Наталья Горбачева - Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

• Название: Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих
• Автор: Наталья Горбачева
• Жанр: Религия

Сборник рассказов Натальи Горбачевой затрагивает те же темы, что и нашумевший бестселлер архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые» – об удивительных и порой непредсказуемых событиях жизни человека верующего, но не в монастыре, а в миру… Реальные истории, рассказанные известной и светскому, и церковному читателю писательницей, свидетельствуют о том, что и в обыденной жизни можно увидеть Бога. Современный человек, желая обратиться к вере, ищет чудес и особых знамений. Бог же часто открывается ему в простой повседневности. Среди героев рассказов – и мудрая деревенская жительница, и «высоколобый» ученый-физик, и дворянка «из раньшего времени», и замученная бытом современная женщина, и бывший заключенный, пришедший к Богу своим путем, и известный псково-печерский старец Иоанн (Крестьянкин). Книга никого не оставит равнодушным. И это самое главное…

---

Сергей от непрекращающейся слабости часто лежал на диване, но никакие уговоры обратиться к врачам на него не действовали. Все, казалось, ждали, что ситуация разрешится как-то сама собой…

Он восемь лет отсидел в колонии за то, что, по его словам, взял «по доброте» на себя чью-то вину и ему, малолетке, дали меньший срок. Мне было тогда странно, что Сергей никого не обвинял, и жалел лишь об одном – о том, что очень не нравилось теперь жене. По дурости на зоне сделал себе наколки – не одну-две, а изукрасил ноги, руки, туловище сверху донизу, так что теперь ходил всегда в рубашке с длинными рукавами и закрытым воротом. Да, суровую школу жизни прошел он с самой юности, вот почему у него такая стойкость и дисциплина…

Отношение его ко мне было подчеркнуто вежливое, спокойно уважительное и по-мужски покровительственное, как к представительнице слабого пола. Это успокаивало и заряжало меня положительной энергией. Держался Сергей независимо, но не нагло. Может, правда, у него в роду были какие-нибудь аристократы? Не удивилась бы.

В разноплановом романе, который я писала, к моему удивлению, неожиданно появилась криминальная тема, которой поначалу не предусматривалось. Впервые в моем писательстве я столкнулась с известным феноменом: герои, которых придумываешь ты, в определенный момент начинают действовать по собственной логике… Первые сто страниц романа один герой в моем писательском воображении представлялся священником, скрывающимся от властей. И вдруг оказалось, что он – никакой не священник, а беглый рецидивист. В перипетиях криминальной жизни я мало понимала, поэтому и боялась писать. Не окажись в этот момент «под рукой» Сергея, я бы постаралась заставить героя-уголовника сделаться снова гонимым священником. И это, как сейчас понимаю, привело бы к полному провалу сюжета, действие которого время происходило в 1950-е годы. Несколько вечеров просидели мы с Сергеем на кухне, он «консультировал» меня по теме… Так и взялась я развивать криминальную тему и новое напряжение сюжета сильно продвинуло роман дальше!

Личной жизни друг друга мы старались не касаться. Иногда наши разговоры направлялись и в нужное для Сергея русло. Рассказывала я ему про заповеди Божии, про церковные праздники, про мое понимание христианских понятий веры, надежды и любви, про человеческие страсти – зачитывала ему целые страницы творений Святых Отцов, про грех и как с ним бороться. Из уважения ли ко мне он внимательно все слушал или слова действительно ложились ему на душу, Бог весть. Но его немногословие мне нравилось.

Прошел месяц, а я все оттягивала разговор о конкретной дате крещения… Настоятель нашей церкви, узнав о моем жильце, благословил крестить его бесплатно и побыстрее… Сергей воспринял это с радостью. Тогда я стала убеждать его, что перед крещением необходимо исповедаться за всю жизнь.

– В крещении тебе простятся все грехи, и внутренне ты изменишься. Но невозможно не думать о тех людях, которых ты вольно или невольно толкнул на грех и которые продолжают сеять какое-нибудь зло. Плоды твоего греха живут на земле и дают новые всходы. Понимаешь?

– Это я – плод греха других, – ответил он. – Мне не в чем каяться.

– Так уж и не в чем? – сказала я и сделала большую паузу, которую он не собирался заполнять. – Ну, подумай, вот ты по глупости за кого-то сел. Благородно? Хорошо, положим, что так. Но ты выгородил преступника, который по своей безнаказанности, может, дальше творит беззакония.

– Я не знаю этого.

– Смотри, чего ты добился, когда взял чужую вину на себя… Юность просидел в колонии. Парень умный, но без образования. Жена, мне кажется, тебе до конца тоже не доверяет… – осторожно предположила я.

– Это наши дела.

– Да, но дочка может вырасти без отца, каково ей?

– Не надо об этом. Не мучьте меня! – Сергей повернулся, чтобы уйти. – Что даст это покаяние!

– Подожди, – остановила я. – Послушай про меня, может, понятней будет… Я вот книгу сейчас пишу, а до этого на радио, на телевидении работала. Писала тексты. И всегда думала о том, что мои слова как-то влияют на умы людей. Если хоть немного солгу – по незнанию, или «так приказали», или хочется что-то приукрасить, или, наоборот, сгустить краски, то эта неправда начинает сама собой множиться и приобретать масштабы. У нас до сих пор верят всякому печатному слову или тому, что по радио сказали…

– Это да, как бараны, – согласился Сергей.

– Нет, просто у каждого своя профессия и люди вправе доверять журналистам, писателям, сценаристам, режиссерам, как любому другому профессионалу. Но у нас теперь многие «творцы» и знать не хотят евангельское предостережение, что «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» [9] . Когда там это Суд будет, да и будет ли вообще, дай-ка мы здесь вволю покуражимся…

– Вы настоящая христианка, таких мало.

– Нет, не настоящая: не святая. Я только учусь, – засмеялась я. – Может, сама об ответственности за свое слово я никогда и не задумалась бы, но еще во ВГИКе на глаза попалась одна притча про писателя и убийцу. Я запомнила ее на всю жизнь.

– Интересно… – сказал Сергей, и я впервые увидела на его лице положительную эмоцию. – Что в этой притче такого?..

– Мораль сей басни такова… Значит, попали вместе в ад два человека: разбойник и известный писатель. Довелось им восчувствовать огнь неугасимый. У разбойника, понятно, полыхает вовсю: много народу загубил в жизни, у писателя еле горит. Но проходит какое-то время, и у разбойника огонь постепенно стал затихать, а под писателем – с каждым годом все сильнее и сильнее. Стал писатель возмущаться, спросил у чертей, почему такая несправедливость, ведь он никого не убил… А они ему отвечают: родные молились за упокой разбойничьей души, а те, кого обидел, простили ему. Само имя разбойника забылось, и больше не пугают им детей, а вот твои книжки до сих пор читают. Все больше и больше народу в твои бредовые идейки верит, пример с твоих м-м-мерзких героев берут, а потому прямиком к нам попадает. И чем больше народу твои вирши прочтет, тем сильнее огонь под тобой…

– И вы во все это правда верите? – усмехнулся Сергей.

– Во что: в адские муки, в воздаяние за гробом, в милосердие Божие к тому разбойнику?

– Ну да, во все это.

– Конечно верю, поэтому и боюсь согрешить в своей писанине.

– Но почему вы верите?

– Потому что в Евангелии так написано, – сказала я. – Достаточно?

– Но что тогда вера – один страх?

– Вера, по прекрасному определению апостола Павла, «есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» [10] . Вот покрестишься, начнешь читать Евангелие, изучать христианство, и твой страх рассеется как дым. Давай, Серега, решать проблемы по мере поступления…

– Но вы ведь не пишете, как тот писатель из ада?

– Стремлюсь, конечно, сеять разумное, доброе, пишу с оглядкой на Бога. Но кто знает, человек слаб… Каюсь на исповеди в том, что невольно могла написать нечто, что соблазнит читателя…

– И что с этого? Если люди уже прочли ваши книги и заразились вашей ложью, как у того писателя в аду. Что даст ваша исповедь?

– Сергей, невозможно предугадать все последствия моего покаяния в мировом масштабе, это тебе не дважды два четыре. Исповедь – таинство. Я прошу у Бога прощения за свои какие-то неправильные слова, Он же милосердно уничтожает их негативные последствия. Бог, Он все может.

– Сложновато как-то…

– Очень просто. Тысячу раз скажи «халва», во рту сладко не станет. Так и здесь. Ты начни свой путь к Богу и сам все выяснишь, что да как… Жизнь во Христе, то есть по заповедям, нужна, а не разговоры.

Я выдала ему чистую тетрадь, попросив написать в ней исповедь – в свободной форме, чтобы отдать священнику.

– Не переживай! – ободрила его. – За разглашение тайны исповеди священника лишают сана. Тебе просто необходимо исповедаться за всю жизнь.

Целый день Сергей не выходил из комнаты, даже не ел. Только пил крепкий чай, чифирил…

Через день мы пошли в церковь. Оказалось, что крестик он носил давно – с тех пор, как выжил в колонии после ножевого ранения.

На крестинах, кроме меня, никого не было: от крестных Сергей категорически отказался, чтобы «никому не пришлось за него отвечать на том свете».

После крещения священник поздравил нового члена Церкви и сказал ему напутственное слово:

– У тебя, как и у многих взрослых, долго живших нецерковной жизнью, грех становится привычкой, врастает в натуру. Тебе, дорогой во Христе Сергий, ныне были прощены все грехи, но греховная привычка очень сильна, и ты, даже не замечая, можешь снова начать грешить прежними грехами. Избавиться от этого можно только частой исповедью. Так ты закроешь дорогу ко греху в самом себе, а добрыми делами с Божией помощью постепенно исцелишь свою жизнь. Труд непростой. Каждое твое доброе дело, каждая молитва, каждое приношение Богу будет приближать тебя к вожделенной цели вечного спасения. Аминь.