Георгий Юленков - Степной рассвет

• Название: Степной рассвет
• Автор: Георгий Юленков
• Жанр: Альтернативная история

Вторая часть истории про попаданку Павлу. Она не рвется все переделать и стать советником вождя, она просто хочет помочь стране, и хочет защитить таких же как она простых людей. И она делает свое дело как умеет, и как ей подсказывает совесть.

---

Дверь штаба ВВС со стуком захлопнулась за командующим Первой армейской группы, оставив авиационных командиров в крайне минорном состоянии души. Первым нарушил молчание, сильнее всего страдающий от начальственного неудовольствия, комбриг ВВС.

— Иван, вот сейчас тебе обязательно выступать было?

— Да что случилось-то, Яков Владимирович?

— «Что случилось»?! Алешина, помнишь?! Майора из новеньких.

— Что с ним, убили?

— Лучше б убили! Шпионом он, гад, оказался! Гусев утром в особый отдел на его опознание ездил – ничего общего у этой образины с настоящим Алешиным.

— Он же за секретным истребителем уехал… Мы что же, получается сами…

— Какое там «сами»? Вся эта хрень с самого начала подстроена была! У этих гадов налет на авиабазу запланирован был с угоном самолета.

— И что?

— И «то»! Аэродром Учебного центра еле-еле удержали от налета диверсантов. Вот так, Ваня. А эту суку «Алешина», или как его там, вместе с диверсантами там же на аэродроме и повязали. И ты хоть плачь, хоть смейся, но эту сволочь, как выяснилось, начлет первого особого Колун лично заломал. Понял теперь?!

— Да-а, дела-а.

— А всё два мерзавца эти – Горелкин с Бочковым… Всё игрища их чекистские. Шпион этот, как козел на веревочке, за их приманкой пришел. Зато теперь все шишки по летной и дисциплинарной части наши, а им одни сплошные благодарности. Да еще и за выдачу тому шпионскому майору приказов и допусков, штабу ВВС теперь отвечать придется. А тут еще ты успехи этих «погран-чекистов» воспевать начал, ни к селу, ни к городу.

Пальцы заместителя Смушкевича озадачено заскребли слегка обросший русыми волосами затылок. О «таком компоте» за всю его службу полковник ни от кого из знакомых ни разу не слышал.

***

До рассвета еще было далеко. Поэтому высоту набирали без спешки, экономя горючее. Машину вел Грачев, и Павле досталась очередь вести наблюдение. Где-то в этом районе должен был располагаться тот самый первый, атакованный еще в конце июня, японский аэродром. Павле неожиданно захотелось взглянуть на него поближе. В перекрестье мощной цейсовской оптики с семикилометровой высоты аэродром был едва различим, но взгляд новоявленного воздушного разведчика отыскал его среди степи. Все же пару раз до этого глаза старшего лейтенанта его уже видели. Вот она – отправная точка боевого опыта. В тот, самый первый действительно боевой вылет, ей пришлось лететь на «Кирасире» с одинокой динамореактивной пушкой на правом крыле. Тогда было страшно. И было здорово. Если до того вылета она лишь представляла себя военным летчиком. То к моменту приземления после того налета, она уже чувствовала себя настоящим воздушным бойцом. Все последующие её воздушные и наземные победы стартовали вот над этим серым неровным многоугольником, едва различимым в предрассветной тьме.

Взгляд чуть затуманился, и Павле показалось, будто вражеский аэродром ей подмигивает своим рубленным «анимэшным зрачком». Она подправила резкость, и пальцы сильнее стиснули ребристые бока бинокля. Аэродром не подмигивал ей, он активно жил там далеко внизу. От него одна за другой отрывались серые тени, каждая с парой мерцающих в прожекторном луче блесток винтов на крыльях. Один за другим эти распластанные крестом силуэтики закладывали широкий круг над авиабазой, чтобы вскоре занять свое место в боевых порядках приготовившейся к нанесению коварного ночного удара бомбардировочной армады. В этот момент ей стало ясно, что запланированному в этом вылете радиомолчанию пришел бесповоротный конец.

— Александр Евгеньевич, мне срочно нужна связь с 1-м особым полком.

— Павел Владимирович, договорились же. У нас ведь режим молчания, что еще за блажь…

— О режиме я помню. Возьмите, пожалуйста, бинокль, и взгляните вниз. Я наведу, куда вам надо глядеть. Видите?

— Пока не очень…

— Вот здесь чуть правее и ниже. Вглядитесь повнимательней. Теперь понимаете, для чего мне нужна связь?

— Гм. Взлет какой-то японской авиачасти. Ну и что?

— Эта армада через полчаса окажется над нашей авиабазой или, чуть позже, над Булаком. И я уверен, что взлетают не только они, японцы не размениваются по мелочам. Это «звездный налет», Александр Евгеньевич. Видимо, самураи все же решили с нами поквитаться за «Охоту». И я очень прошу вас – разрешите мне сообщить Горелкину по радио, или хотя бы выбросите меня с парашютом над северным плацдармом, благо мы еще не слишком далеко улетели.

— Как у вас все просто выходит? «Сообщить по радио, или с парашютом прыгнуть», а наше задание, значит, побоку?

— Я уверен, что наше задание включает в себя, кроме прямых целей, еще и нанесение противнику максимально возможного ущерба, при любой появившейся возможности. И наверняка включает предотвращение всеми силами нанесению такого ущерба нашим войскам. Сейчас именно такая возможность, и ее нельзя упустить…

— Хм. А ты что думаешь, Виктор Георгиевич?

— Думаю, надо сообщить. Жаль, конечно, этого раза, но надо. А сам полет и повторить можно будет, через день-другой.

— Александр Евгеньевич, полет повторять не потребуется. Не успеют они нас засечь, я обещаю. Подниму особые полки, и сразу дальше полетим.

— Свежо предание… Ладно, посмотрим. Связывайтесь с Горелкиным, Павел Владимирович. Семь бед – один ответ.

Пальцы старшего лейтенанта привычно подкрутили верньеры, настраивая мощную радиостанцию на знакомую волну.

«Только бы кто-то толковый в этот раз эфир слушал. Нет сейчас у нас времени в «пойми меня» играть. Только бы на какую-нибудь бестолочь в наушниках не нарваться. И хоть бы Горелкин куда-нибудь в штаб до утра не свалил. Одними молитвами я теперь живу. М-дя».

— «Дятел», на связь. Здесь «Тетерев». «Дятел», срочно на связь! «Дятел», внимание, срочная бандероль для «цветоводов». И Шурику привет на сто рублей. Внимание, слушать меня, «Дятел»! Живее ответ, я сказал!

— Какой тебе, нахрен, «Тетерев»? Какой Шурик? Это еще там кто?! Ну-ка, немедленно освободи военную волну, идиот!

— Лушкин! Молчать, я сказал, умник! Приказываю тебе, «болезному», заткнуться! Узнал меня?!

— Так точно, това…

— Рот закрыть! Шурику и остальным команду «подъем»! И живо съезжаем на трижды «Украину». Вспомнил, откуда мы родом? Тогда бегом!

— Это в том смысле? Тьфу ты! Все понял я… Э, «Тетерев». Сейчас-сейчас! Сейчас всё будет!

***

Пальцы мусолили картонный мундштук «Казбека». Сон никак не шел. Мысли крутились вокруг ненаписанного письма жене, и неотправленных писем куда-то усвиставшего сопляка старлея. После отбоя полковник не утерпел и прочел пару писем, адресованных матери Павла. Строчки были сухими без особой нежности. В первом письме Павел писал, что получил поощрение от командования, но пока не может похвастаться какое. Во втором скупо и туманно упоминал свою новую интересную службу. Удивительно, но за спокойными словами этого парнишки было не разглядеть и малейших тревог о будущем. А ведь уезжал он куда-то, совсем без уверенности в счастливом окончании этой новой командировки. Письма были такими, словно их писала рука не обычного парня, а опытного, многое повидавшего человека… Неожиданный стук в окно выдернул Петровского из очередных бессонных раздумий.

— Товарищ полковник, тревога!

— Какая там еще тревога, Степан? Что там стряслось у тебя?!

— Не у меня, Василий Иванович. Колун только что по радио сообщил Горелкину, что японцы подняли несколько полков бомбардировщиков и летят в нашу сторону. До их подхода к авиабазе 1-го особого всего двадцать минут осталось. У нас они будут минут через сорок. Горелкин своих поднимает в воздух, чтоб сразу на подходе их встречать. Нас просил хотя бы парой дежурных звеньев поддержать атаку.

— Ясно, капитан. Полку общий вылет двумя волнами! Сколько бортов готово?

— Сходу сможем поднять шестнадцать И-14 с «Тюльпанами»!

— Вот пусть они первыми и стартуют. И моя пара вместе с ними. Сколько из них с блоками ракет?

— Три пары всего. С вашей пары вчера вечером блоки сняли.

— Плохо, что сняли! Живо команду, заменить оба самолета на полностью снаряженные. И через пять минут, чтобы всем восемнадцати быть готовыми к вылету!

— Разрешите исполнять?

— Давай! Грицевцу скажи, пусть он сборной группой минут через двадцать нас вдогонку усиливает. Ты сам остаешься на базе в готовности. С оставшимися силами тут по ситуации действуй. Это всё. Бегом исполнять, капитан!

— Есть, товарищ полковник! Моторы уже греют.

Петровский быстро накинул и утянул портупеей гимнастерку. Его второй особый авиаполк наконец-то дождался своего часа. Всего через полчаса экзамен по боеготовности мотореактивной части будет, либо сдан, либо провален. Полковнику очень хотелось верить, что цена такой проверки не окажется для полка слишком высокой…