Николай Великанов - Блюхер

• Название: Блюхер
• Автор: Николай Великанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03256-9

Он был одним из самых прославленных полководцев 20–30-х годов XX века, героем Каховки и Перекопа, первым кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды, одним из первых Маршалов Советского Союза. При жизни о нем слагали легенды, стихи и песни, но звездная судьба маршала имела бесславный и трагичный финал: он не только был объявлен «врагом народа» — подвергся сомнению и его полководческий талант.

---

Так кто же этот всесильный человек, которому подчинены и могучая организация, и ответственные работники органов государственной безопасности, и террорист-одиночка Николаев?..

Блюхер, оставаясь наедине с самим собой, размышлял: а знал ли Сталин о готовившемся покушении на Кирова? Может, знал, а может, догадывался. Организаторы убийства, вероятно, хорошо понимали, что вождь видит в Кирове опасного соперника, что растущий авторитет Мироныча, как называли в народе Кирова, начинает ставить под сомнение монополию руководства Сталина. И они ударили по Кирову. Ударили без промаха, будучи уверенными, что тяжелых последствий для них не наступит. Сталин не случайно с первого часа после убийства взял под свой пристальный контроль ведение разбирательства случившегося, подобрал верного человека — Ежова, которому вместе с Аграновым поручил провести «тщательное следствие»…

Блюхеру вспомнилось, как прошлым летом в один из выходных дней собрались он, Лаврентьев, Крутов, Дерибас, Западный на берегу Амура на даче УНКВД. Изрядно выпили и, как водится в таких случаях, повели разговоры на «горячие» темы: о высших руководителях страны, о закулисной жизни партии. Терентий Дмитриевич Дерибас привез свежий номер журнала «Большевик», в котором была опубликована статья Лаврентия Берии, восхвалявшая Сталина. Дерибас смеялся: «Представляете, какую реакцию эта статья вызвала у многих… Особенно у кавказских товарищей. Надо было видеть бурное возмущение Берией Авеля Енукидзе…»[55] А Лаврентьев поведал об одном случае, рассказанном Кировым в кругу друзей: «Иду я со Сталиным по Кремлю, нам навстречу Иванов-Кавказский[56], улыбаясь, приветствует нас и в адрес Сталина бросает: „Здорово, хозяин!“ Сталин ему не ответил, лишь ожег его злым взглядом. А мне сказал раздраженно: „Хозяин — это что-то байское. Дурак!“ Не поздоровится теперь бедному Иванову-Кавказскому…»

Эти откровенные намеки в отношении Сталина Блюхер тогда понимать не желал и позиции своей не скрывал. Дерибас с улыбкой и в то же время не без ехидства говорил: «У вас, Василий Константинович, мы знаем, трепетные чувства к Иосифу Виссарионовичу, а мы зубоскалим. Простите уж нас».

Сейчас к Сталину Блюхер относился несколько иначе. Он видел: восхваление вождя вышло за рамки разумного, обрело уродливые формы, а вождь принимает это как должное. Более того, Сталин безжалостно расправлялся с теми, чья популярность и авторитет приближались, как ему казалось, к его уровню, кто отказывался поддерживать его культ (например, жестоким репрессиям подверглись делегаты XVII съезда, проголосовавшие против Сталина). Блюхеру все чаще приходила мысль, что и Кирова убрали по его распоряжению. Не зря в Ленинграде и Москве ходили разговоры: «Мироныч стал жертвой своей популярности».

На прощании с Кировым Блюхер стоял в траурном карауле. Он сменял у гроба Сталина, Молотова, Калинина, Ворошилова, Орджоникидзе, Жданова, Микояна, Кагановича. Ему запомнился Сталин, стоявший у изголовья Сергея Мироновича. Лицо генсека было спокойно и непроницаемо. Казалось, он не на скорбной церемонии, а на заседании ЦК или партийного съезда и погружен в свои повседневные государственные думы…

На следующий день в газетах появилась директива Президиума ЦИК СССР, в которой следственным органам предлагалось вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Судебным органам — не задерживать исполнение приговоров о высшей мере наказания из-за ходатайств преступников данной категории о помиловании, так как Президиум ЦИК Союза ССР не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению. Органам Наркомвнудела — приводить в исполнение приговоры о высшей мере наказания в отношении преступников названных выше категорий немедленно по вынесению судебных приговоров.

После прочтения этой директивы Блюхеру подумалось: «А почему Президиум ЦИК не считает возможным принимать подобные ходатайства к рассмотрению?..»

МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Идея об учреждении нового воинского звания для военачальников, внесших наибольший вклад в защиту советской страны, в кремлевских стенах витала еще в середине 1934 года, но впервые заговорили об этом на одном из заседаний Политбюро ЦК в начале 1935-го. Сталин предложил подумать о таком воинском ранге, как «маршал». Постепенно эта мысль вышла за кремлевские стены. Вскоре маршальское звание стало предметом обсуждения в коридорах ЦИКа, Совнаркома и, естественно, в среде военной верхушки.

И вот 20 сентября 1935 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление о введении персонального воинского звания командному и начальствующему составу РККА — Маршал Советского Союза. В постановлении указывалось, что это звание присваивается «выдающимся и особо отличившимся лицам высшего командного состава»…

Сталин изучал список возможных претендентов на присвоение маршальского звания: Буденный, Ворошилов, Егоров, Тухачевский… Раздумывал… Наконец, видимо, сделав выбор, взял карандаш, подчеркнул четыре первые фамилии и добавил к ним пятую — «Блюхер».

В ноябре Блюхер с женой отдыхали в санатории «Барвиха» под Москвой. В это время отмечалось 60-летие «всесоюзного старосты» М. И. Калинина. Василию Константиновичу позвонил комендант Кремля: Михаил Иванович приглашает Блюхера вместе с женой на празднование своего юбилея.

На юбилей Калинина съехалось большое число именитых гостей — весь цвет партийной и правительственной элиты. Вначале всё было очень торжественно, много говорилось тостов, добрых слов в адрес юбиляра. После застолья торжественность сменилась весельем с песнями и танцами. Буйно веселились военные, особенно в ударе были С. М. Буденный и А. И. Егоров: Семен Михайлович виртуозно играл на гармошке, а Александр Ильич лихо отплясывал.

Егоров подошел к Блюхеру, который в этот вечер среди военных был одним из самых «иконостасных»: на его груди блестели шесть высших наград страны — орден Ленина, четыре ордена Красного Знамени и орден Красной Звезды. Александр Ильич жестом привлек внимание окружающих к наградам Блюхера и предложил посостязаться, произнеся на весь зал: «Давай спляшем! Кто кого из будущих маршалов перепляшет: ты — маршал Востока или я — маршал Запада?» Гости аплодисментами подбадривали Александра Ильича и Василия Константиновича, не аплодировали лишь Уборевич и Якир: они бросали на куражившегося Егорова снисходительные взгляды, а на Блюхера смотрели с холодной неприязнью.

За всей этой картиной внимательно наблюдал стоявший у стола, отдельно от других, Сталин. Улыбался…

Через двадцать лет А. В. Хрулев (в 1935 году он был начальником Главвоенстроя РККА) в справке, адресованной генеральному прокурору Р. А. Руденко, объяснит причину холодного отношения Якира и Уборевича к Блюхеру: «Блюхер жил изолированно от таких людей, как Тухачевский, Якир, Уборевич и другие высокопоставленные командующие войсками. Тем не менее звание маршала Блюхеру было присвоено, причем по личному предложению Сталина. Уборевич, Якир обиделись, естественно, завидовали Блюхеру — отсюда их неприязнь к нему…»

Официально маршальское звание было присвоено пяти известным в стране военачальникам: Буденному, Ворошилову, Егорову, Тухачевскому, Блюхеру через пять дней — 20 ноября 1935 года.

В адрес Блюхера посыпались поздравления от руководства страны, от коллег по работе, от сослуживцев, друзей, знакомых и незнакомых. Тысячи поздравлений! Это подогревало в нем тщеславие. Он — один из пяти самых «выдающихся и особо отличившихся» в стране военачальников!

Но прошло некоторое время, и в душе Василия Константиновича зашевелились сомнения…

Брошенная Егоровым на юбилее Калинина фраза о Блюхере: «маршал Востока» пристала к нему, и теперь нередко ее можно было услышать от разных людей.

Сын Блюхера Василий Васильевич вспоминал:

«Местом постоянной службы отца был Дальний Восток, и я на каникулы ездил к нему. Иногда отец определял меня в попутчики кому-нибудь из товарищей по службе или московских друзей. Помнится, довелось как-то ехать даже с самим начальником Главного политического управления РККА Гамарником. У Байкала произошел такой эпизод. Как только за окном вагона открылась необъятная водная гладь, Ян Борисович в полную силу своего красивого голоса запел: „Славное море, священный Байкал…“

Ехавшие с ним товарищи подхватили песню, а я молчал.

— Почему не поешь со всеми? — строго спросил армейский комиссар 1-го ранга.

— Слов не знаю…

— Да это ж одна из любимых песен твоего отца, — тряхнул черной окладистой бородой Гамарник. — А еще сын маршала Востока… Учи песню, повторяй за мной. Не осилишь — высажу в Улан-Удэ и отправлю обратно в Москву.

Я принял эти слова всерьез и, конечно, постарался, чтобы Ян Борисович не привел их в исполнение».