гамбареули. От чистого воздуха я быстро поправилась, ожила, окрепла. Стала слыть привлекательной среди сверстниц. Так пролетели пять или шесть лет моей вольной жизни. Неожиданно близкий сосед вызвался быть мачанкали (21) и стал намекать братьям на некоего Бесо Джугашвили, который был старшим подмастерьем у ремесленника Барамова. Вскоре явился ко мне знакомиться сам Бесо. На другой день Гио сообщил об истинных намерениях Бесо и спросил меня, нравиться ли он мне. Я покраснела, опустила голову и, сдерживая слезы, ничего не ответила. Гио принялся хвалить Бесо. В конце концов, я дала согласие. В душе я радовалась, так как некоторые мои сверстницы положили глаз на Бесо и старались привлечь его внимание.