Николай Омельченко - В ожидании солнца (сборник повестей)

• Название: В ожидании солнца (сборник повестей)
• Автор: Николай Омельченко
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 1980

Обе повести, вошедшие в книгу, — о тружениках современного кино, о творческих поисках, удачах и поражениях, наполняющих беспокойные будни представителей этого популярного вида искусства. Не у всех героев гладко сложилась судьба, но они настойчиво ищут свое место в жизни, отстаивают высокие идеалы в повседневных делах, в творчестве, в любви.

---

— Что ж, меня все считают редким экземпляром, — начал было я насмешливо, но тут же спохватился, несколько озадаченный. — А откуда вам известно, что я киношник?

Я даже невольно оглядел себя. Ничего отличительного от других: потертые джинсы, ковбойка, туфли из искусственной замши. Так ходят сейчас многие, как говорится, и в селе и в городе. Может быть, перстень с кинолентой? Борода? Но сейчас многие носят бороды.

— Своих узнаешь особым чутьем, — почти загадочно ответила она.

— А если конкретнее?

— Видела вас в машине, которую чинит мой брат, он механик. Вам ее тот подонок Борута порядочно помял.

— И вы его знаете?

— У нас тут все друг друга знают.

— И Лилю, его жену, конечно, тоже знаете?

— Еще бы… Несчастная женщина! Ну, сама виновата. Бабы сами в петлю лезут, особенно те, кто способен только детей рожать.

— А с Варей вы знакомы?

— Скосыревой? Эта моя бывшая школьная приятельница. Мещанка. Собственно, как и большинство в нашем городишке.

— А вы к какому сословию себя относите? — осторожно, хотя и не без прочий, спросил я.

— К временным неудачникам, — покривившись, сказала она.

— Ну, об этом еще рановато говорить, — польстил я.

— Поступала во ВГИК — провалилась, в Харьковский театральный — то же самое, одного балла не хватило. У Варьки-то Скосыревой все проще, таким, как она, жить легче. По традиции, как и все ее родичи, на рыбозавод, а людям, чей контрапункт жизни совершенно иной… — Она не договорила, кивнула здоровенному, мрачноватого вида парню и спросила, потянувшись к нему сигаретой. — Огонька не найдется, малый?

Тот остановился, остолбенело поглядел на нее и с какой-то ленивой брезгливостью выдавил:

— Пошла вон!..

— Вот видите, какие тут персонажи встречаются, — ни капли не смутясь, со вздохом сожаления кивнула она вслед парню, добавила. — Тут много таких…

— На Боруту чем-то похож, — заметил я.

Она возмутилась:

— Ну что вы! Борута просто пижон и хулиган, а это местный жлоб. — Она помолчала и видя, что я замялся, собираясь уходить, быстро, без особого любопытства, а вероятно, лишь только для того, чтобы продолжить разговор, спросила. — А откуда вы знаете Лилю и Варю?

— Борута передал Лиле письмо, ну а о Варе я просто слыхал, что любопытная особа, — солгал я.

— Она не в вашем вкусе…

— Откуда вам известен мой вкус?

— Да уж известен, — с таинственным видом всезнайки и детской доверительностью тихо сказала она и тут же с бесшабашностью. — А чем вы занимаетесь вечером?

— Играем в преферанс.

— Прямо вся группа?! — почти с ужасом спросила она.

Я вспомнил моего ассистента, начинающего оператора Ромку, вспомнил, что его интересуют такие девушки, как вот эта, и сказал:

— Почему же, нет… Один симпатяга не играет. Слишком молод, и к сидячим играм у него никакой склонности. Приходите вечерком к гостинице, он вас будет ждать.

3

Семья Боруты жила на неширокой улочке, а вернее, на одном из канальчиков, впадавших в главный, большой. К дому Боруты я и шел вдоль этого ерика, по пружинящим под ногами мосткам в две доски. Дом был деревянный, крытый камышом, а наполовину застекленная веранда, окрашенная зеленой краской, видимо, пристроена недавно. У крыльца я увидел женщину, сидящую на низеньком стульчике в какой-то неестественной, напряженной позе. На одной руке она держала ребенка, другой что-то делала. Только всмотревшись, я понял, что женщина красила свежеоструганные ступеньки крыльца. Делала это поспешно, нервно и неумело. Заметив, что я остановился у ее дома, настороженно обернулась, держа в отведенной в сторону руке кисть, с которой капало на землю, а на мое «здравствуйте» лишь слегка кивнула и спросила:

— Вы к кому?

— Вы жена Боруты, Лиля?

— Ну?

Я вошел во дворик, женщина положила на крыльца кисть, поднялась, пересадила привычным движением с одной руки на другую ребенка с пышными кудряшками, с длинными кукольными ресничками, в цветастой рубашонке — мне трудно даже было понять, девочка эта или мальчик, и с напряженным выжиданием смотрела на меня. Она, конечно же, никого не ждала так рано, была непричесанная, в халатике и босиком. Из-под припухших век колюче смотрели зеленоватые глазки. Услыхав, с чем я пришел к ней, она вдруг как-то ссутулилась, низко нагнула голову и визгливо, сквозь давившие ее слезы выкрикнула:

— Я уже все знаю. Ну и пусть! Он мне, проклятый, жизнь испортил!

И тут же убежала в дом по только что покрашенному крыльцу. На темно-красном полу веранды остались зеленые следы ее босых ног.

Я постоял некоторое время посреди дворика. Из дома слышались надсадные приглушенные рыдания, потом заплакал ребенок. Мне было искренне жаль Лилю, и я подумал, что, наверное, не следовало приходить к ней, лишний раз расстраивать, тем более, что она уже все сама знала, а помочь я ничем не мог — только сделал хуже. Да и у меня настроение испортилось, и поэтому уже не хотелось идти к Варе. Она, как мне думалось, тоже была виновата в несчастье этой бедной женщины. Я ругал про себя Боруту и за Лилю, и за то, что группа наша по его милости оказалась в вынужденном простое, злился на себя за свой приход сюда. Но делать было нечего, улочки находились рядом, и я по горбатому мостику вышел на соседний канальчик, отыскивая нужный номер дома. Я уже почти подошел к нему, когда из дворика вышла девушка и торопливо зацокала каблучками по кладкам мне навстречу. Я почему-то сразу же угадал, что это Варя, почему — не могу объяснить и до сих пор. Когда она поравнялась со мной, я, чуть посторонившись, чтобы дать ей дорогу на узких мостках, спросил:

— Извините, пожалуйста, вы не Варя Скосырева?

— Варя! — охотно и обрадованно выпалила она, заулыбалась и засияла так, будто все, что было в ней самого радостного, самого светлого и приветливого, выплеснулось на ее лицо, растворилось в улыбке. Я даже смутился — давно не видел такой откровенной, такой обаятельной, предрасполагающей улыбки. Нет, ничего необычного в Варе не было, пройдет такая мимо — и не заметишь ее. И красотой особенной она не отличалась, самая что ни на есть обыкновенная девушка. Вот только эта улыбка, эта естественность и непосредственность — именно то, чего так добиваются режиссеры даже от талантливых актрис и чего так редко удается добиться. Но она не актриса, не играла, все в ней было естественно, и в этом была сила ее красоты.

Видя мое смущение и некоторую растерянность и истолковав все это по-своему, Варя тоже чуть-чуть смутилась, слегка покраснела, взяла меня за руку, торопливо заговорив:

— А я вас таким и представляла! Точно-точно таким!

От этих ее слов я совсем растерялся: наконец-то хоть одна девушка обрадовалась, что я именно такой, а не другой, и оттого, что не обманулась, так счастливо сияет.

— Мне Василь столько о вас писал! Только он говорил, что борода у вас как у шотландского шкипера, а у вас как у наших староверов. Отросла в дороге, да?

Я не успевал ей ответить, да и не знал, что и как отвечать, — очень уж не хотелось ее разочаровывать. Впрочем, она и не давала мне говорить. Идя рядом со мной по таким узким кладкам, что ее плечо все время касалось моего, тараторила:

— Я опаздываю на работу, сейчас прямо пущусь бегом. Кончаю в четыре и сама прибегу к вам, тогда обо всем, обо всем и поговорим. Вы ведь остановились у Изотовых?

Я что-то промычал в ответ, а она тут же:

— А если у вас есть время, можем встретиться в порту. Мне туда после работы на минутку по делу забежать надо. Договорились?

— Да, — теперь уже внятно сказал я, ощущая одновременно и радость от такого внезапного знакомства и проникаясь не очень-то веселым, гаденьким чувством обмана, неприятным ощущением того, что все это скоро откроется. «Но я ли виноват в этом, ведь слова не дала сказать», — успокаивал я себя.

А она и действительно почти побежала по кладкам и, сворачивая за угол, оглянулась, помахала мне рукой.

«Кто же этот Василь? Брат, жених, просто хороший знакомый? А кто тот счастливчик, за кого она меня приняла? Конечно, одного имени мало, а то можно было бы такую игру на эти несколько дней вынужденного простоя затеять! Целый детектив!» — вновь уже легко и насмешливо думалось мне. Но чем дальше я заходил в своем воображении в уже выстроенный сюжет этого лирического детектива, чем чаще в нем появлялась Варя с ее обаятельнейшей улыбкой, тем больше охватывало меня неприятное беспокойство. И я уже не был уверен, смогу ли сыграть случайно доставшуюся мне, не принадлежавшую по праву роль.

Шел я по Вилкову, как говорила одна наша старая актриса, в расстроенных чувствах. Но это не помешало мне отыскать укромный пляжик, искупаться и пойти в кафе завтракать. «Не стоит об этом слишком много думать, — решил я, вновь пытаясь настроиться легко и весело. — Пусть все будет, как выйдет. Откроется обман — скажу ей все, как просил Борута, и делу конец».