Кристиан Жак - Сын Солнца

• Название: Сын Солнца
• Автор: Кристиан Жак
• Издательство: Феникс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00068-0

Сегодня во Франции — настоящий бум литературы о Древнем Египте. Один из «виновников» этого — известнейший писатель Кристиан Жак, автор многотомного романа-бестселлера «Рамзес» — самой популярной французской книги последних лет.

В первом томе захватывающего повествования — «Сын Солнца» — рассказывается о детстве и юности главного героя — египетского царевича Рамзеса. Ведомый своим строгим и мудрым отцом, Фараоном Сети, он проходит сложный и опасный путь взросления, готовится стать Правителем великого государства.

Роман просто обречен на успех у читателя.

Книга впервые переведена на русский язык.

---

Двенадцать танцовщиц выбрали для своего выступления берег широкого озера, на поверхности которого цвели белые и голубые цветы лотоса; факелы, установленные на высоких шестах, освещали сцену.

Одетые в жемчужные сетки, выглядывающие из-под коротких туник, танцовщицы были украшены широкими ожерельями и браслетами из лазурита, на головах красовались парики с косами в три ряда.

Их изящные жесты были полны сладострастия; гибкие тела в такт наклонялись к земле, протягивали руки к невидимому возлюбленному и сжимали его в объятиях. Медленные движения заставляли зрителей удерживать дыхание.

Внезапно танцовщицы сбросили парики, туники и жемчужные сетки; с собранными в узел волосами, обнаженными грудями, они остались в одних коротких набедренных повязках. Девушки ритмично били землю босыми ногами, потом все вместе и одновременно отпрыгнули назад «рыбкой», вызвав у зрителей восхищенные восклицания. Грациозно изгибаясь и наклоняясь, с мастерством выполнили еще множество других акробатических трюков, представлявших удивительное зрелище.

Четыре девушки отделились от группы, остальные запели, выбивая такт ударами ладоней. Солистки под мелодию старинного напева изобразили жестами четыре ветра, дующих с четырех сторон света. Красавица Изэт воплощала мягкий северный ветер, который в жаркие удушливые вечера давал отдых живым существам. Она затмила остальных танцовщиц и была явно довольна тем, что привлекла к себе все взгляды.

Рамзес не устоял перед ее чарами. Да, она была великолепна, ей не было равных. Она играла своим телом, как играют на каком-либо музыкальном инструменте, исполняя мелодии как-то отрешенно, как если бы она сама любовалась собой со стороны, без всякого стыда и смущения.

В первый раз Рамзес смотрел на женщину и испытывал желание сжать ее в своих объятиях.

Как только закончился танец, он вышел из рядов зрителей и сел в стороне, на углу ограды для ослов.

Для Красавицы Изэт было забавой бросать ему вызов; она знала, что выйдет за его брата, и наносила ему этот удар из милости, как добивают раненого зверя. Этим она подчеркивала, что он исключен из круга избранных. Он, раньше мечтавший о великой судьбе, теперь переживал унижение за унижением. Он должен был выйти из этого адского круга и избавиться от демонов, которые как бы связывали его по рукам и ногам. Провинция? Пусть будет так. Но он там докажет, на что способен. Докажет, чего бы это ни стоило, если же его ждет неудача, он присоединится к Сетау и бросит вызов самым опасным змеям.

— Вас что-то беспокоит?

Красавица Изэт бесшумно приблизилась и стала перед ним, улыбаясь.

— Нет, я просто размышлял.

— Наверное, очень глубоко размышляли… Все гости разошлись, родители и их слуги спят.

Рамзес, действительно, не заметил, что прошло так много времени; он поднялся, задетый этим.

— Простите меня я сейчас же покину ваш дом.

— Женщины уже говорили вам, как вы красивы и привлекательны?

Ее волосы были распущены, грудь — обнажена, на дне ее глаз горел волнующий огонь. Она перегородила ему путь.

— Разве вы не помолвлены с моим братом?

— Не думала, что Сын Фараона верит сплетням. Я люблю, кого хочу, и я не люблю твоего брата; я желаю тебя, здесь и сейчас.

— Сын Фараона… Разве я еще…

— Люби меня.

Они одновременно сбросили набедренные повязки.

— Рамзес, я поклоняюсь красоте, а ты — сама красота.

Его руки ласкали ее, не давая девушке первой сделать никакого движения; он хотел давать и ничего не брать взамен, подарить ей огонь, овладевший всем его существом. Покоренная, она вскоре полностью отдалась его ласкам; с помощью какого-то невероятного точного инстинкта он открыл тайники ее удовольствия и, несмотря на свой пыл, нежно замедлял свои порывы.

Для них обоих это был первый опыт.

Мягкая, теплая ночь окружала их, и они отдавали себя друг другу, опьяненные желанием, возрождающимся снова и снова.

Глава 7

Рыжий пес Дозор проголодался. Он настойчиво лизал лицо своего хозяина, спавшего дольше обычного. Рамзес внезапно проснулся и вскочил, мыслями еще погруженный в прекрасный сон, где он обнимал тело любимой, чьи груди были подобны сладким яблокам, губы — нежны, как сахарный тростник, ноги — гибки, как вьющиеся растения.

Сон… Нет, это было не во сне! Она действительно существовала, звалась Красавицей Изэт, она отдалась ему и открыла перед ним тайники блаженства.

Дозор, которому было мало дела до воспоминаний Рамзеса, жалобно залаял, отчаявшись привлечь его внимание. Рамзес понял, наконец, что дело не терпит отлагательств, и отвел собаку в кухни дворца, где тот с жадностью набросился на пищу. Когда миска опустела, он повел собаку в сторону конюшен. Там содержались прекрасные скакуны, за которыми тщательно ухаживали и следили. Дозор побаивался этих высоких четвероногих существ, от которых можно было ожидать чего угодно; он опасливо трусил за своим хозяином.

Они подошли к компании конюхов, которые издевались над подмастерьем, с большим трудом тащившим тяжелую корзину навоза. Один из них подставил тому подножку, и несчастный уронил корзину, содержимое которой вывалилось перед ним.

— Собирай, — приказал его мучитель, конюх лет пятидесяти с тупым лицом.

Несчастный юноша повернулся, и вдруг Рамзес узнал его.

— Амени!

Сын Фараона подскочил, оттолкнул конюха и помог подняться своему другу, вздрагивающему всем телом.

— Что ты здесь делаешь?

Юноша, который еще не мог прийти в себя, пробормотал в ответ что-то невразумительное. Один из конюхов грубо толкнул Рамзеса в плечо.

— Слушай ты… Кто ты такой, что позволяешь себе вмешиваться?

Рамзес двинул вопрошавшего ударом локтя в грудь, и тот свалился назад. В бешенстве от того, что был выставлен посмешищем перед своими товарищами, с перекошенным от ярости лицом, он стал подбивать остальных:

— Мы их научим вежливым манерам, этих двух наглых юнцов…

Рыжая собака зарычала и оскалила зубы.

— Беги, — приказал Рамзес Амени.

Но писец не мог сделать ни шагу.

Рамзес был один против шестерых, и ему было практически невозможно одержать победу, но пока они были в этом убеждены, у него оставался пусть небольшой, но шанс выбраться из этого осиного гнезда. Самый крепкий бросился на него. Кулак ударил в пустоту, и, еще не понимая, что с ним произошло, нападающий взлетел в воздух и со всего маху рухнул на спину. Двоих из его товарищей постигла та же участь. Рамзес порадовался в этот момент, что в свое время упорно занимался на уроках рукопашной борьбы; эти люди рассчитывали на одну только грубую силу и хотели слишком быстро одержать победу, они не умели драться.

Дозор участвовал в драке, кусая за ноги конюхов и быстро отбегая, чтобы не попасть под горячую руку. Амени закрыл глаза, стараясь сдержать слезы. Конюхи сбились в кучу. Они колебались: только сын знатного человека мог владеть такими приемами.

— Кто ты такой?

— Неужели вы испугались? Шестеро против одного?!

Самый горячий из них потряс ножом, ухмыляясь.

— У тебя смазливая морда, но смотри, как бы тебе ее ненароком не раскроили… при каком-нибудь несчастном случае.

Рамзес раньше никогда не дрался с вооруженным человеком.

— Несчастный случай… со свидетелями. И даже этот юнец будет с нами заодно, чтобы спасти свою шкуру.

Сын Фараона не спускал глаз с короткого лезвия ножа; конюх между тем размахивал им, описывая в воздухе круги, пугая противника. Рамзес не двигался, позволяя конюху кружить вокруг него. Пес хотел было кинуться на обидчика и защитить хозяина, но тот закричал:

— Лежать, Дозор!

— Вот оно что, ты любишь эту ужасную собаку… Она так уродлива, что не заслуживает того, чтобы остаться в живых.

— Сразись сначала с тем, кто сильнее тебя.

— Ну и хвастун же ты!

Лезвие задело щеку Рамзеса. Ударом ноги по запястью он попытался выбить нож, но конюх увернулся.

— Ты упрям… Но один ты ничего не сделаешь!

Остальные тоже вытащили ножи.

Рамзес совсем не испугался. Он почувствовал, как в нем растет сила, до сих пор незнакомая — ярость против несправедливости и подлости.

Прежде чем противники успели согласовать свои действия, он толкнул двоих, опрокинув их на землю, с трудом уворачиваясь от мстительных лезвий.

— Удираем, братва! — вдруг крикнул один из конюхов.

Кресло с носильщиками только что появилось в воротах конюшни. Его великолепие говорило о высоком положении владельца. Тот сидел, откинувшись на высокую спинку, положив ноги на скамеечку, руки — на подлокотники, в тени зонта и смачивал лоб надушенным влажным платком. На вид ему было лет двадцать. У него было круглое, лунообразное лицо, пухлые щеки, маленькие карие глазки и толстые губы любителя поесть. Видно было, что физический труд совершенно чужд ему: толстое тело заметно давило на плечи двенадцати носильщиков, которым хорошо платили за свою скорость.