Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…

• Название: Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал…
• Автор: Василий Звягинцев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63577-1

Заказчики и вдохновители заговора против России в этот раз крупно просчитались. Ни выверенные схемы, ни миллионы долларов, потраченные на подкуп чиновников и продажных военных, не сработали. Буквально за день казалось бы до мелочей отработанный план начал рушиться как карточный домик под порывом свежего ветра. Ветра перемен. В Россию наших дней пришли новые русские — свободные, уверенные в себе люди из альтернативной Российской империи, не испытавшие гнета большевизма, не пережившие ужасов Второй мировой, готовые помогать и защищать тех, кого они по праву считали своими братьями. Вадим Ляхов, Сергей Тарханов, их учителя и соратники рискнули — и вот их чаяния и надежды готовы стать реальностью.

---

— Нам не привыкать. А что такое «парализатор»? Как на Каретном?

Фёст с удивлением сообразил, что Григорий говорит на прекрасном «хохдойче». Тот улыбнулся и ответил на незаданный вопрос:

— Видите, и вы проколы допускаете. А я с десяти лет и до призыва в армию жил с отцом-офицером в Эберсвальде. У Люды немецкий лучше, чем у Шиллера и Гейне, вместе взятых, а вы, простите… Любому ясно, что если не из самой Рязани, так из окрестностей.

Это он намекнул на фильм «Парень из нашего города» и разговор пленного героя в исполнении Крючкова с немецким офицером.

— Да, это ты прав. Не подумал. Однажды ещё хуже было, в Намибии обругал таксиста матом, а этот «дядя Том» в канотье ответил мне очень адекватно. Оказывается, академию Фрунзе заканчивал.

Ещё посмеялись.

— В общем, иди, поручик, и ни о чём не тревожься. Главное, момент не упустите.

— Это уж вы с Секондом согласуйте, — буркнула Людмила, крайне недовольная, выдернула из-под юбки «беретту», не стесняясь чужих людей, выжидательно посмотрела на Григория.

— Подожди, — сказал Григорий. — Покурим напоследок. Дальше нельзя будет, а у меня через полчаса без курева руки трястись начнут. Сам знаю, что патология, а ничего поделать не могу.

И курил он обычную «Приму», затягиваясь так, что за один раз сгорала чуть не четверть сигареты.

— Если живы останемся, могу помочь вылечиться, — неизвестно зачем сказала Вяземская. Что ей до этого человека и его привычек? А вот сказалось, и всё.

Он, похоже, оценил.

— Что, с командиром отношения хреновые? — сочувственно спросил он, когда за ними закрылась тяжёлая дверь. — Сильно достаёт?

— Ещё как! Особенно не по делу…

— Так он же вроде наш, а ты — оттуда?

— Это без разницы. Нас ему подчинили, вот и служим…

— Эх, посмотреть бы, как там у вас, — мечтательно сказал Григорий, гася окурок о стену. — Небось штатские девчата ещё интереснее военных?

— С чего бы вдруг? — не поняла хода его мысли Вяземская.

— А как же? У нас на контракт те идут, кому сильно замуж хочется, а на гражданке шансов не очень…

— Психолог ты, — уважительно протянула Вяземская. — Прямо Спиноза, который Барух. А что нахамил мне между прочим, так даже и не заметил. Докурили? Тогда пошли. Ты дорогу показываешь, я на пять шагов сзади, Эдик замыкающий.

— Договорились. А что такое «парализатор»?

Людмила прикусила губу. Секретничают, секретничают, а зачем? Всё ведь очень просто. Тайну имеет смысл сохранять лишь в том случае, если она слишком близка к правде. В противном случае… Только для очень подготовленного человека будет иметь смысл информация, что некая Вяземская умеет мгновенно повергать человека в состояние комы и каталепсии. Причём — голыми руками. Всем остальным с тем же успехом можно рассказать, что она по ночам летает над Москвой на метле. Силы ПВО по такому случаю в боевую готовность приводить не станут.

— Это просто медицинский термин. Если кто-то мне очень не нравится, я могу сделать так, что он потеряет способность двигаться, если нужно — заодно видеть и слышать. На минуту, на час, на год — как пожелаю…

Разведчики поверили. Сразу. Не тот случай был, чтобы сомневаться. Тем более они видели, что эта же некрасивая (днём, кстати, она была куда страшнее, чем сейчас), но чем-то неуловимо привлекательная, даже влекущая (а так нередко бывает), женщина сотворила с целой группой чекистов. Он находился не дальше тридцати метров от центра событий и отчётливо помнил, что сначала нападавшие повалились на дорогу, а только потом появился автобус ОМОНа и в дело пошёл газ.

Вот, значит, в чём дело.

— Так какие у нас проблемы в таком случае? — спросил он.

— Такие, что они по нас будут стрелять из настоящего оружия со всех направлений. Наверху ночь. У них, скорее всего, есть инфракрасные прицелы и тепловизоры, у нас — нет. Плюс — подавляющий численный перевес. Потому выигрышная тактика — наносить удары по отдельным компактным группам, не имеющим зрительной связи с другими, и мгновенно исчезать. Работать буду я, вы — прикрывать тыл и фланги. Главное — не шуметь. Стрелять в крайнем случае и наверняка. Уловили?

— Так точно.

— Вот, значит, так и будем соображать. Наших наверху тринадцать человек, здесь мы с вами, полковник семнадцатый. Парализаторов у нас четыре. Думаю, справимся. Общая цель, если я правильно поняла, — обеспечить отход всех ваших. Когда последний уйдёт с завода — вы следом. А дальше мы сами.

— Не вижу смысла, — возразил Григорий. Если можем тихо уйти все — всем и уходить. Вам — чего зря рисковать? Это ж мы вас сюда вытащили, получается…

Всё правильно, он ведь бывший замначштаба бригады по разведке, мыслит тактическими категориями.

— Знаешь, друг, надо мной — сразу два полковника, наш и здешний. Они так решили — живым, из тех, кто пришёл, отсюда никто не должен уйти. Тут вам и политика, и психология, и боевая необходимость. Так что обсуждать мы ничего не будем. Замётано?

— Ну вам виднее, конечно, — согласился офицер. Тоже майор, наверное, судя по последней должности. Как и их консьерж. И Эдуард должен майором быть, раз комбат. Так она и спросила. Они подтвердили.

— Ну вот, а я подпоручик всего, но подчиняться всё равно придётся, вы уж извините. Вперёд!

Секонду в эти минуты было не слишком весело. Будто мало вчерашнего. Вернулся живым домой, собрался отдохнуть. Нет, пожалте бриться!

Высадив из машины Фёста со здешним майором и Людмилой, он сопроводил их до первого поста за оградой завода. Ничего подозрительного не заметил. Машины поставили на приличном удалении от объекта, по одной, на обычных стихийных парковках в междомовых проездах.

Герта разделила вверенный ей полувзвод на боевые тройки и приступила к тщательному изучению территории. Задача простейшая в небоевых условиях, когда «условный противник» несёт караульную службу чисто формально, настроенный максимум на то, что придётся крикнуть постороннему: «Стой, проход запрещён. Закрытая территория». Даже «Стой, стрелять буду!» или предупредительный в воздух — за пределами условий задачи. В серьёзность начинающегося никто не верил, а то и вообще о «событиях» пока ничего не знал, как большинство военнослужащих людей 24 октября семнадцатого или двадцать третьего октября же пятьдесят шестого[23]. Роковой какой-то месяц октябрь в истории ХХ века, если вспомнить, что «парламентское противостояние» девяносто третьего и стрельба по «Белому дому» случились третьего-четвёртого, да и «Карибский кризис» шестьдесят второго тоже в конце пресловутого «десятого месяца».

Хворостов просто собрал некоторое число своих людей по особому сигналу и велел обеспечивать безопасность какой-то важной «деловой встречи». Ничего больше.

Девушкам пришлось снять туфельки, на ком они были, и переобуться в кроссовки и кеды. Проникнув на территорию через ту же дырку в заборе, они оказались фактически внутри «боевых порядков» заводчан. Сам этот лаз по непонятной причине не контролировался. Очень может быть, что Борис Иванович повёл Фёста с Людмилой так, чтобы и те из «своих», кому не положено, не видели участников этой «тайной вечери».

«Диверсантки» без труда вскрыли систему охраны бывшего завода или не завода как такового, а места дислокации той организации, которая пригласила Фёста для знакомства и переговоров. Парные посты людей в черной форме охранников с крупными эмблемами на рукавах располагались наподобие КПП у входа в административное здание, на переходе из него в бывший сборочный цех и перед вестибюлем, из которого начиналась лестница в подвальные помещения. Тот корпус, что им был нужен, и прилегающие подъездные пути снаружи контролировали всего восемь одиночных патрулей. Причём вполне условно. Более-менее «охранялись» только двое ворот, одни для узкоколейки, вторые автомобильные, пространство между соседними зданиями и сквер с клумбами, скамейками, местами для курения и остатками давней «Доски почёта». Наверное, люди знали, что делали. К зданию, где помещался «штаб», случайный человек не подойдёт, а расширять «зону особого внимания» до нескольких сотен плотно застроенных гектаров не было никакого смысла.

Единственное, что стоило бы поставить на вид «принимающей стороне», — отсутствие в составе патрулей нескольких хороших собак. На это, очевидно, имелись какие-то свои причины. Но без четвероногих друзей шансов у охранников не было.

Когда поступил приказ Фёста «организовать демонстрацию», Герта велела Глазуновой взять четырёх девочек и «сделать красиво». За несколько минут пятеро парней, нёсших службу у входа в контору одного из цехов и внутри неё, перешли в горизонтальное положение, с защёлкнутыми за спиной пластиковыми наручниками и заклеенными ртами. «Печенегов» так и учили — чтоб никто крикнуть не успел и ничего из железного, вроде оружия, с шумом не падало. И всё.