Алексей Бычков - Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

• Название: Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства
• Автор: Алексей Бычков
• Издательство: Астрель, Олимп
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-23442-2, 978-5-7390-2368-1

Вы уверены, что знаете историю России? И можете точно сказать, сколько лет этому государству? Алексей Бычков утверждает, что многое, принятое в официальной исторической науке за истину, не является таковой. Автор, опираясь на летописи, документы, архивные записи и свидетельства современников, делает попытку разобраться в том, что же в действительности происходило на территории России с древнейших времен до XVII века.

Как появилась Россия? Как складывалась русская нация? Когда возникло православие на Руси? Ответы на все эти вопросы вы найдете в «Московии»…

---

17 июля на сходке бояр и дворян было сказано: «Наше государство доходит до конечного разорения. Там поляки и Литва, тут калужский вор, а царя Василия не любят. Он не по правде сел на престол и несчастен в царстве. Будем бить ему челом, чтобы он оставил престол, а калужским людям пошлем сказать, пусть они своего Вора выдадут; и мы сообща выберем всею землею иного царя и встанем единомысленно на всякого врага».

В тот же день бояре отправились к царю с приговором сходки. Шуйскому ничего не оставалось, как покориться. Он положил свой царский посох и переехал из царских палат в свой княжеский дом. На другой день москвичи послали в Коломенское сказать: «Мы свое клятвенное слово совершили — Шуйского свели; теперь ведите к нам своего вора».

Но из Коломенского ответили: «Дурно, что вы не помните крестного целования своему государю; а мы за своего помереть рады».

Многих в Москве такой поворот событий отрезвил, многим стало жаль Шуйского. Патриарх Гермоген, и до этого осуждавший свержение царя, требовал возврата Шуйского к власти. Опасаясь, как бы этого не случилось, Захар Ляпунов (один из самых активных участников свержения царя) с сообщниками, взявши с собой монахов из Чудова монастыря, насильно постригли Шуйского в монахи. Патриарх негодовал, заявляя, что насильственное пострижение не имеет силы. Но Василия свезли в Чудов монастырь. Жену его, царицу Марию, также насильственно постригли и отправили в монастырь.

После присяги бояр и Жолкевского, в соблюдение условий договора, 17 августа присягнуло на верность Владиславу 10 000 человек.

В ночь с 20 на 21 сентября поляки были впущены в столицу и заняли Кремль.

В 1611 году бывший русский царь Василий Иванович Шуйский в качестве пленника был привезен в Польшу к королю Сигизмунду.

29 октября 1611 года в Варшаве состоялась процессия.

За польским войском ехала шагом роскошная золотая коляска, запряженная шестеркой белоснежных турецких коней. В коляске сидел, держа в руке жезл, гетман Станислав Жолкевский.

За коляскою гетмана следовали опять конница и пехота, а за ними — открытая королевская золотая карета, в которой на главном месте сидел, сгорбившись, с грустно опущенной головой, лысый, подслеповатый старичок, с маленькими красными глазами, с подстриженной редкой, седоватою бородою, с лукавым, угрюмым взглядом. Одет он был в роскошный белый, вышитый золотом, длинный кафтан московского покроя, с серебряными вызолоченными пуговицами и высоким, шитым золотом, воротником, в котором старик словно старался скрыть лицо. На голове его была большая шапка из черной лисицы.

— Смотрите, смотрите! — кричали в толпе. — Это царь московский, это царь Василий Иванович Шуйский!

Толпа все свое внимание сосредоточила на сгорбленном старике и сидевших напротив него двух русских боярах, одетых в расшитые золотом кафтаны.

Это были Дмитрий и Иван Шуйские.

Полякам приходилось видеть у ног своего короля знамена многих побежденных народов, но плененного царя довелось видеть в первый раз.

Большинство вельмож вполне соглашалось, что пленники достойны сожаления и милосердия и заслуживают гуманного с ними обращения. Были, однако, и такие, которые хотели опереться на них за заговор против Дмитрия и неудачи польских его приверженцев Дмитрия. Указывая на Шуйского как на инициатора и главного виновника избиения в Москве поляков, сопровождавших царскую невесту, «ясновельможную панну Марину Мнишек», они требовали казни пленника. Во главе этих жаждавших мести стоял воевода Сандомирский, Юрий Мнишек. Он громогласно требовал наказания Шуйского, напомнив о коварном убийстве Дмитрия, «царя коронованного и всеми признанного»; жаловался на оскорбление своей дочери, царицы Марины.

Воевода Юрий Мнишек

Но «великодушный» король Сигизмунд не нашел справедливым мстить пленному царю; его мнение разделяло большинство панов Речи Посполитой. Правда, король не решился отпустить пленных на свободу и назначил им местом жительства небольшой замок близ Варшавы, но едва ли пленники и воспользовались бы свободою, если бы она и была им дана. Не возвращаться же им было в Москву, где их ненавидели и где их теперь ожидала неминуемая смерть!..

Неволя и тоска свели Шуйского в могилу на следующий год. Там, на чужбине, несчастный русский венценосец кончил 12 сентября 1612 года свою бедственную жизнь. Чтобы увековечить свое торжество и унижение русских,

Изображение Василия Ивановича Шуйского

Сигизмунд воздвигнул над могилой Шуйского мраморный памятник с надписью: «Во славу Царя Царей, одержав победу в Клушине, заняв Москву, возвратив Смоленск Республике, пленив Великого князя Московского, Василия с братом… по их смерти велел здесь честно схоронить тела их в доказательство, что во дни его царствования не лишались погребения и враги, Венценосцы беззаконные!»

В 1635 году Польша вернула России прах пленного царя и его родных.

Тело Шуйского погребено было в Архангельском соборе.

Золотой царя Василия Ивановича Шуйского Московская каплица в Варшаве и окружающие ее здания. По плану, изданному в первой половине XVIII века Бекком (знаком X отмечена каплица)

Печально закончилась и судьба второго царя — Лжедмитрия II.

Одним из «перелетов» был касимовский царь. Вскоре, однако, он вернулся в Калугу, надеясь навербовать там новых перебежчиков и вместе с ними возвратиться в столицу. Но когда он появился в Калуге, Лжедмитрий II приказал его схватить и утопить. Тогда начальник охраны самозванца крещеный татарин Петр Урусов решил отомстить за смерть касимовского царя. Он заманил Лжедмитрия II на охоту, где тот был убит своей же охраной.

На престол был возведен Владислав Сигизмундович.

Именно гетман Жолкевский требовал выдачи ему Шуйских и отправления их в Польшу. Но он не предвидел, для кого расчищает путь к престолу. Ему казалось, что, увезя Шуйских, он окончательно устранит все препятствия к воцарению на московском престоле польского королевича.

Исследователи доказали, что об этой кандидатуре шла речь между московскими боярами еще в 1605 году. Во всяком случае, несомненно одно: кандидатуру Владислава и бояре и народ восприняли с облегчением, как исход из утомивших всех смут и раздоров. Надеялись, что королевич положит конец кровопролитию и разорению страны, вызванному появлением Тушинского вора, а также и вражде боярских родов и их приверженцев и сплотит вокруг себя все партии.

Медаль на избрание королевича Владислава Сигизмундовича в московские цари (из коллекции гравюр на меди, находящейся в Императорской Академии художеств)

Впоследствии, после битвы под Клушином, жители и духовенство Можайска, Ржева и других мест при приближении Жолкевского, выходили к польскому гетману навстречу с хлебом-солью и присягали Владиславу. Весть о присяге королевичу успела проникнуть в Москву и там встретила огромное сочувствие.

После свержения Шуйского созванный временным правительством «совет всей земли» окончательно избрал Владислава в цари. На съезде, устроенном 2 августа под Девичьим монастырем, были московским правительством выработаны и подписаны условия, на которых Владислав принимает престол, и бояре торжественно присягнули на подданство Владиславу. В переговорах по поводу избрания представители временного московского правительства нарочно подчеркивали, что Москва по доброй воле сама пришла к мысли о Владиславе, и говорили, что Владислав избран «всем государством». В числе лиц, особенно желавших видеть Владислава на московском престоле, стояли наиболее видные представители московской знати. В числе других — думный дьяк Анастас Безобразов, тот самый, который, по преданиям, упросил первого Дмитрия простить осужденного на смерть Василия Шуйского и который считался одним из приверженцев Шуйского.

Медаль (вторая) на избрание королевича Владислава Сигизмундовича в московские цари (из коллекции гравюр на меди, находящейся в Императорской Академии художеств)

Сочувственно относился к кандидатуре и митрополит Филарет, о чем свидетельствуют его грамоты. Как близко было воцарение Владислава, доказывает, между прочим, факт, что в последних числах августа 1610 года стали уже приводить жителей Москвы к присяге королевичу. Присягнуло в первый же день, 27 августа, 10 000 человек, но присяга не ограничилась одним только днем.

Присягали открыто в Успенском соборе. После того от временного правительства разосланы были по городам известительные грамоты о выборе в цари Владислава, с приложением крестоцеловальных записей, по которым должна была совершаться ему присяга. Даже подозрительный к полякам и не сочувствовавший воцарению иноземца патриарх Гермоген соглашался признать Владислава царем под условием, если от выбранного в цари королевича не будет никакого нарушения православной церкви. Были отчеканены медали на избрание королевича, печатались его портреты с надписью: «Владиславъ, принцъ польски, королевичъ московски», чеканили монеты с надписью: «Великiй князь Владиславъ 3iгмонтовичъ» и т. д.