Павел Комарницкий - Время терпеливых (Мария Ростовская)

• Название: Время терпеливых (Мария Ростовская)
• Автор: Павел Комарницкий
• Жанр: Исторические приключения

Давно и прочно забыты те времена. Много ли известно нам, теперешним «россиянам», о батыевом нашествии? Ну, было какое-то иго, вроде как… Какими были они, те люди, скрытые от нас толщей тёмных веков?… Это очень просто. Нужно только не жалеть времени, и вот настанет миг, когда сквозь разрозненные скупые строчки документов всплывут их лица… Они — были!

Примечание: Все события, изложенные в романе, имеют под собой реальную основу. При работе автор старался максимально придерживаться исторической достоверности.

---

Цаган с силой ткнул русского мастера в нос концом плети. Голова Олеши мотнулась, из носа закапала кровь.

— Ты думал, самый хитрый здесь, да, урус? Я бы поверил, что ты просто дрянной кузнец, будь ты совсем молод. Но к твоему возрасту кузнец или овладевает ремеслом как следует, или подыхает с голоду. Раз ты не подох, значит, работать с железом умеешь. Умеешь, но не хочешь. Так, э?

Хозяин снова ткнул мастера в нос, и кровь, приутихшая было, хлынула гуще.

— А ты меня не пугай… — тихо, но внятно произнёс Олеша. — Давай, стреляй.

— Храбрый, да? — ещё сильнее разозлился монгол. — Храбрых рабов не бывает, понял, ты, сын свиньи и верблюда? Храбрые в плен не сдаются!

Он с силой хлестнул плетью, распоров кузнецу кожу на плече — Олеша работал без рубахи, в одних штанах и кожаном переднике.

— Нет, урус. Не выйдет у тебя. Ты пока ещё довольно молод и силён, и тебя вполне можно продать. Мы испытаем твой этот вот доспех на старике.

Хозяин широко развернулся, едва не потеряв равновесие.

— Эй, ыслам, надевай дерьмовую работу и айда во двор. Ты ему помогал, стало быть, тоже виновен! Сегодня мне пришлось вернуть скакунов, взятых за вашу предыдущую поделку!

Монгол осёкся и с удивлением воззрился на торчащий из груди острый конец гранёного стального прута. Потом глаза его закатились, и бездыханное тело мешком рухнуло на усеянный слоем грязи и окалины пол. Мальчик-китаец, с начала разговора забившийся в угол, теперь сжался в комок и всхлипывал.

— Прости, Селим-ака… — Олеша мрачно разглядывал окровавленный прут, выдернутый из трупа. — Не смог я. Конец терпению.

— Понимай, Олеша, — негромко, раздельно произнёс Селим. — Помогу тебе, да…

— М? — вопросительно поднял глаза Олеша на старого мусульманина.

— Как же? Вера твой рэзать себя не разрешай, Иса долой прогоняй, яблуки-груши-хурма не давай… Моя твой коли сэрдце, потом себя… А то кожа с живой снимай…

— Хм… — кузнец задумался. Тряхнул головой. — Твоя правда, Селим. Возьмут, так кожу чулком спустят. Так пусть возьмут!

— Поймают, Олеша, — покачал головой Селим. — Куда побежишь? Поймают, да.

— А я и не побегу, — широко, почти радостно ухмыльнулся Олеша. — Ещё одного-двух поганых с собой прихвачу, глядишь, пустят яблок-то отведать за такое дело… А нет, так и что?

Кузнец уже снимал с убитого длинный кинжал. Подумав, подхватил с земли стальной прут, помахал им, примериваясь — не слишком ли тяжел…

— Не горюй, Лю! — он подмигнул мальчишке. — Тебя не тронут, верно говорю! Был бы раб, а хозяин найдётся!

…

Солнце било в цветные стёкла витражей, придавая главной зале Краковского замка необыкновенно нарядный, праздничный вид. Краем глаза Михаил Всеволодович видел, как Ростислав украдкой кидает любопытные взгляды на убранство залы — гобелены и портьеры из тёмно-алого бархата, здорово, впрочем, запылившиеся, а по верху ещё и сильно закопчённые.

— … Беда грозит страшная, господа, — голос князя Михаила отдавался эхом под высокими сводами. — Если не остановить Бату-хана сейчас, потом будет поздно. Смерчем пройдут поганые по Руси и вторгнутся в ваши владения. Оглянуться не успеете, как Краков в осаде окажется. Не дальновиднее ли остановить врага подалее от границ ваших?

— Но почему мы должны полагать, что планы тартаров заходят так далеко? — сидевший слева от Конрада Мазовецкого епископ в сутане поджал губы. — Нам известно, что овладеть Киевом и его богатствами заветная мечта всех степных вождей, начиная с хазаров. Но дальше на запад они не проникали.

— Потому что удавалось остановить степняков под стенами Киева! — князь Михаил старался говорить как можно проникновеннее. — Теперь всё иначе. Бату-хан мечтает омыть копыта монгольских коней в водах последнего моря. Он хуже древнего Аттилы, святой отец. Поверь, я знаю. Опыт Рязани и Владимира с Суздалем показывает, что будет с этим миром, ежели удастся Бату осуществить свои планы.

— Между Киевом и Мазовией лежит Волынь, — подал голос доселе молчавший воевода краковский Владислав Клеменс. — Там сорок городов, и все укреплены не слабо. А сам Владимир — очень мощный город, и взять его будет совсем не просто.

— Именно так думал и князь Георгий Владимирский, — усмехнулся князь Михаил. — Дескать, поторкаются степняки в стены, повоют аки волки, стрелы горящие помечут да и уберутся восвояси. Теперь очевидно, насколько сильно ошибался он.

— Спасибо, великий князь Михаил Всеволодович, — Конрад поднялся со своего кресла. — Сведения, что ты нам сообщил, чрезвычайно важные. Думаю, уже завтра будет готово решение по данному вопросу. А пока хочу предложить вам отдохнуть. Вы истомлены долгой дорогой, поэтому держать вас всю ночь на совете было бы просто жестоко со стороны хозяина, — Конрад улыбнулся. — Тем более что молодой князь должен прибыть к месту назначения в наилучшем виде. Женитьба дело серьёзное!

По лицам собравшихся пробежали улыбки. Князь Михаил встал.

— Как скажешь, славный Конрад. Пойдём, Ростислав.

— Вам и вашим людям уже приготовили комнаты и ужин, — Конрад теперь улыбался чуть виновато. — Не возражаешь, Михаил Всеволодович, если я зайду вечером?

— Что за гость, отказывающий хозяину в беседе? — Михаил улыбался широко и непроницаемо. — Ждём!

Когда двери за русскими князьями закрылись, Конрад снова сел.

— Прошу высказываться, господа. У кого будут какие мнения?

Государственный совет зашевелился. Вопрос действительно был не простой.

— Киеву надо помочь, — подал голос высокий светловолосый мужчина, судя по одежде, поляк. — Я был в Киеве неоднократно. У Киева мощные каменные стены и башни, неуязвимые для огня. Достаточно сильный гарнизон может продержаться там даже против миллионных полчищ.

— Твои торговые интересы в Киеве, Васлав, ещё не повод посылать туда всё наше войско. — епископ снова поджал губы.

— Не вижу ничего дурного в торговле, — довольно резко возразил Васлав. — И сейчас речь идёт не только о моих интересах. Князь Михаил прав — если степняки возьмут Киев, дорога дальше им будет легка.

— Я своё мнение высказал, — зашевелился воевода. — Даже если Киев возьмут, то степнякам придётся ещё преодолеть укреплённые линии на Случи, Верхнем Тетереве и Горыни. Каждый город — это осада, потом приступ, это потери времени и людей. Если даже степнякам и удастся каким-то чудом взять все крепости Волыни, то к стенам Владимира войско Бату-хана подойдёт не раньше апреля. Причём подойдёт уже сильно ослабленное, заметьте. Тут мы и нанесём им удар. Прижать к стенам города и уничтожить орду нацело!

— Ты мудр, сын мой, — одобритнельно кивнул головой епископ. — Недаром ты воевода Кракова. Добавлю, что если степняки подойдут под стены Владимира, князь Василий и сам Даниил будут гораздо менее горделивы в отношениях с Краковым и пастырями святой римской церкви, коим ныне препятствуют нести свет истинной веры в свои земли!

— Ваши мнения понятны и засчитаны, — король Конрад обвёл взглядом остальных. — Кто ещё хочет сказать?

…

— … Как же тут люди-то живут, тато!

— Здесь ещё что, это же перевал! Есть в Карпатах места и вовсе непроходимые! Тамошние жители никому податей не платят, зато и хлеба не видят! Бараниной питаются да дикой звериной! Ой, едрить твою тудыть! Осторожнее тута, камни!

Кони пробирались по горной тропе, осторожно ступая копытами. Тропа, ведущая на перевал, была пробита торговыми караванами так, что верхоконные не во всяком месте могли разминуться, о повозках же не могло быть и речи. Проводники, выделенные Конрадом Мазовецким, чтобы проводить караван русского посольства через Карпаты в земли короля угров Белы Арпада, вели коней в поводу, выбирая дорогу, прочие ехали верхами.

— Слышь, малый! — окликнул проводника князь Михаил. — Если летом тут такое творится, что же тогда зимой?

— А с конца декабря, великий государь, и до апреля перевалы закрыты! — отозвался один из проводников. — Снега по грудь, как пройти? Невозможно!

— Как же жители местные? В домах своих безвылазно сидят, аки медведи в берлоге?

— В точности так! Медведи и есть!

Несмотря на то, что лето уже было в своих правах, здесь, на высоте, было прохладно. Дул резкий пронизывающий ветер, перебарывавший жаркие солнечные лучи своим холодным дыханием. Впрочем, когда солнце светило, было ещё так-сяк, но едва очередное клочковатое облако закрывало светило, путники невольно кутались, поплотнее запахивая одежду.

— А хлеб тут растёт вообще-то? — подал голос Ростислав, то и дело погоняя всхрапывающего и мотающего головой коня.

— Здесь ещё растёт, молодой господин! — откликнулся проводник. — Однако урожай тут получить, что в кости выиграть. Как повезёт…

— Однако, не нравится мне это, Войтек, — второй проводник, доселе молчавший, указал на рваные тучи, неторопливо переливавшиеся через хребет.