Алесь Жук - Листья опавшие
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Листья опавшие"
Описание и краткое содержание "Листья опавшие" читать бесплатно онлайн.
А для многих молодых писателей из всего Советского Союза это совещание давало не просто возможность увидеть Москву, но и заручиться поддержкой в напечатании своих произведений в московских журналах, в издании книг. Совещание имело полномочия наиболее способных рекомендовать для издания. Потому со своими молодыми писателями приехали и Давид Кугультинов, и Кайсын Кулиев, и другие известные националы, водили ребят по редакциям, знакомили с редакторами и издателями и за ресторанными столами ЦДЛ, что давало большие шансы, чем рекомендации совещания.
Было и анекдотическое при всей разрекламированной серьезности мероприятия.
***
По нашему с Далидовичем творчеству должен был выступать преподаватель Литературного института, критик, земляк, Александр Никитович Власенко. Он принимал активное участие в работе семинаров. Книги наши он прочитал, но доклад делал мудро, опираясь на один рассказ. То ли он записки перепутал, то ли нас самих, но на семинаре у Далидовича он разбирал мой рассказ, на семинаре у меня — его. Никто, кроме нас с Генрихом, этого не заметил, но, как было заведено не нами, докладчика по окончании надо было угощать. Заказали и мы с Генрихом столик в ресторане «София» на четырех, потому что учитель захотел познакомить нас со своим учеником Борисом Леоновым, который был у него аспирантом и готовился защищать кандидатскую.
Все было в привычном московском стиле и так и прошло бы, если бы подпившие ученик и наставник не обрушились на Быкова в стиле образчиков «ветеранско-генеральской» оглобельной критики. Я пытался оспаривать оппонентов, что не имело успеха, тогда Генрих Вацлавович неожиданно и для меня предложил кардинальный вариант — указал нашим гостям на дорогу от стола к двери. Тут наступила мертвая тишина: Власенко искал возле стула свой черный объемный обшарпанный портфель, с которым не расставался, Леонов багровел лицом, и потом они под удивленные взгляды официанток рванули на выход.
***
Последний день месяца. Дождит, ветрено и тепло, даже «шмели» на ивах запушились, хотя под деревьями еще оставался после ночи синевато-водянистый снег. В детском садике, на скворешнике на дереве как ни в чем не бывало праздновал скворец, песню которого в городе можно услышать только прислушавшись. Выжил все-таки, преодолел несколько дней с метелью и — самое плохое — с морозом.
***
Пошел на убыль день, еще незаметно. Начинают зацветать липа и цикорий.
Листва под ветром шумит туго, ночами бывает прохладно, думаешь, что неуютно было бы, если б заночевал где-нибудь в лесу.
В городе вдруг появилось много красивых женщин, может, потому, что уже ярко начало светить солнце.
***
— Если не работаю и проходит день, чувствую себя таким подлецом. Вы- то, хлопцы, этого, может, еще и не чувствуете?
Это сказал Иван Антонович Брыль. Чувствовать это, как он, может, и не чувствуем, но какое-то предчувствие есть.
За всем его разговором и про ненужные писательские группировки, и о войне за писательские должности, и о графоманстве — его приподнятость надо всем этим, смотрит он объемно и широко. Есть неприятное ощущение от того, что люди напрасно тратят время — самое дорогое, что еще имеют, забывая о краткости человеческой жизни.
Как говорила моя бабушка в 76, что будто еще и не жила, а жить и времени уже не осталось.
***
На прошедшей неделе собрались и съездили в Вильнюс. Трояновский, Понизник и я, на машине Сергея. По дороге ночевали на берегу Вилии, неподалеку от Залесья, где писался Огинским гениальный полонез.
Довольно широкую и быструю, но неглубокую в этом месте Вилию перешли вброд по песчаному дну. Ночью жгли костерок, жарили на прутиках сало и больше слушали Трояновского, о его юношеской партизанке, с которой начиналась жизнь.
***
Сколько хватило ног ходили по старой Вильне, а окончили хождение у дядьки Петра Сергиевича, в его мастерской на третьем этаже, заставленной картинами, не столько старой, сколько антикварной мебелью, слушали говорливую пани Стасю на ее виленском польском жаргоне.
Дядька Петра показал целый альбом, в котором схваченные на карандаш лица разных людей превращались в типы. Это чудесно, не хуже его картин. Рисунки искренние и простые, как и наша лучшая проза 20-х годов.
Дядька Петра аккуратный, подвижный человек с чистыми голубыми глазами. Уже совсем старый. Фотографировались на память.
***
После короткого похолодания снова тепло. Звонил с Нарочи Семашкевич, жаловался на дожди и на то, что не особенно пишется, хотя и живет в отдельной комнате. Даже бумага отсырела в номере. Он написал основательное письмо Сипакову насчет своего эссе о Буйницком, которое намеревались печатать как статью, а это добротная проза.
Последние дни сижу за пишущей машинкой, перебиваю из рукописи «Звезды над полигоном», из всего того, что видел, когда служил, оставляю только вождение, боевые стрельбы, марш-броски на БМП и другие подобные вещи, которые есть в армии и которые увлекают даже и взрослых мужчин, чту армейские уставы, а то не пройдет в печать, стараюсь, чтобы было романтично для подростков. Такой продукции можно писать много и легко. Оплата ведь за авторские листы, на этой теме можно жить долго и без забот, не особенно напрягаясь.
***
Читаю рукопись новой книги Брыля с «Нижними Байдунами», «Гуртовым». Попробуй переключись на редакторскую волну, читая такое. Просто получаешь удовольствие после кипы рукописей со сплошным описательством. Хорошо, что есть такие праздники, есть настоящая литература, которая в любое время будет воспринята человеком как добрая душа-спутница.
Радостно и за самого писателя, что ему при жизни выпала хоть краюха славы и признания. К многим слава приходит тогда, когда холодно и неуютно окончился жизненный день.
***
Случаются дни, когда везет на добрые встречи. Буквально позавчера заходил в издательство Адамчик. Приносил заказанную ему закрытую рецензию. Написана аккуратным каллиграфическим почерком. Сам худощавый, легкий, доброжелательный, с грустноватой улыбкой, похожей на эти августовские дни.
Не только приятно читать строгие строки рецензии, но и просто разговаривать с ним. Так и среди людей, когда встречаешь мастера своего дела, приятно вести с ним разговор.
***
Жесткая, почерневшая листва поздней осени на тополе шумит под ветром так, что кажется — дождь по стеклам.
***
Позавчера был на похоронах Хаткевича. Все-таки немного людей собралось. И выступавшие не так хвалили его творчество, но все как один говорили о том, что был добрым человеком. А это не так и мало.
Лежал в гробу, казалось, немножко повернув голову к плечу, которое у него болело.
***
Конец сентября, а тепло держится под тридцать градусов, люди купаются.
Одну белую лунную сентябрьскую ночь над пустыми полями повидал недавно в деревне. Величественная лунная тоска, даже лист не шелохнется на дереве. И такой вечностью и жаждой жизни повеяло от этой тишины и величественности, от полевого покоя, что и сегодня еще от воспоминания щемит сердце.
Назавтра с ружьем ходил по пустым полям, по слабенькой, только отскочившей озими, на озерцах стрелял по уткам. А после обеда под желтым осенним солнцем шел к автобусу, потом ехал в город в темноте, под гудение пьяноватой бестолковой говорильни.
***
Похороны за похоронами. Где-то в прошлом году по чьему-то заказу писал о Михасе Лынькове, а сегодня стоял у гроба. Все делалось в какой-то спешке.
Над гробом говорили почему-то по-русски.
***
Прожил три дня в чудесном спокойствии, читал и немного писал, с любовью к сыну и его безмятежности и светлым принятием этой любви. Если человек счастлив, он не знает, что есть счастье, о нем он узнает тогда, когда счастья не станет, начинает искать его и редко когда находит.
***
Еще раз читал «Млечны Шлях» Чорного и думал, что ни короткие предложения, ни эти частые «было» — ничто не преграда для действительной художественной правды, когда пишется сострадающей и болящей душой. Это обязательное и главнейшее отличие настоящего искусства.
***
Цензура снимает из книги Пимена Панченко стихотворение о родном языке, исчезла белорусская колыбельная не только на телевидении, но и на радио. Со стороны с удивлением слушают, когда разговариваю с сыном по- белорусски. Неужели хватает людям только того, что можно поесть и модную шмотку на себя натянуть? А каким же будет и мой сын без этой «печали полей», без святости в душе?
На заседании секции прозы, начиная от Лобана, возводили меня в ранг «молодого талантливого». Только, думается, от всех этих похвал и вреда не будет, и пользы. Работу надо делать долго, и будет всякого: и легкого, и трудного, удач и неудач, дай Бог только здоровья и ясной головы.
***
На писательском собрании выступал Яцко, заместитель председателя Госкомпечати, и совсем серьезно требовал, чтобы мы, писатели, сами сокращали количество изданий на белорусском языке и больше издавалось русской классики и детской литературы. Цинизм или непонимание, что говорит?
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Листья опавшие"
Книги похожие на "Листья опавшие" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Алесь Жук - Листья опавшие"
Отзывы читателей о книге "Листья опавшие", комментарии и мнения людей о произведении.