Карина Демина - Невеста

• Название: Невеста
• Автор: Карина Демина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

У меня есть невеста, — сказал он. — Во всем мире не отыскать девушки, прекраснее… Ее волосы мягки и душисты. Ее очи — бездонные озера, забравшие душу мою. Рот ее — россыпь жемчуга на лепестках розы. Стан ее тонок, а бедра круты...

---

Как она вообще здесь очутилась?

Род Ртути не воюет. Они и перекинуться не в состоянии. Ученые. Музыканты. Живописцы…

Торхилд, не дождавшись ответа, подняла голову, заглянула в глаза и, сглотнув, проговорила:

— Вверяю свою жизнь, честь и душу райгрэ. Молю о защите и покровительстве.

Она что, боится, что Виттар ее бросит посреди леса? Только женщине такое в голову могло прийти. Но Торхилд протягивала сложенные лодочкой руки и смотрела так, словно вот-вот разрыдается.

Пускай. Это ненадолго.

Дома он передаст ее со-родичам… Ртуть, пусть и не относилась к Великим родам, была многочисленна и богата. Их женщины рождали здоровых щенков, и редко кто из отмеченных ртутью, оставался в Каменном логе. Впрочем, особой силы у них никогда не было. Но сейчас это не имело значения. Женщина ждала, и Виттар коснулся ладоней носом, вдыхая терпкий сладкий аромат.

Крайт сойдет за свидетеля.

Однако следовало возвращаться: вряд ли в округе вдруг обнаружится еще один пес. А закрыв этот канал, Виттар сумеет перераспределить энергию, выигрывая время для остальных.

Подопечная встала, всем видом показывая, что готова проследовать хоть на край мира. Вот только сил у нее осталось едва ли шагов на десять. Виттар чувствовал пустоту внутри: пусть Ртуть и не так зависит от рудных жил, но эта женщина исчерпала себя досуха.

Он подошел к ней, лег и, наклонив голову, обложил шипы.

Не поняла.

Или испугалась крови? Чистится придется долго, но сейчас Виттару не до женских капризов. Где одни охотники, там могут быть и другие. А ввязываться в драку с неизвестным противником на чужой территории, при том, что веского повода для драки нет, как минимум глупо.

Он толкнул Торнхильд головой и заворчал.

Поняла. Села на спину, бочком, привыкла, небось, в дамском седле ездить. Ох, боги руды, за что такое наказание? Виттар ей не лошадь. И дамского седла на нем не наблюдается. Рявкнул, встряхнулся, сбрасывая подопечную на листья, и вновь лег. Сообразила, слава богам, забралась, вытянулась вдоль спины и, сжав бока коленками — тоже, наездница — обняла за шею.

Сунув руки меж шейных игл, Торхилд пробормотала:

— Простите, райгрэ, я постараюсь осторожно…

Почему-то эти слова рассмешили.

Постарается она. Будет хорошо, если она постарается не упасть. Идти приходилось медленно, не столько из-за девушки, сколько из-за Крайта, который слабел и умудрялся хромать сразу на четыре лапы. А хвост и вовсе дохлой змеей по листьям волочился. Но если Крайт думал, что несчастный вид избавит его от неприятностей, то ошибался.

Порка неизбежна.

Но дома.

А предчувствие смолкло. Неужели дело в этой тщедушной девчонке, в которой и весу-то не осталось? Сидит. Всхлипывает. Плачет? И по какому же поводу? Виттар никогда не понимал женщин. Осталась жива. Вернется домой. Залижет раны и забудет нынешний лес, как страшный сон. Ей бы радоваться, а она ему в чешую ржавчины добавляет.

Аргейм, если и удивился подобной находке, то виду не подал. Крайта, у которого только и осталось силенок, что перекинуться, за шкирку поднял в седло. И руку девушке протянул, но та принимать не спешила.

Она что, на Виттаре домой ехать собралась?

Глухое ворчание подсказало ей, что решение было ошибочным. Правильно, вот на лошади пусть и едет. Жеребец смирный, как-нибудь справится.

— Райгрэ?

На вопрос Аргейма Виттар покачал головой: не здесь. Смена облика может повредить сети, а до дома Виттар как-нибудь дотянет.

Да и мало ли… но лес, удовлетворившись четырьмя жертвами — ему было безразлично, кто именно вернется к корням — не спешил чинить преград. Поле встретило стрекотом кузнечиков и всполошенным криком козодоя, который проснулся не вовремя.

Переход принес головную боль, которая вскоре станет невыносимой и тошноту. Оттого и железо отступало тяжело, нехотя. Все-таки не надо было ввязываться в авантюру.

Но глупо жалеть о том, что уже сделано.

Несколько секунд Виттар стоял, упираясь руками в стену, пытаясь справиться с головокружением. Во рту напоминанием о недавних событиях был мерзкий вкус крови.

Или не такой уж и мерзкий? Плохо, если начинает нравится… сегодня убил, пусть бы разодрав в клочья, но только убил. А завтра?

Как скоро он дойдет до того, чтобы попробовать?

И стоит ли рассказывать Королю?

Крайт промолчит. Девчонка… вряд ли она вообще поняла хоть что-то. А если и поняла, то недолгая беседа наедине убедит ее, что следует забыть об увиденном.

Не выход.

Проблема существует. И сама собой не исчезнет.

Виттар вытер рот и поморщился — засыхающая кровь на коже воспринималась иначе, чем кровь на доспехе. Эта — раздражала.

— Крайт, — голосовые связки растерли первое слово в рык.

— Вы… — кажется, Крайт решил, что терять больше нечего. — Меня прогоните?

И лишиться талантливого нюхача?

— Я тебя выпорю так, что ты неделю лежать будешь.

— Спасибо, райгрэ!

Просиял, разулыбался… если полезет обниматься, Виттар прямо на месте порку и устроит. Щенок… Как от такого разумности ждать?

Торхилд из рода Темной Ртути держалась в тени и вид имела такой, словно пороть собирались ее. Высокая. Худая, но не сказать, чтобы изможденная, скорее уж родовое качество, как и некая плавность линий фигуры. И движения текучие, тягучие…

Красиво, пожалуй.

К роду Ртути следовало присмотреться пристальней.

— Дозволено ли мне будет узнать имя райгрэ? — и голос у нее приятный.

— Виттар. Из рода Красного Золота.

Все-таки он категорически не понимал женщин. Она в безопасности. Зачем в обморок падать?

Но вскоре странности поведения подопечной отошли на второй план: из четырех групп лишь одна вернулась в полном составе.

— Толпа, — десятник не без труда освободился от шкуры, в которой застряло с полдюжины арбалетных болтов. — Мы прямо на них… или они на нас.

Удалось вытянуть еще одного — полубезумного, ошалевшего от радости мальчишку из Медных.

А Одена не нашли.

Он был жив… но где?

Глава 8 Добыча

Спал Оден урывками.

Он вовсе отказался бы от сна, но осознавал, что отдых необходим. И сознание соскальзывало в дрему, отсекая звуки и запахи, которых было слишком уж много, чтобы вовсе от них отрешиться. Не мешали, нет, скорее Оден боялся, что они вдруг исчезнут, и он очнется в привычной глухой темноте. И страх выдергивал из полусна, заставляя вновь и вновь убеждаться, что он свободен.

Нет ямы.

Нет ошейника.

Нет того единственного, постоянного в своем существовании звука, который доводил его до безумия. Где-то высоко, над решеткой и даже над головами охраны, невидимая капля воды разбивалась о лужу. Час за часом. День за днем. Неделя за неделей.

Оден и сейчас продолжал слышать этот звук…

Все более отчетливо.

Ярко.

Ямы нет? Есть. Колодец. Ледяные стены, которые даже летом подмерзали. Нестерпимая вонь, когда дышать приходится ртом, и кажется, что она остается гнилью на языке. Сам язык распухает от жажды и не помещается во рту. Сегодня тоже забыли принести воды… или не забыли?

Она нарочно, белолицая Мэб, рожденная туманом.

Ей нравится унижать, но Оден, слизывая с камней испарину, уже не чувствует себя униженным. Привык. Жаль, что этой воды слишком мало.

Но умереть ему не позволят: Королева не любит терять игрушки.

— Думаешь, ушел от меня? — вот она, рядом. Стоит, склонив голову к плечу, поглаживает темно-красные бусины ожерелья. Сияет в темноте ледяная корона. Остры шипы терний, и мертвый виноград зреет на бледных лозах.

Ее нет. Не существует.

Она осталась там, в темноте, а Оден вышел.

Выжил.

— Иллюзия, — королева Мэб знает в иллюзиях толк, недаром туманы идут рука об руку с грезами. Она присаживается, и пурпурная парча платья тонет в грязи его камеры. — Это всего-навсего иллюзия… ты мертв и давно. Чувствуешь?

Ее рука прижимается к его щеке, и большой палец скользит по губам, сдирая сухую кожу. Лишь он и еще указательный не защищены чехлами для ногтей, и оттого выглядят неестественно короткими.

— Видишь, ты ничего не чувствуешь. И значит, ты мертв. Смирись.

Нет. Он хочет вдохнуть, но рука закрывает рот, а нос привычно забит не то слизью, не то засохшей кровью.

— Упрямый пес…

Она давит на губы, впивается когтями в щеку, но Одену уже не больно. Наверное, он и вправду мертв.

— Нет, — у него чудом получается вывернуться и сделать вдох. — Я живой.

— И чем докажешь? — Мэб слизывает с пальцев капли крови, темные, как гранаты ее ожерелья.

— У… у меня есть невеста.

Глаза Мэб — зеленый нефрит. Сама она мертва, давно мертва, укутана саванами туманов. И отравляет их, рождая безумные грезы. А Оден жив.

— …во всем мире не отыскать девушки, прекраснее ее… Ее волосы светлы, мягки и душисты, как солнечный луч…