Рита Мэй Браун - Гранатовые джунгли

• Название: Гранатовые джунгли
• Автор: Рита Мэй Браун
• Жанр: Современная проза
• Год: 1973

---

Кэрри раскачивала кресло ногой и была очень оживлена.

- Хочешь чашку чая, милая? А кока-колы? Я всегда ее держу в холодильнике. Лероевы мальчишки ее очень любят. Тебе надо с ними повидаться. Эпу Второму уже пять с половиной. У Лероя девушка быстро залетела, вот почему ему столько лет, понимаешь? Лерой сразу женился на ней. Но они, похоже, счастливы. Случаются же дела на свете. Вот ты, например. Ха! Может быть, они придут на этой неделе, и ты с ними повидаешься. Я мало выхожу наружу, если они не выводят меня. Машины мы лишились. Пришлось продать, когда меняли трубы для канализации. Денег не было, так что я продала машину, и за мои же деньги мне весь двор перерыли, чтобы меня подсоединить. Чертовы крючкотворы. Город, штат, президент - все они чертовы крючкотворы. Паршиво без машины, но, наверно, я слишком старая, чтобы водить. Больная я, понимаешь? Руки-ноги не слушаются. Лерой сказал, хорошо, что я продала старый «плимут». Сказал, он все время боялся, что я разобьюсь на шоссе. Так что я выхожу только на задний двор, но жалко, что на берег не езжу. Лерой, бывает, возит меня туда вместе с ребятами. Ребята очень уж шумные. Я не помню, чтобы ты так шумела. Ты была тихим ребенком. Ты мне уже говорила, сколько тут пробудешь?

- Около недели, если не будешь возражать.

- Не буду, если ты сама себе будешь покупать еду. Цены на мясо нынче кусаются. Я теперь мясо ем только раз или два в неделю. Не так, как в Шилохе, когда у нас было свежее мясо, когда угодно. Убиться можно. Не понимаю, как живут те, у кого семья большая.

- А как ты живешь? Ты, наверное, уже не можешь работать.

- Конечно, могу. Еще как могу. Я беру на дом глажку, ведь, когда гладишь, можно сидеть, и не так устаешь. На подачки я жить не собираюсь. Я получаю сорок пять долларов от социальной взаимопомощи, и еще мне больше шестидесяти пяти, так что у меня есть медицинская страховка, но это не подачки. Я это заработала. Много лет платила налоги, так что это мое по праву. Когда я стану слишком старой или слишком больной, чтобы работать, я зайду в океан, и пускай меня рыбы съедят. Не волнуйся, тебе не надо будет обо мне заботиться, девочка.

- Я не волнуюсь.

- Вот видишь, тебе все равно. Ты даже мне не пишешь, когда тебя нет. Я могла бы тут помереть, а ты бы и не узнала. Тебе все равно.

- Мама, когда я уходила, по-моему, ты не хотела больше иметь со мной ничего общего. А потом, я один раз тебе написала.

- Слова, сердитые слова! Ты бы должна знать, что мать никогда всерьез не говорит ребенку сердитых слов.

- Ты сказала, что я не твой ребенок, и ты рада этому.

- Ну уж нет, я так не говорила.

- Говорила, мама.

- А ты не рассказывай мне, что я делала и чего не делала. Ты меня не так поняла. У тебя горячая голова. Ты так отсюда выскочила, что я и не успела с тобой поговорить. Никогда я таких вещей не говорила, и не пытайся сказать мне, что говорила. Ты мой ребенок. Да ведь в сорок четвертом году, когда я решала, удочерять тебя или нет, еще тогда пастор Нидл, помнишь, наш старый пастор на севере, он-то мне сказал, что ты родилась, чтобы быть моим ребенком, и что все дети приходят в этот мир одинаково, и мне не надо волноваться, что ты ублюдок. Нет, сэр, все дети перед Господом равны! Не понимаю, откуда ты взяла такие мысли. Сама знаешь, я никогда бы так не сказала. Я ведь люблю тебя. Ты - все, что у меня осталось на свете.

- Ну ладно, ладно, мама.

Я вышла на кухню, достала содовую и несколько больших твердых крендельков с солью из хлебницы. Кэрри любила их, но ей приходилось размачивать их в кофе, потому что зубы у нее были уже плохие. Мы сидели в гостиной, включив телевизор на всю громкость, и разговаривали, пока шла реклама в шоу Лоуренса Уэлка{79}. Она сказала мне, что думает, Лоуренс Уэлк - чудесный человек, и что его шоу - это здорово. Она хотела бы танцевать под всю эту красивую музыку, но упала бы, потому что ее среднее ухо было в неисправности.

Я снимала Кэрри всю неделю. Когда она преодолела первый страх, она расслабилась в своем кресле и разливалась соловьем. Если она волновалась о чем-нибудь, то раскачивалась все сильнее, так, что кресло свистело, и язык ее работал так же быстро, как кресло. Потом, когда она заканчивала свою историю, она успокаивалась, переставала раскачиваться и отвечала только «да» или «нет». Она явно наслаждалась тем, что привлекает внимание, и была польщена, что я умею снимать на камеру. Ей не составило труда во всем разобраться, потому что, когда я делала кадр, как она раскачивает кресло ногой, она проворчала:

- Чего это ты ноги мои снимаешь? Люди хотят мое лицо видеть, а не ноги.

Когда я не снимала, я помогала ей по хозяйству - косила траву, бегала по поручениям, потому что она не могла никуда ходить. Лерой, и в самом деле, приехал с женой и детьми. Они с мамой говорили о разных мелочах, пока дети бегали по дому, а жена Лероя, Джойс, изучала меня глазами. У нее волосы были убраны в пучок с начесом, и макияж выдавался вперед на три дюйма. Она боялась, что Лерой найдет меня привлекательной. Она нервно говорила мне:

- Да ты выглядишь, как какая-нибудь модель в журнале «Мадемуазель»{80}, с этими кудряшками и в штанах. Ты, наверное, настоящая хиппи.

- Нет, я так ходила и до того, как это стало модно. Нищета в наши дни - великий разработчик трендов.

- Ну да, мой сорванец Молли сейчас выглядит по-настоящему хорошо. Я знала, что из тебя выйдет толк, - хвасталась Кэрри. То, как я выгляжу, было до сих пор важнее для Кэрри, чем то, чего я могу добиться. - А сняла бы ты эти джинсы, была бы совсем как леди.

- Да это сейчас последний писк, - фыркнула Джойс.

Лерой добавил самым твердым голосом, на какой был способен:

- Ну да, женщины теперь хотят ходить в штанах, так что я говорю жене, пускай идет работает и зарабатывает мне на жизнь, а я займусь детишками.

Кэрри рассмеялась, а жена Лероя вцепилась в его локоть:

- Лерой, заткнись!

Кэрри потащила Джойс, клонящуюся под грузом своего лака для волос, к себе в спальню, чтобы посмотреть на домашнее платье, которое она сшила на своей старой машинке «Белая роза» с ножным приводом. Лерой повернулся ко мне:

- Выросли мы, правда?

- Это случается даже с лучшими из нас.

- А ты кино снимаешь. Никогда не думал, что ты будешь снимать кино. Я думал, ты будешь адвокатом, с таким-то языком. Ты всегда была шустрее, чем сорок сверчков. Я, наверное, говорить совсем не умею. После службы во флоте я вернулся сюда и получил работу по уходу за газонами. Я люблю быть на улице. Всегда любил.

- Помню.

- Ну да, у меня под началом теперь четыре человека. Цветные. Они совсем как мы. В смысле, общаться с ними я не стал бы, но эти ребята в рабочей команде, они очень на меня похожи. У них есть жены, дети, им надо платить за машины. Мы хорошо сходимся. Я научился этому на службе. Пришлось научиться. Это было мне полезно. Эп забивал мне мозги дерьмом, а на службе его быстро из меня вышибли. Я во Вьетнаме был. Ты это знала?

- Нет, я даже не знала, что ты служил.

- Не просто служил, а во флоте. Ну да, я смотался туда и хорошенько нагляделся на косоглазых. Я начинал механиком на дизеле. Всегда ладил с машинами, ты же помнишь.

- Помню, как ты разобрал «бонвиль» и потерял тросик сцепления.

- Прекрасная была машина. Я хотел бы еще один мотоцикл купить, но Джойс их боится до смерти. Все равно, люблю возиться с машинами. Я пошел на дизель, потому что не хотел, чтобы в меня стреляли. Но все равно стреляли. Господи, я был рад оттуда вернуться.

- Ты кого-нибудь убивал?

- Не знаю. Я стрелял во все, что двигалось, но никогда не слышал криков, так что, может, и не убивал. В меня стреляли-то всего пару раз, не то, чтобы я был на этих самых рисовых полях. Все равно ничего не видишь, но, конечно, все там воняет, когда мертвечина пролежит пару дней.

- Я рада, что ты вернулся целым, Лерой.

- Да и я тоже. Дерьмовая война. Слушай, а у тебя парень есть?

- Тебе какое дело? Нет, парня у меня нет.

- Но ты бывала с мужчинами? В смысле, с другими мужчинами, кроме меня? - его голос стал тихим.

- Конечно. А что?

- Не знаю. Просто интересно. Ты все еще единственная девушка, с которой я могу разговаривать.

- Только теперь я женщина, Лерой, с большой буквы Ж.

Он посмотрел на меня, озадаченный.

- Это видно. Ты здорово выглядишь, Молли, правда, здорово.

- Спасибо.

- А с девушками ты бываешь?

- Это что за игра в «двадцать вопросов»{81}?

- Ну, я ведь столько времени тебя не видел. Просто спросил, понимаешь?

- Понимаю. Я бываю с девушками при каждом удобном случае. Как тебе это нравится, приятель?

Он оглядел меня и потом добавил с обреченным вздохом:

- Ты все такая же. Из тех, кто никогда не угомонится. Ты это всегда говорила, только я не слушал. - Он помедлил, потом наклонился вперед, понизив голос до шепота. - Знаешь, все это надоедает. Я думаю, когда-нибудь я пойду на работу, а дойду до Байя-Мар, наймусь на частную яхту к какому-нибудь жирдяю и проплыву вокруг света. Может, когда-нибудь так и сделаю.