Павел Комарницкий - Время терпеливых (Мария Ростовская)

• Название: Время терпеливых (Мария Ростовская)
• Автор: Павел Комарницкий
• Жанр: Исторические приключения

Давно и прочно забыты те времена. Много ли известно нам, теперешним «россиянам», о батыевом нашествии? Ну, было какое-то иго, вроде как… Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков?… Это очень просто. Нужно только не жалеть времени, и вот настанет миг, когда сквозь разрозненные скупые строчки документов всплывут их лица… Они — были!

Примечание: Все события, изложенные в романе, имеют под собой реальную основу. При работе автор старался максимально придерживаться исторической достоверности.

---

— А это ты уже своих людей спроси. Моё дело товар сбыть, не могу же я за каждый клинок отвечать.

— Каких людей?

Князь Михаил усмехнулся.

— Токмо не говори мне, багатур, что нет среди моих людей послухов ваших.

Мункэ сверкнул глазами.

— Значит, так, коназ. Дань железом я не приму. Серебро, золото и меха. Ещё воск и мёд, пожалуй. Ещё коней урусских больших могу взять. На этом всё!

Михаил Всеволодович помолчал.

— Воля твоя, багатур. От своей выгоды ты отказываешься, ну да ладно. Найдём указанное тобой, Бог даст.

Мункэ пожевал губами.

— Впрочем, можно взять ещё один товар, коназ Магаил. Урусские девки хороши…

Михаил Всеволодович смотрел угрюмо.

— Русскими людьми не торгую я, багатур. Девки наши не кобылы, чтобы на дань их пускать.

— Ты прав, коназ! — ухмыльнулся монгол. — Ваши девки гораздо лучше кобыл!

…

— Открой, ханум! Открой, Мари, ну?!

Гаха ломился в дверь с настойчивостью кабана, но толстые дубовые доски без особого ущерба выдерживали натиск. Только бы не додумался использовать лавку вместо тарана, подумала Мария. А впрочем, в одиночку и с лавкой наперевес такую дверь не высадить…

Как выяснилось в первый же вечер, Гаха совсем не умел пить, однако упорно старался овладеть сей славной наукой. Каждый вечер монгольский посол требовал вина и пива, и Мария не могла отказать гостю. Напившись пьян, он становился буен и опасен как для чужих, так и для своих, и потому люди старались не попадаться ему на глаза. Самое скверное, что даже стража княгини не могла ничего поделать — при малейшей попытке его урезонить посол сразу выхватывал саблю и кидался в бой. И что тогда делать? Не хватает ещё войны из-за одного пьяного дурака… Наутро бледно-зелёный посол охал, отпиваясь капустным рассолом, долго и нудно извинялся за причинённые славной госпоже беспокойства, но вечером всё повторялось снова.

— Мари-ханум, я тебя так хочу! — ревел за дверью Гаха, торкаясь плечом и колотя кулаками. Мария поморщилась. Видно, и впрямь надо в вино и пиво дурман-траву мешать, что ли… Ведь до утра не даст спать. Уже и огонь отовсюду убрали, дабы не запалил сдуру монгольский посол княжий терем.

— Мари-ханум, ты меня не любишь! — на весь дворец заорал Гаха. Мария не выдержала, тихонько засмеялась. Вот же дурак какой, прости Господи, и кого только Бату-хан назначает главой посольства своего…

Стук в дверь наконец прекратился, и послышались тяжёлые, нетвёрдые удаляющиеся шаги, перемежаемые бормотанием:

— Ну и ладно… других девок, что ли, мало…сейчас найдём…

Ну слава тебе, Господи, подумала Мария. Сейчас где-нибудь в углу заснёт наконец…

…

… " А кроме того, взято шкур куньих две тысячи триста, да беличьих девять тысяч, да лисьих сто двадцать…" — выводило перо. Ирина Львовна, возлежа на столе, пристально вглядывалась в строки: не напутал ли чего отче Савватий.

— Всё верно, кошища? — спросил на всякий случай книжник, и кошка в ответ прижмурила глаза. — Ну, раз одобряешь, я спокоен.

Дверь в библиотеку распахулась от мощного удара, и на пороге возникла раскоряченная фигура монгольского посла.

— А, старик! — рявкнул Гаха по-монгольски, держась за стену. — Где у тебя спрятано вино и девки, старик? Тащи всё сюда! Гулять будем!

Ирина Львовна громко зашипела, выгибая спину, и тут посол заметил её.

— О, какая шапка! — заорал монгол, хватая кошку поперёк спины. Это оказалось роковой ошибкой.

С диким мявом Ирина Львовна извернулась и вцепилась зубами в потную лапу грубияна. Гаха взвыл и отдёрнул руку, но в следующее мгновение кошка прыгнула ему в лицо, явно собираясь объяснить наглецу, кого он имел несчастье обозвать «шапкой».

— Убийцы! Убийцы! — вопил посол Бату-хана, пытаясь отодрать рассвирепевшую кошку, но Ирина Львовна умело пресекала попытки сопротивления новыми укусами в пальцы, одновременно обрабатывая когтями физиономию посла. Свеча упала на пол и погасла, в библиотеке воцарился мрак. И слава Богу, успел подумать Савватий, отступая в дальний угол, не хватает ещё пожара…

Кошка, утомившись, оставила наконец в покое изувеченного Гаху, и монгол тут же воспрял духом.

— Вперёд, мои воины! — орал посол. В темноте смутно блеснула сталь, раздался рубящий хруст удара и грохот опрокинутого стола. — Вот вам, вот вам, вот вам!

Ирина Львовна, очевидно, считая дальнейшее общение с подобным идиотом полной бессмыслицей, белой тенью скользнула куда-то за стеллажи и пропала из виду.

Гаха бушевал и громил в темноте библиотеку. Надо отсюда выбираться, пожалуй, подумал Савватий, ведь зарубит сдуру…

— Убью… — мычал Гаха уже нечленораздельно, забираясь на стеллаж и сваливая с него книги. — Всех убью…

Сабля, громко лязгнув, упала на пол. Гаха повозился ещё, затихая. Сававатий осторожно выбрался из своего угла и начал пробираться к двери. Да уж, завтра тут будет много работы…

— Злые, злые урусы… — уже совсем тихо бормотал посол Бату-хана, возлежа на книжном стеллаже. — Уйду я от вас, уйду…

…

Золотые монеты были разные — тяжёлые дублоны с профилями неизвестных западных королей, польские злотые, даже древние ауреусы, дошедшие до Руси из глубины веков, из самого Древнего Рима. Но больше всё-таки попадались золотые монеты киевской чеканки, на которых можно было обнаружить профиль самого Владимира Мономаха или Ярослава Мудрого. Да, славные были времена…

Князь Михаил криво усмехнулся. Нескоро, ох, нескоро теперь на Руси станут чеканить свою золотую монету. Да и серебряную тоже. Он ещё раз оглядел отсчитанные деньги и начал сгребать их в кожаные кошели.

Вот и пригодилась казна, отнятая тогда у беглого владыки Иосифа. Жаль, что часть денег, и немалая, ушла на задаток Конраду. Который он так и не вернул, кстати. Да, ещё одна такая дань, и от казны ничего не останется… Ладно. Эта зима и следующая, а там что-то должно решиться.

Не зря, ой, не зря папский монах Плано Карпини прошёл с войском монгольским весь путь до Харахорина. Всадники в бараньих кацавейках и лисьих малахаях возле Тригестума показали всем, что будет, если монголов не остановить. Зашевелилась вся Европа. Рыцари Германии и чешский король Васлав открыто просят папу объявить крестовый поход, и папа всё более прислушивается к их голосам. Не говоря уже о короле Бела Арпаде, испытавшем на себе, что такое нашествие. При следующем походе монголы, скорее всего, выберут угорскую землю местом зимних стоянок, если вообще не займут её навсегда.

При мысли о угорской земле Михаил Всеволодович вздохнул. Как-то сейчас там Ростиша? Редко пишет… Тяжело всё-таки в чужой-то стране. Ну да Бог даст, ничего. Парень он не промах, и принцесса Анна девушка весёлая, хотя порой язык остёр не в меру…

Да, и князь Данило Романыч, похоже, сделал выводы из ошибки своей. Разумеется, не те сейчас силы у него, и даже совместно с Черниговом нынче выступать на Бату-хана невозможно. А вот если бы ещё и Конрад Мазовецкий, да Бела Арпад… Да ещё бы Ярослав Всеволодович с сыном Александром, да литовцы с немцами…

Михаил Всеволодович усмехнулся. Мечтать не вредно, если недолго. Однако сейчас требуется выиграть время. В настоящее время у Бату, по прикидкам, почти двести тысяч всадников. Чтобы надёжно разгромить такое войско, нужно выставить против них шестьсот тысяч конницы — знаем уже, что такое татары в открытом бою. Такое войско невозможно собрать иначе, чем крестовым походом, со всей Европы собрать…

Впрочем, есть ещё одна надежда. Похоже, между джихангирами и прочими ханами назревает свара. Михаил даже сглотнул. Ох, какая бы это была удача, кровавая междуусобица во вражьем стане! Тогда, пожалуй, и без крестового похода можно обойтись…

Князь тряхнул головой, решительно сгрёб последние монеты и начал завязывать кошели. Сейчас прежде всего надо выплатить грабительскую дан, дабы избежать нового нашествия. Дальше будет видно.

…

Кони топтались на месте — застоялись в конюшне, похоже, мельком подумала Мария. Однако, не засмеяться бы напоследок, нехорошо выйдет… Да как тут удержаться-то?

Действительно, вид монгольского посла был ужасен. Хорошо ещё, что глаза целы, а всё остальное… Уши распухли, как оладьи, верхняя губа топорщилась, выделяясь далеко вперёд носа, многочисленные чёрные полосы наводили на мысль о том, что лицо Гахи долго и старательно натирали наждаком с примесью битого стекла. Руками посланник Бату-хана не владел вовсе — толстые, как немецкие сосиски пальцы торчали врозь. Если бы не бабушка Лукерья с её травяными настоями и мазями, да снадобья владыки Кирилла, так ещё неизвестно, как оно обошлось бы — кошачьи раны могут и в могилу свести, если их не обработать как следует…

— Ну, прощай, багатур, — Мария вдруг потянулась и поцеловала искалеченного посла в нос. — Хочешь верь, хочешь нет, а без тебя как-то скучно у нас будет, что ли…