Георгий Тертышников - Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении

• Название: Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении
• Автор: Георгий Тертышников
• Издательство: Московский Сретенский монастырь,«Правило веры»
• Жанр: Религия
• Год: 1999
• ISBN: ISBN: 5–7533–0078–2

Вы держите в руках фундаментальный труд безвременно ушедшего от нас архимандрита Георгия Тертышникова (22.06.1941 — 2.10.1998), Магистра Богословия, доцента Московской Духовной Академии, многолетнего насельника Троице–Сергиевой Лавры.

Книга архимандрита Георгия «Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении» — всеобъемлющее сочинение, вобравшее в себя плоды многолетних изысканий, работы в церковном и государственных архивах и библиотеках. Оно включает в себя обширное жизнеописание святого архипастыря, составленное на основе более 200 документальных источников, и подробное исследование учения святителя Феофана о спасении. Труд содержит колоссальный объем фактического материала, анализ которого позволил автору сделать серьезные научные обобщения.

---

«Дивеевское дело» принесло много огорчений епископу Феофану. Когда Дивеевский монастырь был передан в его ведение, то все свои заботы и усилия он употребил на то, чтобы прекратить продолжавшиеся в монастыре волнения и восстановить в нем порядок. Прежде всего он позаботился о законном избрании новой игумении, и большинством голосов была избрана монахиня Елизавета Ушакова, которая была утверждена в этой должности Святейшим Синодом. Вследствие беспорядков монастырь оказался в тяжелом материальном положении, и преосвященный Феофан позаботился об удовлетворении его нужд.

Чиста и возвышенна была частная, домашняя жизнь святителя. По воспоминаниям одного из его родственников, преосвященный Феофан, служа в Тамбове, вел очень простой образ жизни. Ежедневной, обычной одеждой его был подрясник, а поверх — ряса из черной недорогой шерстяной материи. К пище он относился невзыскательно, вкушал очень мало, никогда не ужинал. Весь день проводил он в молитве, но находилось время и для научнолитературной работы [239, с. 95–96].

К этому периоду принадлежат «Письма о христианской жизии», вышедшие в свет в четырех выпусках в 1860 году в Петербурге. При внимательном чтении в них нетрудно усмотреть основную идею, пронизывающую все сочинение, — идею богообщения. Но это богообщение есть последняя стадия длинного пути ко спасению.

В «Письмах» видна особенно замечательная глубина психологического анализа и оригинальность постановки дела, совершенно свободной от господствовавших тогда схоластических приемов подобного рода предметов. «Письма» отличаются теплотой и сердечностью, а в литературном отношении — ясностью и простотой изложения. Уже издание первого выпуска «Писем» возбудило живейший интерес в обществе. Так, редактор «Домашней беседы» В. И. Аскоченский пишет о них в своем журнале: «Рекомендуем всем православным христианам эту прекрасную книжку. Лучше, умней и благопотребней ее ничего не вышло у нас за нынешний 1858 год в светской печати в мире письменном»[9].

Редкие минуты досуга епископа Феофана наполнялись рукоделием: столярной, токарной работой по дереву. Только на короткое время владыка выходил на прогулку в сад при архиерейском доме, летом изредка позволял себе прокатиться в коляске.

Он горячо любил природу, восхищался ее красотой и во всем устройстве ее видел следы премудрости Творца. Особенно интересовался владыка астрономией и почти ежедневно летом, в ясную погоду, по вечерам наблюдал за небесными светилами в большой телескоп. «Небеса поведают славу Божию», — обычно слышалось тогда из уст астронома, умиленного созерцанием величия и красоты необъятного Божьего мира [239, с. 95–96].

Привлекала людей к епископу Феофану и его простая высокорелигиозная жизнь, и его умение по–отечески обращаться со всеми. Ласковый и приветливый, он с любым человеком, какого бы сана, положения, возраста он ни был, всегда обращался любезно, с искренней о всех благопопечительностью, со смирением и кротостью, с примерным терпением и благодушием.

Никто никогда не слыхал от святителя Феофана грозного слова начальника. Его обычная кротость не нарушалась даже тогда, когда ему приходилось терпеть оскорбления со стороны низших чинов клира. «Вот программа начальствующих всех родов, — говорил святитель Феофан, — растворяй строгость кротостью, старайся любовью заслужить любовь и бойся быть страшилищем для других. Истинная доброта не чуждается, где должно, строгого слова, но оно в устах его никогда не имеет горечи обличения и укора» [239, с. 24].

Доверие преосвященного Феофана к людям, в частности, к подчиненным, было безгранично. По своей нравственной деликатности и благородству души он боялся оскорбить человека даже намеком на подозрение или недоверие. Принимая бумаги от представителей различных ведомств и учреждений, преосвященный Феофан всегда советовался с ними, а нередко прямо спрашивал, какую лучше резолюцию положить на дело. Так, совместно с секретарем консистории он обсуждал общеепархиальные вопросы, с благочинным — проблемы его округа, с экономом — дела по ведению хозяйства.

Однако столь идеальные сами по себе нравственные черты архипастыря в практике управления епархией нередко являлись источником соблазна, а иногда и злоупотреблений. Некоторые из приближенных, особенно сотрудники консистории, получив свободу действий, употребляли ее для крайне неправильного и пристрастного решения дел. Вследствие этого поступали жалобы на епархиального архиерея, а вместе с ними возникали и личные неприятности для него.

Летом 1860 года Тамбовскую губернию постигла страшная засуха, а осенью начались пожары в самом Тамбове, в уездных городах и селениях. Жители Тамбова из опасения новых пожаров и из‑за боязни злоумышленников–поджигателей ушли из своих домов, некоторые поселились на площадях, а многие выехали за город. В уездном городе Борисоглебске четырьмя пожарами была истреблена половина всех домов. В эти трудные для епархии времена преосвященный Феофан явился истинным ангелом–утешителем своей паствы и вещим истолкователем воли Божией, проявившейся в народных бедствиях. Не ограничиваясь Тамбовом, он посетил значительную часть губернии, пострадавшую от пожаров, словом назидания и утешения вливая целительный бальзам в удрученные скорбью души. Девятью поучениями отозвался ревностный архипастырь на народную беду. Наставления эти по внутренней силе мысли, сердечности и одушевленности напоминают знаменитые слова святого Иоанна Златоуста в подобных случаях. Они же являются лучшей характеристикой самоотверженного общественного служения епископа.

В период тяжких испытаний, постигших епархию, преосвященный Феофан весь отдался своей пастве, пережил все ее горькие беды. Так, в самый острый период пожаров он в течение трех дней подряд созывал верующих в храм Божий на общественную молитву и в пламенных, полных глубокой скорби и сердечной муки речах раскрывал нравственное значение бедствия как очистительного испытания, призывал не падать духом и воодушевиться надеждой на лучшее будущее. Он плакал вместе со всеми, когда беда достигла критических пределов, и сердечно радовался при первых признаках ослабления ее.

Когда беда отступила, архипастырь спешит поделиться со своею паствой радостной вестью: «Благодарение Господу! Спокойствие начинает осенять наш город, дома приемлют своих жильцов, и течение дел уже не встречает препятствий за отсутствием делателей. Так, благодарение Господу, мы в благих надеждах! Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! — Вот мы уже и совсем почти успокоены! Ожидание бед уже не мучит нас и не поражает сокрушительным страхом, — и все у нас приняло свое обычное течение» [239, с. 95].

В годину столь тяжкого общественного бедствия преосвященный Феофан поддерживал свою паству не только утешительным словом, но и делом. Из своих личных средств он оказывал значительную материальную помощь пострадавшим от пожаров, особенно вдовам и сиротам из семей бедного духовенства. Свою квартиру и все свободные помещения архиерейского подворья он предоставил в полное распоряжение погорельцев, а сам поселился в загородном доме.

Во время пребывания епископа Феофана на Тамбовской кафедре окончательно определилась в нем склонность к уединению. В одну из поездок с целью обозрения храмов и монастырей своей епархии святитель Феофан посетил Вышенскую пустынь, которая нравилась ему строгим иноческим уставом и красотой местности, «которой нет ничего на свете Лучше» [263, с. 13–14]. Назначая туда настоятелем эконома архиерейского дома игумена Аркадия, Владыка на прощанье сказал ему пророчески: «Поезжайте, отец игумен, туда, а там, Бог даст, и я приеду к вам» [193, с. 51].

Период жизни епископа Феофана в Тамбове был отмечен и радостными событиями, доставившими ему великие утешения. Так, при его ближайшем участии было совершено открытие мощей святителя Тихона Задонского, которого он глубоко почитал. Произошло это в день блаженной кончины Задонского святителя — 13 августа 1861 года. Для участия в торжестве Святейший Синод направил первенствующего члена Синода, митрополита Новгородского и Санкт–Петербургского Исидора, архиепископа Воронежского и Задонского Иосифа и епископа Курского и Белгородского Сергия. Затем, по особому «высочайшему повелению», к ним присоединился и преосвященный Феофан, епископ Тамбовский и Шацкий.

Для участия в торжестве в Тамбов прибыло свыше 300 человек духовного звания и около 250 тысяч мирян всех званий и возрастов. В момент открытия святых мощей святителя Тихона трепетные, умилительные чувства переживали все участники торжества. Митрополит Исидор в письме к Московскому митрополиту Филарету по этому поводу сообщал: «Когда на всенощной пред величанием открыли раку, в переполненной народом церкви сделалась такая тишина благоговения, что летящую муху можно было слышать. Много было исцелений» [200, с. 101].