Кирилл Казанцев - Легальная дурь

• Название: Легальная дурь
• Автор: Кирилл Казанцев
• Жанр: Детектив

Молодой ученый Алексей Веденеев изобрел новый мощный кардиопрепарат. Мэру города Анатолию Варламову эта новость не понравилась. Дело в том, что главным источником дохода Варламова является фармацевтическая фабрика, выпускающая как раз кардиопрепараты, и изобретение Веденеева может негативно сказаться на его бизнесе. Мэр поручает доверенным лицам изъять у ученого всю документацию на ноу-хау. Те пробуют подкупить и запугать ученого. Однако Веденеев оказывается крепким орешком и расставаться с изобретением не собирается. Тогда мэр решает посадить ученого. Он подключает к делу местных продажных ментов, и те подбрасывают Веденееву наркотики…

---

Не лучше обстояли дела и в лаборатории. Коллеги тоже не воспринимали перемены в жизни Веденеева как трагедию. Наоборот, они завидовали ему. Неожиданное назначение его на должность заместителя заведующего лабораторией было воспринято как несомненный успех. Сгоряча и сам Веденеев обрадовался. Они с ребятами даже обмыли новое назначение. Звучали поздравления, некоторые даже в стихах. Молоденькие лаборантки лезли целоваться и испачкали ему щеки помадой. Под шампанское все это казалось легким и веселым. Отрезвление пришло чуть позже, когда Старосельцев объяснил, какова цена такого продвижения по службе. Веденеев не поверил своим ушам.

– Что-то я вас не понимаю, Леонид Григорьевич! – с обидой сказал он начальнику. – Мы ж с вами знаем, что это за разработка. Да мы на весь мир прославиться можем! Ничего себе – свернуть работу! С какой стати, я не понимаю?

– Так будет лучше, Леша! – мягко сказал Старосельцев, по-отечески положив ладонь на сжатый кулак Веденеева. – Поверь мне! Я тебя никогда не обманывал. Понимаешь, есть объективные причины закрыть наши исследования. Может быть, когда-нибудь потом… Но пока нет. Ты у меня самый талантливый. Я понимаю – ты молод, честолюбив… Все что я могу для тебя сделать, я сделаю. Сейчас ты заместитель, потом встанешь на мое место, ты еще многого добьешься. А сейчас все кончено. Я приказываю тебе передать мне все материалы. И призываю тебя забыть про свою формулу. Хотя бы на время.

– Какое время?! – заорал Веденеев. – Вам ли не знать, что такие идеи витают в воздухе? Пока мы будем сопли жевать, кто-нибудь другой додумается до формулы, и вся слава достанется ему!

– Господи, какая слава, Леша! – вздохнул Старосельцев. – Мы же взрослые люди. Не в том возрасте, чтобы звезды с неба хватать. Я тебя вот о чем спрошу, а какая гарантия, что эта формула принесет нам славу? А если клинические испытания провалятся? А если…

– Все равно мы должны пробовать, должны работать! – убежденно заявил Веденеев. – Через тернии к славе – разве иначе бывает?

– Будем работать над чем-то другим, – устало сказал Старосельцев.

– Но почему?!

– Ты никогда не понимал намеков, – снова вздохнул Старосельцев. – Ладно, скажу прямо – дело еще и в том, что очень влиятельные люди просят нас об этом. И давай не будем вдаваться в детали – зачем, почему… Пойми, мне осталось немного до пенсии. Вылететь сейчас на улицу? Милостыню на паперти собирать? А о себе ты подумал? Лишиться сейчас работы – это просто страшно, Леша! Ты думаешь, кто-то только и ждет, когда появишься ты, со своим талантом и трудолюбием? Очнись! Никому мы не нужны. И формула твоя – это пока всего лишь журавль в небе. Подумай о семье, Леша!

Веденеев не мог продолжать разговор. В гневе он направился к дверям. Старосельцев окликнул его и сказал, многозначительно понижая голос:

– Призываю тебя быть сдержаннее, Леша! Ты должен все взвесить. Посоветуйся с женой – она у тебя умная женщина. Главное, не наломай дров. Не хочу тебя пугать, но времена сейчас такие, что мы с тобой рискуем не только работой. В конце концов, не это главное. А вот здоровья, если что, не вернешь…

Веденеев только демонстративно хлопнул дверью. Он возненавидел этого трусливого, уклончивого подонка, который при первой угрозе сдался и упал кверху лапками. Конечно, Старосельцев и раньше не был образцом добропорядочности. Он лебезил перед начальством, примазывался к проектам подчиненных, мудрил с финансами, но все же в целом мог считаться своим парнем. Теперь все встало на свои места. Пожелание влиятельных людей оказалось для него важнее общего дела. А вот Веденеев не собирался сдаваться.

Но дома его ждал еще один сюрприз. Он рассказал все жене, надеясь встретить сочувствие и понимание, а она его не поняла. Ей тоже оказалась милее синица в руке. После этого он перестал с ней разговаривать, а на работе категорически заявил шефу, что будет бороться. Он наотрез отказался передать Старосельцеву все наработки, касающиеся нового препарата. Более того, он скопировал со своего компьютера все, что было необходимо, на новенький внешний накопитель и отнес его на вокзал, где запер в ячейку камеры хранения. Жесткий же диск компьютера отформатировал и забыл о нем. Теперь по крайней мере на ближайшее время он подготовился, хотя и не представлял точно, что будет делать дальше.

Впрочем, кое-что он предпринял. Во-первых, положил шефу на стол заявление о переводе на прежнюю должность. Во-вторых, созвонился со старым дружком, Вадькой Чиндяйкиным, который работал теперь журналистом в одной из городских газет, и договорился о встрече. Он хотел разбудить общественность, подняв шум в прессе.

С самого начала его инициативы не встретили должного понимания. Старосельцев хладнокровно порвал его заявление, заявив, что он тут не в игрушки играет, и велел приниматься новоиспеченному заму за квартальный отчет. К тому же он снова потребовал передать ему все материалы, касающиеся нового препарата. Уже поняв, что переть напролом не стоит, Веденеев хмуро заявил, что материалы передал все до последнего черновика. Шеф сделал вид, что поверил, но еще раз напомнил о неизбежных неприятностях для тех, кто ведет нечестную игру. У Веденеева было собственное мнение насчет того, что называть нечестной игрой, но он промолчал. Шеф все эти дни заметно нервничал, часто отлучался с работы и совершенно охладел к Веденееву и его проекту. Можно сказать, он сделался другим человеком. Человеком, который был Веденееву абсолютно незнаком. С этим человеком Веденеев уже не хотел договариваться.

С Чиндяйкиным они встретились вечером на автобусной остановке возле театра оперетты. Рядом светилось веселыми огнями кафе «Мелодия». Чиндяйкин, круглолицый, веселый, с легкой синевой на выбритых щеках, сердечно обнялся с Веденеевым и подмигнул в сторону кафе.

– По рюмочке, а? За встречу?

– Разговор серьезный, Вадька! – строго предупредил Веденеев. – Может, обойдемся?

– Тем более не обойдемся! – засмеялся Чиндяйкин. – Ты не понимаешь специфики нашей работы… Пойдем, я угощаю!

В кафе Вадьку знали и, несмотря на наплыв посетителей, быстро подыскали отдельный столик, принесли графинчик, какую-то закуску и оставили в покое. Приятели выпили по рюмке. Алексей сделал это скрепя сердце и сразу принялся рассказывать. Чиндяйкин не ожидал такого напора и заметно поскучнел. Но терпеливо выслушал Веденеева и в ответ заметил:

– Ну ты меня озадачил! Честно говоря, не ожидал. Прямо тебе скажу, Леша, ситуация не очень понятная. С одной стороны, абсурд, конечно. Ты людям добро делаешь, а тебя по рукам… С другой стороны, кому-то твое добро поперек горла. На это даже прозрачный намек сделан. И вот это меня немножко смущает. Тут можно запросто шею сломать, если неправильно действовать. Но я тебя понял. Мы старые друзья, и вообще… Я за справедливость. Можно сказать, что справедливость – это мой хлеб. Будем бороться. Но ты каких-то телодвижений пока не делай. Я попробую выяснить, кому твоя работа могла помешать, а потом с тобой свяжусь, и мы выработаем дальнейший план действий. Договорились? Ну и отлично! Давай за это!

Он торопливо наполнил рюмки. Водка не лезла Веденееву в горло, но за такое он не мог не выпить. Однако после этого решительно распрощался, сославшись на семейные дела. Чиндяйкин немного огорчился, но отговаривать друга не стал.

Никаких семейных дел у Алексея не предвиделось. Он просто был слегка разочарован. Ему мыслилось, что журналист должен обеими руками ухватиться за предложенный ему материал и немедленно сварганить из него сенсацию, которая прогремит на весь город. Осторожная позиция приятеля поколебала эти надежды. Раздумывая над этой неопределенностью, Веденеев и ворочался всю ночь на раскладушке, ощущая себя одиноким и покинутым. Никогда раньше с ним такого не случалось. Всегда кто-то был рядом, кто мог поддержать и словом, и делом, жена, товарищи, даже тот же Старосельцев! В какой миг все переменилось? Веденеев чувствовал, что в его жизнь вмешалась какая-то грозная безжалостная сила, но что это за сила, он не представлял и от этого бросался попеременно в две крайности – то уговаривал себя, что шарахается от собственной тени, то обмирал от надвигающейся на него всеобъемлющей беды, от которой не было спасения. И особенно неприятным было то, что не с кем было посоветоваться, поговорить по душам. Его подмывало помириться с женой, но он никак не мог простить Елене ее полного равнодушия к делу его жизни. Оказалось, что ей милее не его талант, а должность, которую ему преподнесли в утешение, и крошечная прибавка в зарплате. Ну, пусть и не такая уж крошечная, но что она значила по сравнению с его формулой!

Дело шло к рассвету, и Веденеев смирился с тем, что этой ночью ему не суждено заснуть. Да и встать ему лучше было пораньше, чтобы не делить ванную и кухню с женой, которая скоро будет собираться на работу. Трудно делить помещение с человеком, с которым даже словом не перемолвишься. Алексею казалось, что Елена эту двусмысленную ситуацию воспринимает легче, чем он. Для него нынешняя жизнь стала настоящим мучением. Он исхудал, стал дерганым. Если так пойдет дальше, он действительно начнет пугаться собственной тени. А ведь его, в сущности, никто еще и не пугал. Старосельцев паникер по сути, и его предупреждения не в счет. Эта простая мысль словно обожгла Веденеева. Он чуть не слетел с раскладушки. Так бывает после бессонной ночи – вдруг осенит какая-то великолепная идея, вспыхнет в усталом мозгу, захватит воображение, и все вокруг покажется необыкновенно простым и ясным. Правда, в большинстве случаев потом эта идея оказывается ошибочной.