Ярослав Гашек - Собрание сочинений. Том третий

• Название: Собрание сочинений. Том третий
• Автор: Ярослав Гашек
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1984

В третий том Собрания сочинений крупнейшего чешского писателя Ярослава Гашека (1883–1923) вошли рассказы, путевые очерки, политические памфлеты 1913–1917 гг., юморески из книг «Бравый солдат Швейк и другие рассказы» (1912), «Гид для иностранцев и другие сатиры» (1913).

1913

Гид для иностранцев в швабском городе Нейбурге. (Перевод Д. Горбова).

* Экспедиция вора Шейбы. (Перевод В. Петровой).

Борьба за души. (Перевод Н. Аросевой).

* Новый год храброго зайца с черным пятном на брюшке. (Перевод Н. Замошкиной).

* Закрытое заседание. (Перевод Т. Чеботаревой).

Как я спас жизнь одному человеку. (Перевод М. Скачкова).

Барон и его пес. (Перевод Д. Горбова).

* О запутавшейся лягушке. (Перевод Л. Васильевой).

Как Балушка научился врать. (Перевод Д. Горбова).

** О курочке-идеалистке. (Перевод И. Граковой).

* Доброе намерение отца бедняков. (Перевод И. Ивановой).

* Благотворительное заведение. (Перевод В. Петровой).

Хулиганство библиотекаря Чабоуна. (Перевод М. Скачкова).

* В венгерском парламенте. (Перевод А. Соловьевой)

* Кобыла Джама. (Перевод Н. Замошкиной).

* Надьканижа и Кёрменд. (Перевод И. Ивановой).

Когда цветут черешни. (Перевод С. Востоковой).

После коронации. (Перевод Ю. Молочковского).

Из записок австрийского офицера. (Перевод Ю. Молочковского).

Бунт третьеклассников. (Перевод Д. Горбова).

* Как становятся премьер-министрами в Италии. (Перевод А. Соловьевой).

Перед экзаменом. (Перевод Д. Горбова).

Среди друзей. (Перевод Ю. Молочковского).

* Индейский рассказ. (Перевод Н. Николаевой).

Как гром служил господу богу. (Перевод М. Скачкова).

* Сыскная контора. (Перевод И. Ивановой).

* Несчастный случай в Татрах. (Перевод Л. Васильевой).

* Проект закона. (Перевод А. Соловьевой).

* Протест против конфискации. (Перевод А. Соловьевой).

Детективное бюро. (Перевод М. Скачкова).

Полицейский комиссар Вагнер. (Перевод М. Скачкова).

Бык села Яблечно. (Перевод Д. Горбова).

Об искренней дружбе. (Перевод Д. Горбова).

Идиллия в богадельне. (Перевод М. Скачкова).

Мой друг Ганушка. (Перевод Н. Аросевой).

Как бережливые спасли отчаявшегося. (Перевод Н. Аросевой).

* Предательство Балушки. (Перевод Н. Замошкиной).

* Как Цетличка был избирателем. (Перевод А. Соловьевой).

* Мытарства автора с типографией. (Перевод И. Ивановой).

* Любовное приключение. (Перевод И. Ивановой).

* Как Тёвёл вернул пятак. (Перевод Л. Васильевой).

* Репортаж с ипподрома. (Перевод Н. Замошкиной).

Любовь в Муракёзе. (Перевод С. Востоковой).

1914

* Короткий роман господина Перглера, воспитателя. (Перевод Н. Замошкиной).

* Супружеская измена. (Перевод Л. Васильевой).

* О двух мухах, переживших это. (Перевод Н. Замошкиной).

* Одежда для бедных деток школьного возраста. (Перевод В. Петровой).

Перед уходом на пенсию. (Перевод В. Чешихиной).

Приключения кота Маркуса. (Перевод В. Чешихиной).

* Кочицкая божедомная братия. (Перевод И. Ивановой).

В исправительном доме. (Перевод М. Скачкова).

* История с биноклем. (Перевод Л. Васильевой).

Букет и к незабудок на могилу национально-социальной партии. (Перевод В. Чешихиной).

Урок закона божьего. (Перевод Д. Горбова).

Как я торговал собаками. (Перевод Д. Горбова).

Роман Боженки Графнетровой. (Перевод Д. Горбова).

* Весенние настроения. (Перевод Н. Николаевой).

* Визит в город Нейбург. (Перевод Л. Васильевой).

Дело о взятке практиканта Бахуры. (Перевод В. Чешихиной).

Страстное желание. (Перевод М. Скачкова).

Маленький чародей. (Перевод В. Мартемьяновой).

* Великий день Фолиманки. (Перевод Н. Замошкиной).

* Небольшая история из жизни Река. (Перевод А. Севастьяновой).

Сказка о мертвом избирателе. (Перевод Д. Горбова).

* Сатисфакция. (Перевод Н. Николаевой).

Страдания воспитателя. (Перевод Д. Горбова).

* Штявницкая идиллия. (Перевод Л. Васильевой).

* Писарь в Святой Торне. (Перевод Л. Васильевой).

Опасный работник. (Перевод В. Мартемьяновой).

* Колокола пана Гейгулы. (Перевод Н. Николаевой).

* О прекрасной даме и медведе из Зачалянской долины. (Перевод В. Петровой).

1915–1917

Жертва уличной лотереи. (Перевод И. Граковой).

Сыскная контора пана Звичины. (Перевод В. Мартемьяновой).

* Моя дорогая подружка Юльча. (Перевод Н. Замошкиной).

* Ярмарка на Филипа и Якуба. (Перевод Т. Чеботаревой).

История с хомяком. (Перевод М. Скачкова).

Судьба пана Гурта. (Перевод Н. Аросевой).

Повесть о портрете императора Франца-Иосифа I. (Перевод М. Скачкова).

Итог похода капитана Альзербаха. (Перевод Н. Аросевой).

По стопам полиции. (Перевод П. Богатырева).

* Бравый солдат Швейк в плену. (Перевод Н. Зимяниной).

У кого какой объем шеи. (Перевод М. Скачкова).

Школа для сыщиков. (Перевод П. Богатырева).

Двадцать лет тому назад. (Перевод П. Богатырева).

Разговор с горжицким окружным начальником. (Перевод Ю. Молочковского).

* Идиллия в Мариновке. (Перевод И. Ивановой).

* — Издательство «Художественная литература», 1984 г.

** — Издательство «Детская литература», Москва, 1983 г.

---

Он вышел из комнаты, но с порога пробормотал:

— Да, хороша собой пани Юльча, только штрафы платить не хочет, плутовка. А где взять на вино?

Вскоре после ухода полицейского комиссара Жигмонд Куфала уснул, и ему снилась прекрасная женщина, которая устраивает ему похороны. Сон был очень запутанный. Жигмонд ехал на свои собственные похороны, погребальные дроги тащила пара быков, а он пошел поблагодарить пани Юльчу за такие красивые похороны.

Потом еще ему снилось, что вместо пани Юльчи его приняла барышня из Веррё, это была его старая студенческая любовь, когда он учился в юридической академии в Пресбурге. Он уже тогда был мечтателем и влюбился в эту черноволосую девушку, которая продавала сигары в табачной лавке своей матери. Иногда по воскресеньям после обеда он катал ее на лодке по Дунаю, и однажды лодка перевернулась прямо перед пароходом. Их вытащили из воды на пароход, доставили на берег, где передали полицейскому. Утром об этом можно было прочитать в газетах. Их имена и нравоучительное назидание, что в лодках резвиться не пристало. Тем самым был положен конец их любви. Печальный конец любви, — барышне из Веррё пришлось уехать в Нове Замки, где она вышла замуж за капельмейстера; история оставила глубокий след в душе Куфалы. А ее последнее письмо буквально уничтожило его: письмо содержало всего несколько строк — она упрекнула его, что он первый полез на веревочную лесенку, которую им бросили с парохода, и что он трус. Сейчас, после столь долгого времени, она вновь явилась ему во сне.

Его разбудил шум на улице — пьяные пастухи расходились из трактиров по своим деревушкам и возвращались в пусту.

Их пение походило на рев несущегося стада, спасающегося бегством от тучи кровососов, голумбашской мошки.

Хриплые, какие-то ожесточенные голоса донеслись и сюда, а текст песни, которую они с поразительным терпением и неутомимостью тянули до бесконечности, не лишен был поэзии. Это была одна из прекрасных песен венгерских пуст:

Meg engemet, babám szerettél…

«Да, пока ты любила меня, моя девонька, в пусте было весело. Я объезжал стада, весело распевая о том, что, когда солнце зайдет, я поеду к колодцу в пусте и ты наберешь мне воды — для меня и моего белоногого коня».

Meg engemet, babám szerettél…

«Но теперь, моя девонька, ты уже не любишь меня, и, когда я приеду вечером к колодцу, никто уже не наберет мне воды».

Они орали это на шарварской улице, и, хотя их пение не отличалось мелодичностью, он, постигнутый ударом судьбы, повторял в своей постели:

Meg engemet, babám szerettél…

«Пока ты любила меня, моя девонька».

Конечно, это было куда приятнее, пан Жигмонд Куфала, чем лежать после такого приключения завернутым в простыню.

И писарь размышлял о том, что надо влюбиться. Этого ему, собственно, и недостает. Ведь когда в венгерском Лубреке он разглядывал красивых хорватских девушек, возвращавшихся с поля, ему всегда было непривычно радостно.

— В этом что-то есть, — сказал себе искушаемый судьбой писарь и уснул.

Утром он заметил торчащие из-под кровати ноги полицейского инспектора, который громко храпел. Этот обязательный человек, возвращаясь ночью из «Бородатого священника», зашел проведать больного, но сил ему хватило, только чтоб заползти под кровать.

— Простите, — извинился он, открыв глаза, — вы спали, как ангел, я не хотел вас будить.

III

В десять часов утра писаря снова пришла навестить пани Юльча Шемени. Жигмонд, бледнее прежнего, выглядел весьма интересно.

Молодая помещица громко выразила радость но поводу того, что ему лучше, и велела принести из брички большой сверток.

— Вы не рассердитесь, — сказала она напрямик, — я привезла костюм, который будет вам впору, потому что вы одного роста с моим покойным мужем. Он надел его всего один раз, когда поехал на новом коне. Упал и разбился насмерть, но костюму ничего не сделалось. Такая вот история.

При этом она столь откровенно разглядывала молодого человека, что он улыбнулся и кивнул в знак согласия.

Потом он заговорил своим мягким голосом о всяких разностях, о своей молодости, идеалах. Она пробыла у него больше часа. Дала ему напиться воды и, наклонившись к нему, улыбнулась и ласково погладила по волосам.

— А теперь лежите и не вставайте, пан Жигмонд, — сказала она весело. — Доктор сегодня сказал, что с вами все в порядке и через несколько дней вы будете бегать. Когда выздоровеете, обязательно приезжайте ко мне в гости в Каполафалву и мы еще побеседуем с вами. Я так одинока после смерти мужа. Раньше-то у нас было весело, съезжались окрестные помещики, цыгане играли, а теперь такая пустота.

Она прижала руку к сердцу и воскликнула:

— Чего только не случается в жизни! То пусто и уныло, потом вдруг все вокруг так и рассветет, не правда ли, пан Жигмонд?

Она еще раз погладила его по волосам, а он, переполненный совершенно непонятной радостью, только и сказал:

— Спасибо, спасибо. Простите, милостивая пани, что я не могу подать вам руки, меня снова закатали в мокрую простыню.

Он порывисто приподнял голову, чтобы поцеловать ей руку, а она засмеялась:

— Надеюсь, вы не хотите меня укусить.

И поднесла руку к его губам.

Когда она ушла, он прошептал:

— В эту женщину я влюблюсь, да, я буду любить пани Юльчу Шемени из Каполафалвы.

Он размышлял об этом до вечера и потом уже только констатировал, что и впрямь влюбился в нее по уши. Через неделю ему разрешили выходить, и он, сидя под своим старым дубом на Бадачоне, мечтал о пани Юльче, глядя в направлении Каполафалвы. Он и думать забыл о кукурузных и табачных полях, и лишь волнующаяся степь напоминала ему, как нежно вздымалась и дышала ее грудь, когда, склонившись над ним, она гладила его по волосам.

На другой день он уже опять приступил к работе.

IV

— Надо нам, милый друг, наконец-то как следует отплатить этой пани Юльче Шемени, — сказал ему бургомистр пан Декани, заглянув перед обедом в канцелярию из зала заседаний, где он отхлебнул из кувшина с вином. — Что она себе думает, эта женщина! Теперь ей не уйти от штрафа. Прежде всего напишем, что, как свидетельствуют ее погонщики скота, она послала их в день торжества пасти стадо в черте города, хотя в праздники пасти скот у города запрещено королевским указом от дня 18 июня 1862. Я уже проверил. Во-вторых, пишите, что она не сообщила о проводе быка через город, нарушив тем самым статью закона о чуме крупного рогатого скота. В-третьих, она не взяла разрешение на выпуск быка в город.

Несчастный писарь обливался потом, бледный как стена, но осмелился лишь возразить:

— Это была случайность, быка напугали.

— Неважно, тем лучше! — заявил пан Декани, довольно осклабившись, — теперь уж ей не поможет даже королевский совет, пишите, что она в то же время подвергла опасности население, поскольку бык был напуган. Вот как здорово я все подстроил. Все то, что я вам продиктовал, вы перепишете на гербовую бумагу с добавлением, что полиция своей властью налагает на нее штраф в двести золотых, внести их она обязана не позднее восьми дней в городское правление, мне лично. Напишите также, что распоряжение обжалованию не подлежит, и подпишите.

— Но, простите, есть ведь еще вторая инстанция, — в ужасе проговорил, заикаясь, писарь.

— А черт с ним, я это тоже знаю, но вы так напишите, чтоб она испугалась. Наконец-то голубка попалась в сети. Тогда ей не хотелось заплатить пустяк, а теперь заплатит две сотни. — И уже с порога он крикнул: — Вы тоже можете подать на нее жалобу, а потом мы это пропьем, зажарим целого кабана, а цыгане нам сыграют.

Писарь сидел совсем уничтоженный перед чистым гербовым бланком, а потом медленно начал писать то, что было продиктовано.

При этом слезы у него капали на промокашку — это была борьба между велением сердца и служебным долгом, который медленно, но верно побеждал любовь.

А потом, уже надписав служебный конверт и вложив туда извещение о размере штрафа, несчастный юноша писал еще неофициальное письмо пани Юльче, в котором извинялся перед ней и признался в любви.

V

Через два дня он получил из Каполафалвы следующее послание — без обращения и до крайности простое:

«Я требую, чтобы вы тотчас послали мне назад пиджак, жилет и брюки моего покойного мужа.

Юлия Шемени».

И в тихий вечер на Бадачоне, под старым дубом, целуя это послание, несчастный писарь из Святой Торны вздыхал:

— Боже мой, когда же мне повезет в жизни?..

Опасный работник

I

У меня вошло в привычку при любых обстоятельствах хвастаться или своей физической ловкостью, или чем-нибудь в том же роде. Эта привычка настолько укоренилась во мне, что несколько раз я обманывал самого себя.