Лен Дейтон - Секретное досье

• Название: Секретное досье
• Автор: Лен Дейтон
• Жанр: Шпионский детектив

Похищен британский ученый, владеющий секретом новейших разработок ядерного оружия.

Английским спецслужбам необходимо найти его – и сделать это быстрее американских «коллег».

Однако кто виноват в том, что похищение вообще стало возможным?

Следы ведут в Лондон, в Особый отдел. Похоже, кто-то, имеющий доступ к государственной тайне, сливает информацию противнику.

Под подозрением – главный герой. Против него свидетельствует все. Единственная возможность для него доказать свою невиновность – найти настоящего предателя!..

Перевод: Елена Дод

---

– Посмотрите на это. – Элис протянула мне суконную игрушку, точно такую, какую я отказался купить в стрип-клубе неделю назад. – Вот.

Она ткнула пальцем, не прерывая вождения, включения и настраивания радио в машине. Я посмотрел на розовую в пятнах собачку, из головы у нее лезла набивка. Я потыкал ее.

– Вы это ищете? – В руке у Элис был «Минокс». Она кисло на меня взглянула, возможно, уже во второй раз.

– Здорово же я сглупил… – признался я.

– Постарайтесь больше не делать этого, – слегка улыбнулась Элис. Если она продолжит в том же духе, то скоро весь ее макияж покроется сетью трещин.

На Воксхолл-бридж-роуд мы встали у обочины позади черного «ровера». Элис подала мне конверт из толстой бычьей кожи размером приблизительно 10 на 6 дюймов и толщиной 3/4 дюйма, запечатанный воском, и открыла дверцу. Я последовал за ней. Она велела мне сесть на заднее сиденье «ровера». Водитель с короткой стрижкой был в белой рубашке, черном галстуке и темно-синем двубортном плаще. Элис стукнула тыльной стороной ладони по крыше автомобиля – жестом конкурного всадника. Машина рванула напрямик мимо вокзала Виктория. Я открыл кожаный конверт. Внутри лежал новый паспорт, захватанный пальцами, мятый и датированный задним числом, чтобы выглядеть старым; два ключа, листок бумаги с печатным текстом, три фотографии на паспорт и авиабилет со множеством листов. Мне забронировали место на самолет компании «Бритиш оверсиз эруэйз корпорейшн», в первом классе, один, Лондон – Бейрут. На листке с печатным текстом значилось время вылета, а также: «БA712. LAP 11.25. Международный аэропорт Бейрута 20.00. На фотографии: ВОРОН. Музыкальный автомат. Наверху. Бейрутский аэропорт. Уничтожить немедленно путем сожжения». Даты не было. К одному из ключей был прикреплен номер «025». Я посмотрел на человека на фотографиях, затем сжег бумажку с текстом и фотографии и закурил сигарету.

С Бошамп-плейс мы свернули налево, на слишком ухоженный отрезок дороги, соединяющий Мейденхед с Хэрродсом. Водитель заговорил только в аэропорту.

– Круглосуточная камера хранения через зал, – сказал он.

Я покинул автомобиль и водителя, мой ключ подошел к номеру 025 – одному из металлических шкафчиков, целые блоки которых тянулись во всю стену и работали круглосуточно. Он распахнулся, и я оставил ключ в замке. Внутри находились темный кожаный кейс и синяя холщовая сумка на «молнии», с раздутыми боковыми карманами. Взяв вещи, я пересек зал, чтобы зарегистрироваться на свой рейс.

– Это весь ваш багаж, сэр?

Она взвесила мою сумку с одеждой, взяла билет, поправила свой ремешок, захлопала ресницами и вручила мне посадочный талон.

Взяв кейс, я подошел к книжному киоску, купил «Нью стейтмен», «Дейли уоркер» и «Хистори тудэй», затем двинулся к своему выходу на посадку. Вокруг мельтешили люди, целуясь, здороваясь и выстилая путь от таможни возгласами «как мило!». В грязном, неровно подшитом плаще стоял Росс. Видеть его мне не хотелось, и это было взаимно, но на мгновение толпа соединила нас, словно независимые элементы среди множества молекулярных конструкций. Я улыбнулся ему, зная, что это вызовет у него острое раздражение.

Миновал большой, похожий на сарай зал таможенного досмотра.

Раздался звучный металлический голос:

– БОЭК объявляет вылет рейса БА712 в…

Мы прошли по бетонированной площадке перед терминалом. Вокруг самолета роились инженеры в белом и заправщики в синей униформе, с деловым видом проходя мимо полицейского из службы аэропорта. Я с лязгом поднялся по трапу.

Внутри пахло голубой обивкой и продувными обогревателями. Стюард спросил мое имя, взял посадочный талон и грязный плащ, и я прошел в передний отсек вместе с моими спутниками по первому классу навстречу такой взбудораженной бортпроводнице, словно она только что пробежала милю за четыре минуты. В узком проходе разыгрывалось нечто вроде итонского «пристенного футбола». Я направился к маленькой черноволосой девушке, явно очень скучавшей, но сидеть рядом с такими девушками дозволяется только мужчинам, снимающимся в рекламе авиалиний. Меня посадили с толстошеим идиотом весом стоуна двадцать два. Сидел он в шляпе и пальто, не отдавая их бортпроводнику. У него были коробки, сумки и пакет с сандвичами. Я пристегнул ремень безопасности, и мужчина удивленно посмотрел на меня.

– Летали раньше?

Я искоса глянул на него и кивнул, якобы погрузившись в глубокие раздумья. Стюард помог ему пристегнуться, стюард помог ему найти его чемоданчик, стюард помог ему понять, что хотя самолет летит в Сидней через Коломбо, сам он летит лишь до Рима. Стюард показал ему, как надеть и завязать спасательный жилет, как лампочка сама зажигается на воде, где найти свисток и включить сжатый кислород. Сказал, что купить выпивку до взлета нельзя. Показал, где лежат его карты, и сообщил, на какой высоте мы находимся. (Мы все еще находились на земле.) Добравшись до конца взлетно-посадочной полосы, нам пришлось задержаться, пока садился самолет рейса «Al Italia DC8», затем с ужасающим ревом мы отпустили тормоза и покатились, набирая скорость, мимо зданий аэропорта и припаркованных воздушных судов. Затем пара рывков, машина стала набирать высоту и скорость полета. Автомобили на Лондон-роуд уменьшились, а солнце тусклым светом отразилось от многочисленных зеркалец воды вокруг аэропорта. Странные замки, поместья баронов, которые видны, только когда вы находитесь в самолете. Я вспомнил их одно за другим и снова пообещал себе когда-нибудь попутешествовать, чтобы найти их.

Примерно над Гилфордом стюардесса предложила нам бесплатный алкоголь, который вместе с дополнительными шестью дюймами сиденья оправдывал стоимость билета первого класса, если вы сами платите. Чудак, разумеется, хотел чего-то необычного…

– Портвейн с лимоном.

Стюардесса объяснила, что такого у них нет. Он решил «положиться на вас, милочка, я не слишком много путешествую».

Прибыли наши напитки. Он передал мне мой бокал с хересом и настоял, чтобы мы чокнулись бокалами, как спаривающиеся черепахи, сам приговаривая при этом:

– Ваше здоро-овье. Чин-чин.

Я холодно кивнул, когда расплескавшийся херес проложил свою липкую дорожку до лодыжки.

– По усам текло, а в рот-таки попало, – пропел он, и собственное остроумие повергло его в состояние такого безудержного веселья, что в итоге лишь небольшая часть напитка совершила свое путешествие. Я вписал в кроссворд слово «стрекоза».

– В Рим лечу, – сказал Чудак. – Были там когда-нибудь?

Я кивнул, не поднимая головы.

– Я опоздал на самолет в девять сорок пять. Должен был лететь именно им, но опоздал на него. Этот-то не всегда летит в Рим, но тот, в девять сорок пять, прямой до Рима.

Я вычеркнул «стрекоза» и вписал «стрельба». Он все приговаривал: «Уж больше не заблужусь» – и пронзительно смеялся, его большое мягкое лицо собиралось складками за розоватыми стеклами очков без оправы. Я читал уже страницу соревнований в «Стейтсмене», когда стюардесса предложила мне несколько тостов размером с пенни, с копченой семгой и икрой. Толстяк спросил:

– Что мы будем есть, дорогуша, спагетти?

Мысль эта вызвала у него дикий приступ истерического веселья, на самом деле он, гогоча, повторил мне это слово пару раз. Прибыл на тележке кукольный обед; я отклонил пухлые сандвичи с колбасой, которые взял Толстяк. Съев замороженную курицу, замороженные pomme parisienne [7] и замороженный зеленый горошек, я начал завидовать Толстяку с его сандвичами с колбасой. К тому моменту, когда мы пересекли предместья Парижа, появилось шампанское. Я смягчился. Вычеркнул «стрельба» и вписал «диферамб», в результате чего двадцать один по вертикали превратился из «трепета» в «овечку». Я приходил в форму.

Мы скользили в облаках, как нос в пивной пене.

– Приближаемся к Риму – аэропорт Фьюмичино. Транзитное время сорок пять минут. Пожалуйста, не оставляйте в самолете мелкие ценные предметы. Пассажиры могут быть на борту, но во время дозаправки горючим курить запрещено. Просим не покидать своих мест после приземления. В ресторане аэропорта вас ждет легкая закуска. Спасибо.

Я случайно сбил очки Толстяка, и они упали на пол. Одно стекло треснуло, но не вылетело из оправы. Под взаимные извинения мы оказались над Вечным городом. Ясно виднелись старые римские акведуки, равно как и бумажник моего соседа, поэтому я вытащил его и предложил Толстяку свое место.

– Ваш первый взгляд на Рим.

– Когда я буду в Риме…

При этих словах я направился в туалет и услышал его пронзительный смех. «Занято». Проклятие! Я заглянул в сверкающую хромом кухню. Никого. Я юркнул в багажную нишу. Просмотрел бумажник Толстяка. Пачка пятерок, несколько засушенных листьев, две чистые открытки с видами Мраморной арки, книжечка пятишиллинговых марок, несколько грязных итальянских банкнот и карточка «Дайнерс клаб» на имя Харрисона Б. Дж. Д. и несколько фотографий. Действовать приходилось быстро. Я увидел, что по проходу медленно движется стюардесса, проверяя пристяжные ремни пассажиров, и световые табло включились. «Не курить. Пристегнуть ремни». Она меня отсюда вышвырнет. Я вытащил фотографии – три паспортных снимка: темноволосый тип, с виду похожий на симпатичного биржевого маклера, фас, профиль и три четверти. Фото были другие, но мужчина был и моим красавчиком – таинственный Ворон. На трех других снимках тоже паспортного формата – фас, профиль и три четверти – был запечатлен темноволосый, круглолицый субъект с мешками под глубоко посаженными глазами за стеклами очков в роговой оправе. Подбородок с ямочкой выступал вперед. На обороте я увидел надпись: «5 ф. 11 д.; мускулистый, склонен к полноте. Видимых шрамов нет, волосы темно-каштановые, глаза голубые». Я снова посмотрел на знакомое лицо. Я знал, что глаза голубые, хотя снимки были черно-белые. Это лицо я видел и раньше, ибо почти каждое утро брил его. Я осознал, что Толстяк – тот жирный тип, который сидел в баре стрип-клуба, когда продавщица сигарет велела мне «уходить домой».