Ярослав Гашек - Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны. Часть вторая

• Название: Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны. Часть вторая
• Автор: Ярослав Гашек
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1930

Первая редакция (1929 г.) перевода П. Г. Богатырева.

Сохранена орфография первоисточника за исключением явных опечаток.

---

— А не знаешь, что музыкантская команда укладывается?

— Я ничего не знаю.

— Не валяй дурака! Говорят, что ваш старший писарь уже достал накладную. Правда ведь? Сколько у вас в команде людей?

— Не знаю.

— Эх ты, глупая башка, что я тебя съем, что ли? (Было слышно, как говоривший у телефона обратился к кому-то поблизости: «Франта, возьми вторую трубку, услышишь, какой в 11-й роте дурак ординарец».) Алло! Спишь ты там, что ли, что о тобой? Так отвечай, когда тебя коллега спрашивает. Так значит ты еще ничего не знаешь? Не скрывай. Разве полковой писарь не говорил, что вам будут выдавать консервы? Ты с ним о таких вещах не говоришь? Вот дубина! Тебя это не касается! (Слышен смех.) Что… на тебя кирпич, что ли, с крыши свалился! Ну, а когда, что-нибудь узнаешь, так ты передай нам но телефону в 12-ю маршевую роту, дурачок родимый! Откуда ты?

— Из Праги.

— Оттуда должен бы быть чуточку поумнее. Да вот еще что. Давно ли ушел в канцелярию ваш старший писарь?

— Только что его позвали.

— Вот оно как. А раньше-то не мог мне об этом сказать! Наш тоже только что ушел. Что-то там заваривается. С обозом не говорил еще?

— Нет.

— Господи Иисусе Христе! А еще говоришь, что из Праги? Ты ни о чем не заботишься? Где ты только целый день шляешься?

— Я только с час тому назад пришел из дивизионного суда.

— Это другой коленкор, товарищ! Нынче же забегу на тебя посмотреть! Давай отбой.

Только что Швейк собрался закурить трубку, как опять раздался телефонный звонок. «Ну вас к черту с вашим телефоном, — подумал Швейк, — удовольствие мне с вами возиться!»

Телефон неумолимо продолжал звонить, так что у Швейка наконец лопнуло терпение, он взял телефонную трубку и заорал в телефон.

— Алло! Кто у телефона? Здесь ординарец 11-й маршевой роты Швейк!

По ответу Швейк узнал голос поручика Лукаша.

— Что вы все там делаете? Где Ванек? Немедленно позовите к телефону Ванека!

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, телефон только что позвонил.

— Послушайте Швейк, мне некогда с вами дурака ломать! Телефонные разговоры на военной службе — это вам не телефонная болтовня, когда кого-нибудь зовут к обеду. Телефонный разговор должен быть ясен и краток. При телефонных разговорах отбрасываются «осмелюсь доложить, обер-лейтенант». Я вас спрашиваю, Швейк, здесь Ванек? Пусть немедленно подойдет к телефону.

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, под рукой его нет. Его незадолго перед тем, может и четверти часа не будет, из нашей канцелярии вызвали в полковую канцелярию.

— Дайте мне только притти, я с вами расправлюсь! Не можете вы, что ли, ответить покороче. Слушайте внимательно, что я вам сейчас буду говорить. Ясно слышите? Чтобы вы потом у меня не отговаривались, что в телефоне что-то хрипело. В ту же секунду как повесите трубку…

Пауза.

Снова звонок.

Швейк берет телефонную трубку, и его осыпают градом ругательств.

— Скотина, хулиган, мерзавец! Что вы делаете? Почему прервали разговор?

— Вы изволили сказать, чтобы я повесил трубку.

— Через час я приду домой. Не обрадуетесь вы у меня! Немедленно отправляйтесь в казармы, найдите там какого-нибудь унтер-офицера, хотя бы Фукса, и скажите ему, чтобы он сейчас же взял десять рядовых и шел с ними на склад получать консервы. Повторите, что он должен сделать.

— Итти с десятью рядовыми на склад за получением консервов для роты.

— Наконец-то вы немножко поумнели! Я пока что позвоню Ванеку в полковую канцелярию, чтобы он тоже шел на склад принять консервы. Если же он тем временем вернется в барак, пусть оставит все и бежит на склад. А теперь повесьте трубку.

Швейк довольно долго не мог найти ни унтер-офицера Фукса, ни кого-либо из других унтеров. Все они торчали около кухни, обгладывали мясо с костей и потешались над привязанным Балоуном, который, правда, стоял всей ступней на земле: его пожалели. Все же и так он представлял собой интересное зрелище. Один из поваров принес ему ребро и сунул ему прямо в рот, а привязанный бородатый великан Балоун, не имея возможности манипулировать руками, осторожно перевертывал кость во рту, балансируя ею с помощью зубов и десен. При этой работе он походил на лешего.

— Кто здесь взводный Фукс? — спросил Швейк, наконец найдя унтеров.

Унтер-офицер Фукс не счел нужным отозваться, увидев, что его спрашивает какой-то рядовой пехотинец.

— Ясно говорят вам, — крикнул Швейк, — долго ли я еще буду вас спрашивать?! Где здесь взводный Фукс?!

Унтер-офицер Фукс выступил вперед и с достоинством начал всячески обкладывать Швейка, что он не взводный, а господин взводный, что нельзя орать: «Где взводный?» — а следует: «Осмелюсь доложить, здесь ли находится господин взводный унтер-офицер?» В его взводе, если кто забудет сказать «осмелюсь доложить», немедленно получает в морду.

— Осторожней на повороте! — сказал веско Швейк. — Немедленно собирайтесь, идите в казармы, возьмите там десять рядовых и вместе с ними бегом марш на склад получать консервы.

Ошеломленный унтер-офицер Фукс переспросил:

— Что?..

— Без всяких там «что», — ответил Швейк. — Я, ординарец 11-й маршевой роты, и минуту тому назад разговаривал по телефону с господином обер-лейтенантом Лукашем, и тот сказал: «Бегом марш с десятью рядовыми на склад». Если вы не пойдете, господин взводный Фукс, так я немедленно иду звонить но телефону. Господин обер-лейтенант требует во что бы то ни стало, чтобы вы шли. Не может быть никаких разговоров! «Телефонный разговор, — говорит господин обер-лейтенант Лукаш, — должен быть ясен и краток». Если сказано итти взводному Фуксу, то взводный Фукс должен итти! Такой приказ вам не какая-нибудь болтовня по телефону, когда кто-нибудь к обеду зовет. На военной службе, особенно во время войны, каждое промедление — преступление. «Если этот самый взводный Фукс сию же минуту не пойдет, как только вы ему об этом объявите, так вы мне немедленно телефонируйте, и я с ним разделаюсь! От взводного Фукса ничего не останется!» Милейший, плохо вы господина обер-лейтенанта знаете!

Швейк победоносно оглядел унтер-офицеров, которые его выступлением были поражены и уничтожены.

Взводный Фукс забурчал что-то непонятное и быстрыми шагами ушел. Швейк вдогонку ему закричал:

— Так можно телефонировать господину обер-лейтенанту, что все в порядке?

— Немедленно буду с десятью рядовыми на складе, — ответил взводный Фукс.

А Швейк, не произнеся ни слова, ушел, оставив унтер-офицеров, ошеломленных не меньше чем взводный Фукс.

— Начинается! — сказал низенький капрал Блажек, — придется паковаться.

☆

Швейк вернулся в канцелярию 11-й маршевой роты. Не успел он раскурить трубку, как раздался телефонный звонок. Со Швейком снова заговорил поручик Лукаш.

— Где вы шляетесь, Швейк? Звоню уже третий раз, и никто не отзывается.

— Всех сгонял, господин обер-лейтенант.

— Что, уже пошли?

— Разумеется пошли, но еще не знаю, пришли ли они туда. Может быть, еще раз сбегать.

— Нашли вы взводного Фукса?

— Нашел, господин обер-лейтенант. Вначале он мне сказал «Что?», но после того, как я ему объяснил, что телефонный разговор должен быть краток и ясен…

— Не дурачьтесь, Швейк!.. Ванек еще не вернулся?

— Не вернулся, господин обер-лейтенант.

— Да не орите вы так в трубку! Не знаете, где может быть теперь этот проклятый Ванек?

— Не знаю, господин обер-лейтенант, где может быть этот проклятый Ванек.

— Он был в полковой канцелярии, — но куда-то ушел. Думаю, что, может быть, сидит в кантине[101]. Идите туда за ним Швейк и скажите ему, чтобы он немедленно шел на склад. Да, вот еще что: найдите немедленно капрала Блажека и скажите ему, чтобы он немедленно отвязал Балоуна, и пошлите Балоуна ко мне. Повесьте трубку.

Швейк пошел исполнять приказание, нашел капрала Блажека и передал ему приказание поручика, чтобы он отвязал Балоуна. Капрал Блажек забурчал.

— Чуть что уж, начинают робеть!

Швейк, присутствовал при отвязывании Балоуна и пошел с ним вместе, так как тот шел по дороге к кантине, где Швейк должен был разыскивать старшего писаря Ванека.

Балоун смотрел на Швейка как на своего спасителя, и обещал ему, что будет делиться с ним всеми своими посылками, которые получит из дому.

— У нас скоро будут резать свинью, — сказал меланхолически Балоун. — Любишь колбасу с кровью пли без крови? Скажи, не стесняйся, я еще сегодня вечером буду писать домой. В моей свинье будет так сто пятьдесят кило весу. Голова у ней, как у бульдога, а такие свиньи — самый первый сорт. С такими свиньями в убытке не останешься. Такая порода, брат, не подведет! Сала на ней пальцев на восемь. Когда я был дома, так я сам делал ливерную колбасу, и при этом так, бывало, налопаешься фаршу, что сам чуть по лопнешь. В прошлом году я зарезал свинью, которая весила сто шестьдесят кило. Это, брат, была свинья! — сказал он патетически, крепко пожимая руку Швейку на прощанье. — А выкормил я ее на одной картошке и сам диву давался, как она у меня быстро жирела. Окорока я сначала положил в рассол. Такой кусок поджаренной ветчинки, полежавшей в рассоле, да с картофельными кнедликами, посыпанными шкварками, да с капустой!.. Пальчики оближешь! Сколько после этого пивка можно выпить!.. Не жизнь, a рай! Что после этого человеку еще нужно? И все это у нас отняла война.