Валерий Замыслов - Иван Болотников Кн.2

• Название: Иван Болотников Кн.2
• Автор: Валерий Замыслов
• Издательство: ЛИЯ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-86895-004-6

Эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.

---

— Я — законный наследник великого государя Ивана Васильевича, пришел в державу свою, дабы дело батюшки своего продолжить. При нем на Руси порядок был. Крестьяне, посадский люд и холопы жили в тишине и покое. Бояр же, что праведный народ притесняли, Иван Васильевич жестоко казнил, никто не смел и головы поднять. А ныне что? Бояре вконец крестьянина, посадского тяглеца и холопа закабалили, Юрьев день отняли. Обнищал и оголодал народ, усеял погосты могилами. Престол захватил татарин Бориска. Злодей и душегуб! Не бывать ему боле на царстве! Вот скоро сяду на трон и укажу на плаху отвести ирода. Народу же своему дарую многие милости. Холопам повелю дать отпускные. Пусть живут вольно! Заповедные лета отменю и верну всему крестьянству Юрьев день!

Застывшая толпа радостно взорвалась:

— Слава государю!

— Слава царю праведному!

А самозванец разжигал толпу все новыми и новыми посулами:

— Корыстных дьяков повелю кнутом бить. Буде им жиреть на мздоимстве! Всех повыгоню! Посажу в приказы добрых людей, дабы народ чтили, не воровали и посулов не брали.

— Слава, слава государю!

А «государь» все щедрей и щедрей:

— Севск, Комарицкую волость и всю Украйну укажу освободить на десять лет от налогов и пошлин. Пусть живет здесь народ вольно и сытно! Без воевод и помещиков!

— Слава, слава истинному государю! — во всю мочь грянуло многолюдье.

Нищие, калики, юродивые пали на колени и поползли к ногам Самозванца. Лобзали красные сафьяновые сапоги, подол бобровой шубы и неистово, с горящими взорами восклицали:

— Молитесь за богом посланного царя! Молитесь за Красно Солнышко! Молите-е-есь!

Лжедмитрий вышел из Севска и 21 января 1605 года напал у деревни Добрыничи на царское войско. Но был разбит ратью Годунова. Лжецарь оставил на поле брани шесть тысяч убитых и с остатком войска бежал в Путивль.

Борис Годунов предал Комарицкую землю огню и мечу. Он послал на крамольников касимовского царька Симеона с сорокатысячным войском ордынцев.

«И они так разорили Комарицкую волость, что в ней не осталось ни кола, ни двора; они вешали мужчин за ноги на деревья, а потом жгли, женщин, обесчестив, сажали на раскаленные сковороды, также насаживали их на раскаленные гвозди и деревянные колья, детей бросали в огонь и воду; и чем больше мучили людей, тем более они склонялись признать Дмитрия своим законным государем».

Глава 8 Василий Шуйский и Дмитрий Самозванец

Самозванцу удалось оправиться от поражения и собрать новые силы. 16 мая 1605 года он выступил из Путивля и пошел через Кромы и Орел к Москве.

20 июня Дмитрий Самозванец, под оглушающий колокольный звон, въехал в столицу.

В тот же день князь Василий Иванович собрал ближних людей из челяди и торгового люда и молвил:

— Новый царь не сын Ивана Грозного. То беглый расстрига Гришка Отрепьев. Он отшатнулся от православной веры и целовал крест лагынянам. Святая церковь прокляла Гришку. Не место ему в христовой Руси. Расстрига добился трона обманом, окружил себя немцами и ляхами. Погубил Самозванец матушку Русь!

Ближние люди крестились, Шуйский же наущал:

— Ступайте в народ. Сказывайте о Воре, зовите к бунту.

— Позовем, князь, — твердо молвил купец суконной сотни Федор Конев, большой сутуловатый мужчина с густой темно-русой бородой. — Не быть Расстриге на царстве!

— Да, смотри, несите слово утайчиво. У Самозванца подручников хватает. Пуще всего опасайтесь Петьки Басманова!

Шуйский знал, кого посылал. Купец Федор Нилыч собаку на плутнях съел, не подкачает. Но Федор Нилыч «подкачал», попался как кур во щи. И двух дней не минуло, как угодил в руки царского любимца Петьки Басманова. Суеверный Василий Иванович плевался. И надо же такому статься! Уж лучше бы не поминать Гришкина лизоблюда. Черт его за язык дернул. Сидит теперь купчина в застенке Басманова. На дыбу, чу, подвесили. Ох, быть беде!

Шуйский как в воду глядел. После третьей попытки Федор Конев не устоял и вякнул:

— Винюсь, Петр Федорович. Шуйский на воровство подбил.

23 июня, на Аграфену-купальницу, князя Василия «взяли за пристава»[15]. Бояре шушукались:

— Конец Васильюшке. Из Пытошной не выбраться.

Красная площадь. Многолюдье. Помост, плаха, палач.

На преступнике белая длинная рубаха, в руках восковая свеча.

Восемь сотен стрельцов под началом Петра Басманова окружают помост. Царев любимец в алом бархатном кафтане с жемчужным козырем. Из-под высокой, опушенной соболем шапки, вьются густые черные кудри; темные красивые глаза наглы и дерзки.

Басманов кричит в толпу:

— Василий Шуйский помышлял учинить поруху[16] великому государю и Отечеству. Вор и злодей сам норовил вскочить на царство. Он подлый изменник!

Шуйский, щуря глаза, громко молвил:

— Буде те лаять, прихвостень Гришкин! Тебе ли, лизоблюду, Рюриковича поносить? Рылом не вышел. Батюшка твой, Федька Басманов, замест девки гулящей к царю приходил. Буде!

Басманов вспыхнул, поперхнулся (о блуде государя Ивана Васильевича с женоподобным ласкателем Федькой ведала вся Москва), слова застряли в горле. Придя в себя, сатанея, с хриплым визгом обрушился на Шуйского:

— Шубник! Тварь плюгавая!.. Николи того не было. Навет на батюшку! Поделом тебя, собаку, царь на плаху отправил!

Шуйский же, не дожидаясь своего часа, взошел на высокий помост и что есть мочи, обращаясь к народу, воскликнул:

— То не царь, а законопреступник Гришка Отрепьев! Приняли вы вместо Христа антихриста и поклоняетесь посланному от сатаны! Опомнитесь, да поздно будет. Приведет вас Расстрига к погибели!

Петр Басманов поспешно кивнул судному дьяку. Тот поднялся на Лобное место, развернул столбец и принялся оглашать народу сказку[17].

Василий Иванович молчаливо застыл на помосте. Не слушая государева дьяка, мысленно костерил народ: «Слеп ты, люд православный. Краснобай Гришка воровскими посулами башки неразумные застил. Воистину глаголят: мир с ума спятит — на цепь не посадишь. Темен народ, темен».

Дьяк, прочитав сказку, свернул столбец. Дюжий сивобородый кат подтолкнул Шуйского к плахе. Василий Иванович огрызнулся:

— Не спеши, Рыкуша.

Земно поклонился народу, молвил:

— Прощай, люд православный! Не держи зла, коль чем прогневал. Отдаю богу душу за правду, за веру Христову!

Низехонько поклонился Василию Блаженному. Глядя на купола, размашисто, истово крестясь, принялся за молитву. Затем положил голову на плаху.

— Прими, Иисусе Христе, раба грешного.

Рыкуня ухватился за остро отточенный топор, но в тот же миг раздался всполошный выкрик:

— Стой! Стой, палач! Государево слово!

Из Кремля прискакал к Лобному царский гонец с новым указом.

— Великий государь дарует Василию Шуйскому жизнь и ссылает его в галицкие земли!

Народ, дивясь царской щедрости, говорил:

— Милосерден наш государь. Молитесь за царя Дмитрия Иваныча!

А Шуйский в ссылке так и не побывал: Самозванец сделал новый милосердный жест. Василия Ивановича и двух его братьев вернули с дороги, отдали им поместья и вотчины, возвратили боярство.

Петр Басманов, сидя с Михайлой Молчановым подле царской бани, где Дмитрий Иванович тешился с очередной московской красавицей, горько сетовал:

— Дурью мается государь. Статочное ли дело Ваську Шуйского миловать? Пройдоха из пройдох. Давал за него черт грош, да спятился. Васька и сквозь сито проскочит. Хитрокозник! Будет ли он у царя в послушании.

— Не будет, — кивал Молчанов. — Не таков Шубник, чтоб в покое жить. Погоди, сызнова на государя зло умыслит… Чу, царь в предбанник вошел.

Провожая государя тайными переходами в опочивальню, науськивали на Шуйского. Но Самозванец, разомлевший от «бесовских» ласк, лениво отмахивался:

— И полно, полно вам боярина хулить. Шуйский мне будет верен.

Шуйский же и впрямь не помышлял о покаянии. Исподволь, сторожко готовил новый заговор. Подмечал каждый промах за Расстригой, ждал, когда народ озлобится против немчинов и ляхов.

Недовольство ширилось с каждым днем. Шляхта бесчинствовала на улицах, зорила дворы и лавки, оскверняла божьи храмы.

Москвитяне взроптали:

— Доколь терпеть ляхов? То насильники, душегубы и святотатцы!

То там, то здесь начинались шумные драки. Дело доходило до смертоубийств. Брожение усилилось в дни свадьбы Самозванца с Мариной Мнишек.

Венчались 8 мая 1606 года, накануне празднования дня святого Николая Чудотворца.

Народ возмущенно выплескивал:

— То грех великий!

— Кощунство!

Выползли блаженные во Христе, калики, убогие. Вопили:

— Сором, православные! Не простит господь святотатства. Грядет беда неминучая!

Венчанье было в Успенском соборе. Стрельцы пропускали ко храму лишь бояр, дворян, шляхтичей да иноземных купцов. Посадчан же грубо гнали бердышами прочь.