Светлана Борминская - А ты люби меня

• Название: А ты люби меня
• Автор: Светлана Борминская
• Жанр: Уютный детектив, cozy

В городе Ершове, всем уважаемым жителям, вдруг начинает звонить недавно похороненный Геннадий Суэтин, весьма влиятельный деляга, пройдоха и миллионер этого городка. В виду этого, могилу Суэтина начинают перекапывать ночь за ночью, все его друзья и враги…

В это же время из местного музея пропадает ценная картина — в точности такая же хранится в Ватикане в коллекции Папы Римского, и смерть Суэтина, местные правоохранительные органы, естественным образом связывают с похищением картины. Картина необычайной ценности, так как на ней изображено НЕЧТО о нашей человеческой жизни…

Повесть из сборника повестей «Дама из Амстердама» опубликованного в 2005 г.

---

Раиса и мать глядели на него молча.

— Скоро уедем, Райка! — Геннадий Бертранович засмеялся. — Подкинем картину и в путь!

— Езжай один, — тихо сказала Рая.

— Как? А ты не хочешь? — весело переспросил Геша. — Я не узнаю свою весёлую любовь. Будь умницей, Рая.

— Сам будь…

Геннадий Бертранович подумал и попросил:

— А ты люби меня…

Рая с Галиной Ивановной переглянулись, потом посмотрели на Суэтина.

За три недели Геннадий Бертранович поправился на четыре килограмма…

«Я больше не думаю о чужих проблемах, у меня осталась только пара своих, — размышлял он. — Картину я нарисовал, осталось подкинуть её в музей. И завтра уезжаем!»

Ему даже в голову не приходило, что он здесь теперь персона нон грата.

— Геша, съезжай с чердака, — так и не взглянув, вернула ему холст Рая.

Геннадий Бертранович подумал, что ослышался.

— Рая, ты что! — побледнел на глазах Геннадий Бертранович. — Просто цирк какой-то, Рая!

— Покинь чердак по-хорошему, — членораздельно повторила Рая и тряхнула золотыми локонами.

— Забирай свою собаку и уходи! — добавила Галина Ивановна.

Супруги Чаплыжкины две недели почти, что не спали, и, когда ночью у них в опочивальне прозвенел звонок, вскочили и схватили трубку одновременно.

— Геша!!! Геша-а-а-а!!! — крикнули они, стукнувшись лбами.

— Да, это я, — после долгого молчания, грустно сказал Геша. — Можно я у вас переночую?

— Нннет!!! — хором вскрикнули они и отбросили трубку…

Это был уже десятый Гешин звонок — все без исключения его бывшие друзья не согласились предоставить ему ночлег даже на одну ночь.

— Ма, я приеду сейчас? — спросил он, когда после долгого ожидания на том конце подняли трубку.

— Приезжай, сынок, — тихо сказала Гешина мама. — Открывай сам, а то соседей перебудишь. Ключ я положу под тряпку.

И Геша, сев на старый велосипед, поехал на другой конец города; сказать, так никто бы не поверил, что на «Орлёнке» с просевшей рамой в костюме «Пума» по ночному городу едет долларовый миллионер, которого нет в живых.

Сначала Геннадий Бертранович, распугивая припозднившихся жителей, отправился в музей прикладного искусства и лишь к утру доехал до маминой квартиры на улице Тургенева. Взял из-под тряпки ключ, открыл и…

ТРАХ-ТИБИ-ДОХ!

Когда назавтра Тминов кое-кому рассказал про Гешу, ехавшего на велосипеде с чёрным терьером за пазухой… его наконец забрали на пять суток. К приезду Папы город чистили от нелогично высказывающихся граждан.

Посадили и забыли.

…И тут картина в музее появилась.

Больше всего появлению картины обрадовались сотрудники ершовского ОВД. Они сразу же устроили себе выходной, а в Москву полетела депеша: «Картина обнаружена!»

Уборщицу опросили двадцать пять раз: как ей удалось обнаружить пропавшую ценность, на что та, устав показывать, как разметала паутину, начала натурально огрызаться.

— А вы могли не заметить ценную картину в прошлый раз? — допытывались оперативники.

— Ну откуда я знаю? — невежливо ответила и так же посмотрела Нинель Константиновна. Намеренно упустив из виду, как столкнулась с Геннадием Бертрановичем прошлой ночью на выходе. У них ещё произошёл занимательный разговор, когда на его просьбу показать, где стояла украденная картина, Нинель Константиновна Гриб, убеждённая что говорит с привидением, с удовольствием впустила его в музей.

— Что это? — проходя мимо экспонатов, спрашивал любопытный Геннадий Бертранович. И замирающая от страха Нинель Константиновна отвечала, как заправский экскурсовод, пока они не дошли до самого пыльного угла в запаснике, где стояла вышеозначенная пропавшая картина.

— Что это? — ещё спросил Геннадий Бертранович, поднимая с пола заржавленный тесак.

У Нинели Константиновны чуть не отнялись ноги от подкатившего ужаса, но она всё-таки прошелестела:

— Головорез…

— Головорез? — изумленно переспросил Геша, ставя картину на прежнее место. — Зачем?

— Его нашли в местной пыточной камере, — пересохшими губами, объяснила Нинель Константиновна.

— Им резали головы? — спросила Суэтин, укладывая головорез обратно в угол.

— Нет, — помотала головой Гриб.

— А что же делали?.. — уточнил Геша.

— Отрезали, — пожала плечами уборщица, ещё тогда окончательно и бесповоротно решив: про Гешин фантом никому не рассказывать.

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

— Это она, — сказал Дауд Соломонович, бывший хранитель музея, которого разыскали на даче. — Я единственный, кто её видел.

— И что там было? — навскидку спросили его, не показывая холста в полную величину.

— Ножки от шкафа… — начал перечислять Гречишников.

Оперативники переглянулись.

— Мы спасены, — безмятежно вздохнул начальник ОВД Стрепенюк через час после допроса Нинели Константиновны Гриб и Дауда Соломоновича Гречишникова. — Месяц поисков наконец дал результаты, и неважно, что картину подкинули, и уж совсем ерунда, что на ней нарисовано совсем не то, что перечислил Дауд Соломонович, а нечто совсемушки другое. Тоня, чаю!

— Чаю ему, — наливая в стакан крутого кипятку, проворчала Тоня. — Вам с сахаром? — спросила она через полминуты.

— Восемь кусков. Я сам размешаю, — пообещал полковник Стрепенюк.

КРУГОМ ШЕСТНАДЦАТЬ

Ершовский мост был построен в одна тысяча девятьсот первом году и с тех пор простоял никем не ремонтируемый сто лохматых лет! И вот время его жизни подошло к концу — трещина с каждым часом увеличивалась на глазах!

Обидное стечение оскорбительных обстоятельств.

НАПРАСНО, МАМА

И если все горожане и милиция жили в ожидании приезда Римского Папы, то взбаламученные звонками Гешины друзья собирались, чтобы обсудить странную закономерность — покойник всем звонил уже дважды!

— Напрасно я им звонил, — сказал утром маме Геша.

— Да, сынок, поспешил ты, — согласилась мама.

— Райка меня выгнала, — схватив голову руками, в который раз пожаловался маме Геша.

— Какая скверная женщина, — ласково произнесла старенькая мамочка Геннадия Бертрановича, поцеловала его в лоб и пообещала: — Ты себе лучше найдёшь, Гешенька.

— Мама, что мне делать? — спросил Геннадий Бертранович.

— Поезжай за кордон, раз собрался… — пожала плечами мама.

— Да? — посмотрел ей в глаза сын.

— Переночуй ещё ночку у мамы и поезжай!..

И если бы не телефонный звонок, который разбудил их с утра, наверное, эта история исчерпалась бы совсем иначе…

Позвонила Нелли Чаплыжкина и после деликатного вопроса про здоровье и прибавку к пенсии задала странный на первый взгляд вопрос:

— Роза Никодимовна?..

— Что? — поинтересовалась растроганная Гешина мама.

— А вы Гешу давно видели? — быстро спросила Чаплыжкина.

— Трубочку передать? — после долгого молчания предложила мама Геши.

— Ой, вы шутите! — после вздоха начала смеяться Нелли. — А мне… то есть нам… ну, нам всем — странные сны снятся!..

— Что, Геша с вами из могилы говорит? — предупредительно спросила мама Геши.

— А откуда вы знаете? — поинтересовалась Нелли Чаплыжкина не своим голосом.

— Да это наследственное…

— То есть как?

— И дед Гешин, и муж мой, и бабка по их линии после похорон ещё долго нам житья не давали: всё по телефону звякали, обратно просились, — подумав, медленно изрекла Роза Никодимовна.

— И что?! — голосом, полным ужаса, потребовала продолжения Нелли Чаплыжкина.

— Ну, поставьте свечку в церкви, помолитесь за здоровье его, и больше он вам не позвонит, цыплёночек мой, — уже не притворно всхлипнула Роза Никодимовна. — Увидите!

— Как же… за здоровье-то? — не своим голосом переспросила Нелли Чаплыжкина.

— В том и секрет, — твёрдо пообещала Роза Никодимовна. — В каждой из пяти городских церквей поставьте по свече за Гешкино здоровье — и всё! Перестанет вас пугать по ночам.

— Прямо странно… не верится… ой, ну ладно, — попрощалась Нелли, а мать и сын облегчённо вздохнули.

— Я весь в тебя, ма! — посмотрел на маму Суэтин.

— А в кого же ещё? — развела худыми ручками Роза Никодимовна, девяносто восьми лет от роду.

А по городу, через какой-нибудь час, подымая пыль, ехала кавалькада из десяти, переливающихся всеми цветами радуги «мазератти», это друзья Геннадия Бертрановича объезжали все церкви по порядку: Страстей Господних, Спаса-на-Крови, Святой Капельки, Богородицы и часовню Святого Матфея великомученика.

— Накопили грехов, — переговаривались, глядя на сияющую кавалькаду ярких авто, горожане без затей. — Теперь замаливают!

— Пусть замаливают…