Александра Маринина - Последний рассвет

• Название: Последний рассвет
• Автор: Александра Маринина
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66405-4

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

---

«Неужели у Илюши кончилось терпение? Ведь это изделие – прямая, неприкрытая угроза, вызов на дуэль, готовность идти до конца. Может, с Кариной что-то не так? Довел ее Лёнька своими выкрутасами? Илья никогда не скажет, он такой».

Сотников выиграл. По пухлому лицу Ильи Ефимовича Горбатовского разлилась удовлетворенная улыбка, словно все деньги достались именно ему. И Алексею Юрьевичу от этой улыбки стало не по себе.

А Леонид Курмышов хохотал искренне и задорно.

– Илюха, это кого же ты на дуэль собрался вызывать? Ты будешь мстить, и мстя твоя будет страшна, да?

Горбатовский недобро ухмыльнулся, но Леонид, похоже, ничего не замечал и вообще на свой счет не принял. Однако открытого конфликта допускать нельзя, решил Сотников, довольно и того, что он давно уже тлеет в скрытом виде.

– Кто заказчик, Илюша? – спросил он.

– Мужчина, лет сорок пять – сорок семь, денежный, хочет сделать дочке подарок на двадцатилетие, – спокойно ответил Илья Ефимович.

– Ну вот, теперь все понятно, – сделал вывод Сотников. – У Лермонтова ссора Печорина с Грушницким произошла из-за чести дамы, вот заказчик, вероятно, даря своей молоденькой дочери такое изделие, и хотел сказать, что не позволит никаким проходимцам сделать ей больно. Ведь так, Илюша?

Горбатовский долго молча смотрел на Сотникова, потом кивнул.

– Да, конечно, ты прав, как всегда. Именно это заказчик и хотел.

«Что ж, – подумал Алексей Юрьевич, – Илюша быстро сориентировался, но ответил неудачно. Вся Москва знает: если ты хочешь изделие с посланием, надо идти к Сотникову. А уж никак не к Горбатовскому. Но Лёня и этого не заметил.

Ах, Лёня, Лёня! Есть ли в этом городе хоть один человек, которому ты на ногу не наступил? Илюша имеет на тебя зуб из-за дочери, которой ты морочишь голову уже десять лет, Олег Цырков тоже на тебя заковырял, хоть и не доказано ничего, но подозрения остались, да и по отношению ко мне у тебя непреходящее чувство вины за то, что ты натворил. Плохо ты поступил со мной, что и говорить, Лёнечка, но я тебя давно простил, хоть ты, может быть, в это и не веришь. Ты расплатился сполна за свой поступок. Ладно, я-то простил, а вот простил ли Цырков? И сможет ли простить Илюша, особенно если с Каринкой что-то не так?»

Глава 2

Осмотром места происшествия руководил дежурный следователь, здесь же толклись оперативники из дежурной группы. Роман Дзюба, молодой, энергичный и любознательный, рванулся было к следователю докладываться о том, что, дескать, сотрудники территориального отдела внутренних дел прибыли, но более опытный Геннадий Колосенцев придержал его за рукав куртки.

– Не торопись, Ромчик, там и дежурантов хватает. Давай осмотримся, пока следак нас не приметил, а то сразу заданиями нагрузит.

Дежурный следователь стоял к ним спиной, держа в руках папку, и записывал в протокол то, что диктовал ему присевший на корточки рядом с трупом судебно-медицинский эксперт:

– …ранение подвздошной области по передней срединной линии тела… второе колото-резаное ранение области правого подреберья.

– Кровищи-то! – прошептал Дзюба.

– Ну а ты думал, – отозвался Колосенцев. – Слышал, что эксперт сказал? Ранение области правого подреберья – одно из самых кровавых, там же печень, так что если ее задеть, то, сам понимаешь. После таких ранений не выживают.

Труп женщины лежал в луже крови в подъезде самой обыкновенной панельной девятиэтажки. Женщина одета просто и дешево, рядом валяется раскрытая сумка типа кошелки, дешевая, явно видавшая виды, по полу разбросано содержимое, обычные женские мелочи: расческа, упаковка бумажных платков, какие-то таблетки, пакетики с ванилью и корицей, форма для торта – сумка была настолько объемной, что даже форма туда влезла. Кошелька нет, мобильника нет. Судя по содержимому сумки, женщина сходила в магазин за специями, взяла у кого-то попользоваться форму для торта и возвращалась домой, значит, она жиличка этого дома.

– Сейчас на поквартирный обход зарядят, – прошептал Колосенцев. – Вот сто пудов.

Следователь, будто услышав шепот оперативника, резко обернулся, нахмурился и кивнул вновь прибывшим.

– Долго вас ждать приходится, – недовольно буркнул он. – Сейчас по квартирам пойдете.

– А что, личность не установлена? – поинтересовался Колосенцев. – Документов при ней нет?

Следователь молча протянул ему паспорт убитой и снова повернулся к судебному медику. Геннадий открыл паспорт и принялся его листать.

– Панкрашина Евгения Васильевна, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, прописана… а вот прописана она вовсе и не здесь, – заметил он. – Так что в обходе нет никакого смысла.

– Это ничего не значит, – проговорил следователь, не оборачиваясь и не прекращая писать протокол осмотра трупа. – Сегодня мало кто живет по месту прописки, снимают жилье, покупают другое, переезжают… Короче, надо идти по квартирам. И не отлынивай, Колосенцев. Знаю я тебя.

Роман Дзюба отвел глаза и горестно вздохнул. В словах следователя была, увы, сермяжная правда: работать Гена Колосенцев умел очень хорошо, но не любил. Ну вот просто совсем не любил! Ни на грамм. Любил он только онлайн-игры, особенно стрелялки, за которыми проводил все свободное время, включая и ночные часы, из-за чего постоянно хотел спать и вообще хотел побыстрее закончить работу и бежать домой к любимому компьютеру. Роман давно уже подозревал, что пристрастие его старшего товарища носит болезненный характер и называется игроманией, но вслух этого никогда не произносил: Геннадия он уважал, старался у него учиться премудростям профессии и относился к нему с огромным пиететом.

– А чем ее?.. – осторожно спросил Роман Дзюба. – Орудие убийства нашли?

– Да здесь оно. – Следователь махнул рукой в сторону эксперта-криминалиста. – Упаковали уже.

Следственно-оперативная группа работала в подъезде, а на лестнице постепенно скапливались привлеченные шумом и суматохой жильцы. Было их не очень много – будний день, время чуть за полдень, большинство на работе или учебе. Дзюба и Колосенцев начали с опроса тех, кто сам вышел из квартир. Убитую женщину никто из них не знал. Дама средних лет, протиснувшись вниз по лестнице, вытянула голову, желая взглянуть на труп, и, испустив истошный вопль, рухнула без сознания.

Через несколько секунд где-то наверху хлопнула дверь, послышался звонкий девичий голос:

– Что случилось? Кто там кричит?

Колосенцев, стоявший вместе с Дзюбой в этот момент между вторым и третьим этажами, громко крикнул в ответ:

– А вы спуститесь к нам, пожалуйста! У нас срочное дело! – Он лукаво посмотрел на Романа и добавил едва слышно: – Если есть возможность не ходить к свидетелю, а вызвать его к себе, надо пользоваться. Учись экономить усилия. – Колосенцев задрал голову и снова громко закричал: – Только не ждите лифт, спускайтесь пешком, лифт заблокирован!

Через пару минут сверху послышались шаги нескольких пар ног: обладательница звонкого голоса, похоже, вела с собой целую делегацию. Так и оказалось: девушка, прехорошенькая блондинка с пышными формами, шла первой, за ней женщина за пятьдесят, очень на нее похожая, такая же пышная и светловолосая, явно мать, и еще пара – мужчина с женщиной лет около сорока пяти.

– Скажите, пожалуйста, вам что-нибудь говорит имя «Евгения Васильевна Панкрашина»? – начал Колосенцев.

– Тетя Женя? – тут же откликнулась девушка. – Ну да, мы ее знаем. А что?

Она была, вероятно, очень наивна и видела пока еще мало страшного, поэтому плохие мысли если и приходили в ее хорошенькую головку, то далеко не сразу. А вот мать ее оказалась куда прозорливее. Не сводя глаз с Колосенцева, она начала бледнеть и сползать по стенке.

– Что с Женей? Почему кричали? Вы кто? Вы из милиции?

Но надо отдать ей должное – сознание женщина не потеряла, удержалась, хотя ноги у нее подгибались, и назад в свою квартиру на восьмом этаже она поднялась с большим трудом: Дзюбе и Колосенцеву пришлось поддерживать ее с двух сторон, буквально на себе тащить. Девушка действительно оказалась ее дочерью, а спустившиеся вместе с ними супруги – соседями из расположенной рядом квартиры.

Минут пятнадцать ушло на то, чтобы подействовали лекарства, которые девушка по имени Светлана Дорожкина накапала матери, Татьяне Петровне, после чего последовал сбивчивый и прерываемый слезами рассказ, суть которого сводилась к следующему.

Женечка, то есть Евгения Васильевна Панкрашина, с которой Татьяна Дорожкина дружит больше двадцати лет, шла к ним. Через неделю у Светы день рождения, ей исполняется 25 лет, она хочет собрать подружек, а Женечка умеет печь какой-то совершенно необыкновенный торт, знает секреты. Она никогда не отказывала, если просили дать рецепт, многие пробовали делать, и сама Татьяна тоже пробовала, но никогда и ни у кого не получалось так вкусно и так красиво, как у Евгении. Есть секреты не только рецептуры, но и процесса изготовления. И Женя обещала прийти сегодня в первой половине дня и показать, как и что она делает, чтобы Дорожкины посмотрели своими глазами. Соседка Дорожкиных, которой тоже довелось как-то попробовать Женечкин торт, захотела поприсутствовать, пришла, сидела у них, ждала вместе с ними Женю, ее муж заходил несколько раз – интересовался, когда супруга вернется в семейное лоно. Женя обещала приехать к одиннадцати часам, они сидят и ждут, ждут, а ее все нет и нет. Вот услышали шум и спустились. А там…