Марианна Баконина - Смерть на выбор

• Название: Смерть на выбор
• Автор: Марианна Баконина
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0488-0

Достоверная информация — самый дорогой и порой самый опасный товар. В погоне за сенсацией или в поисках истины герой этой книги — журналисты и репортеры — вторгаются в сферы, где секреты ценятся дороже человеческой жизни. Выбор темы неслучаен для автора, ведь Марианна Баконина — популярная телеведущая петербургского Пятого канала.

На этот раз Марианна Баконина выступает как автор детективов. Вместе с героями «Апокрифического клада» читатель перенесется в знойную среднеазиатскую пустыню, в песках которой сокрыт древний клад — казна некогда влиятельного восточного ордена бекташи. Да и остальные повести, включенные в эту книгу, не оставят читателю возможности скучать.

---

После пяти кабинеты заполняются. Уже вернулись репортеры, посетившие сегодняшние пресс-конференции и места происшествий, уже приникли к компьютерам те, кто отвечает за хронику и работу с информационными агентствами, обозреватели и собственные корреспонденты доводят свои статьи и заметки. Измотанные редакторы по работе со сторонними авторами воюют с амбициями и стилистическими ошибками. В целом — обычная газетная рутина, или текучка.

Текучка подхватила и завертела ведущего обозревателя прогрессивного «Невского голоса». Приветствия, вопросы, претензии.

— Здравствуй, бродяга, с чего это ты сегодня — вроде пособие не выдают?

— Максим, миленький, ты мне обещал обзор по квартирным кражам — для социальной полосы. Я его получу?

— Он еще мне об изнасилованиях не написал! Так что подождешь, до четверга.

Максим умело плыл по течению к кабинету главного редактора. Он пришел на службу, с тем чтобы засветиться пред начальственными очами. Сделать это следовало, не теряя попусту времени. По пути к цели он щедро оделял всех желающих улыбками, кивками и рукопожатиями. На обещания тоже не скупился.

— Про квартирные… Непременно. Уже почти готово.

— Изнасилования. Помню… Но в ГУВД со статистикой тянут. Трудная тема. Но делаю, что могу.

— Привет. В дартс? Ну разумеется. Проиграть не боишься?

И так далее и тому подобное. Только темы чуточку изменились.

Прорваться к главному с налету не удалось. Редкостное невезение. Максима остановила верная секретарша. Милая Юлечка, которой он перетаскал тысячу шоколадок, рассказал три тысячи баек и которой он сделал пять тысяч комплиментов — и все это от всей души. И вот она, неблагодарная, мило улыбается и заявляет, что у шефа совещание. Как волчицу не корми… Максим даже расстроился. Но виду не подал. Сделаешь замечание — миллионом шоколадок не отделаешься. Лучше заняться разведкой.

— Кто у него?

Юлечка всегда рада поболтать.

— Бес его знает. Из молодых, да ранний. Но в костюмчике зеленом. На меня не глянул. А сам сморчок сморчком, глаза мутные, нос в угрях, а ростом чуть выше компьютера.

Юлечка была доброй девушкой, только гордецов недолюбливала.

— И по какому же вопросу?

— Даже предположить не могу. — Юлечка сделала большие глаза, вытаращилась почти как ценитель кофе «БРУ».

— Ты, да не можешь! В жизни не поверю! — Максим знал слабости секретарш вообще и секретарши собственного шефа в частности. Любопытство сгубило кошку, любопытство кормило девушек в приемных. Юлечка была любопытна и для пользы дела, и из любви к искусству.

— По-моему, какой-то новый проект. Шеф решил завести колумниста. Я краем уха слышала. И прочит на это место такого задаваку.

Максим тихонько присвистнул. Главный всегда хотел, чтобы в его газете все было «как у людей». Чтобы и аналитика, и расследования, и обозрения. В последнее время появилась мода на колумнистов. Специалистов писать каждую неделю, на злобу дня и ни о чем, причем не как-нибудь, а с перчиком. С штуками-прибаутками, полунамеками и полудоносами, с подходящими цитатами из классиков и современников. Шеф начал искать молодые таланты — тревожный признак. Мастер газетного дела Самохин упустил новые веяния в родном коллективе, погнавшись за зарубежными контрактами и гонорарами. Нехорошо.

Ждать пришлось долго: Юлечка успела сварить кофе — для шефа с гостем и для Максима. Кофе был выпит, новейшие сплетни рассказаны, Юлечкины проблемы обговорены.

Наконец краснокожие двери распахнулись, и Максим сразу понял, откуда дует ветер. Из кабинета вышел Гриша Гришанин — краса и гордость петербургской журналистики, в четырнадцать лет — благонадежный корреспондент «Пионерской правды», в шестнадцать — неуемный разоблачитель и ниспровергатель прежних кумиров: шел восемьдесят седьмой год. В двадцать — любимый журналист власть имущих. Теперь ему двадцать четыре. Выглядит моложе. Максим распахнул объятия:

— Гришенька, какими судьбами?! Ты же вроде в «Коммерсанте» подвизался!

— Спрашиваешь! — совершенно в тон ответил гость. Подлинный профессионал — умеет ничего не сказать.

— Что, к нам перебираешься? — Максим тоже не за печкой уродился, умел поставить на своем.

— Как фишка ляжет, — радушно ответствовал коллега.

— Давай, старик, а то без тебя как без рук и без ног! — Максим, конечно, мог в пять минут выведать у воображалы все подробности. Только вот не было у него этих пяти минут. Главный мог смыться на какую-нибудь презентацию — время к шести.

— Ну, бывай! — тоже, оказалось, неплохой ход. Надменный коллега удивился и явно забеспокоился — с чего вдруг такая спешка. Максим же приветственно помахал рукой — и нырнул в кабинет. Очень царственно получилось.

Главный уже оделся и почти убегал. В маленькой круглой кепочке и кожано-блестящем полушубке, кругленький и улыбчивый, — в нем кто угодно угадал бы представителя российской политической элиты конца двадцатого века.

— Добрый вечер, Алексей Парменович. — Даже отчество у него вполне элитарное — редкое, кондово-посконное. Корнями-истоками пахнет.

— Явился не запылился. Где пропадать изволил?

Шеф после книжно-заграничных успехов Максима относился к подчиненному двойственно. С одной стороны — лестно. Вырастили в коллективе такого преуспевающего монстра: он и про российский исламский фундаментализм для журнала «Шпигель», он и о политических партиях в Средней Азии для «Тайма». С другой стороны — кто в родной газете пахать будет, если все ориентируются на «туда»? Экспорт стратегического сырья получается, а у самих интеллектуального бензина не остается.

— Есть несколько задумок, Алексей Парменович. Большая, панорамная работа. — Шеф еще со времен газетно-комсомольской юности любил отчего-то три магических слова: «панорама», «подход» и «расхристанный».

— Давай излагай, — поощрительно кивнул шеф и тут же построжал: — Только покороче, в темпе, видишь, спешу.

Этакая смесь гнева и милости.

— «Петербургские тайны» — серия очерков! — Максим вдохнул полной грудью и нырнул в омут собственных фантазий. Импровизировал вдохновенно. — Сейчас тайн ничуть не меньше. В рубрику помещается все: и самые громкие убийства, и финансовые скандалы, и мистика. Представляете, каждую неделю — большой очерк!

Главный даже кепку снял. Не в смысле «снимите шляпу, господа», но все же.

— Интересный подход…

— Не то слово! — увлеченно врал журналист. — Я только начал готовиться… Только вот…

— Что? — Теперь начальственной любви в голосе было гораздо больше, чем гнева. — Что надо-то?

— Ну, — Максим сделал вид, что думает, — мне бы на недельку-полторы в свободный полет, чтобы не дергали с текучкой, чтобы подготовить сразу три-четыре-пять материалов. А потом…

— Ты и так не слишком нашей текучкой злоупотребляешь. Вон завотделы жалуются, что от тебя прошлогоднего снега не добьешься.

— Клеветнический подход. — Максим прижал руку к сердцу и сделал честное лицо. Впрочем, не слишком усердствовал, тут как при игре в «очко» — двадцать два тоже плохо.

— Ладно, на полторы недели отпускаю. И чтобы, — главный склонился над перекидным календарем, — во вторник ты был у меня — с очерками. В праздничный номер и дадим — к Восьмому марта.

— Будет сделано. — Теперь Максим сыграл голосом исполнительность. Тоже в меру. И поспешил закруглиться. Длинные беседы с начальством не его амплуа. Это прерогатива полных бездарей.

Нина вернулась домой чуть раньше обычного — около семи.

Максима, как и следовало ожидать, и духу не было. Видимо, задержали те самые, любопытствующие.

Он примчался через час. Запыхавшийся, и не только.

Первым делом, даже не сняв ботинок, ворвался в кухню и подозрительно осмотрел — стол, раковину и жену.

— У тебя кто-то был?

— Что? — Нина чуть не поперхнулась. Взгляд супруга стал грозным и подозрительным.

— Почему в раковине две чашки из-под кофе?

— Потому… — Происходящее так сильно напоминало сцену ревности, что она замешкалась с ответом. Ревность — это что-то новенькое в их полных эмоций взаимоотношениях.

Максим ответа дожидаться не стал. Бросился в комнату. Нина с интересом последовала за ним. Под диван и в шкафы он не заглянул. Ограничился поверхностным осмотром. Допрос тоже продолжался. Причем пошла в ход уже вторая степень устрашения.

— Нет, ты мне скажи, кто у тебя был?

— Не уверена, что должна отвечать на столь странные вопросы. — Нина, не имевшая опыта подобных разборок, держалась в целом правильно. Привыкшие к сценам жены ее одобрили бы. Главное — не уступать.

— Я же вижу, что кто-то приходил! Я же не просто так спрашиваю! — Удельное содержание осатанелости на килограмм живого веса возрастало.

— Предположим, приходил. Я по твоей милости сорвалась домой с работы, и что? — соврала Нина. Семейный скандал разрастался по стандартной схеме. Всякая семья скандалит одинаково.