Мэри Воронов - Змея

• Название: Змея
• Автор: Мэри Воронов
• Издательство: Иностарнка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94145-308-6

Мэри Воронов — знаменитая американская художница, сподвижница Энди Уорхола, сценаристка и киноактриса, снявшаяся более чем в семидесяти голливудских фильмах. Ее дебютный роман «Змея» (Snake, 2000) стал сенсацией года в прессе.

Секс, наркотики, садомазохизм, убийства; змеи, вороны-монахини, говорящие деревья и ветры; Лос-Анджелес, Лас-Вегас, Айдахо, психиатрическая клиника; непредсказуемость, мистика, паранойя… И все это — роман о любви. Жесткий, образный, многогранный. Очень темная книга, проникнутая дрожащим светом.

---

Отвернувшись от окна, она заметила, что Люк ведет машину очень быстро, однако легко управляется с рулем. Невероятно, но с ним она чувствовала себя в безопасности, как в детстве, когда ветер неистово раскачивал ветку, на которой она сидела. Рассудок предостерегал, твердя, что она совсем не знает этого человека, но инстинкты говорили, что он ее единственный друг, ее спасение. Она всю жизнь спасается бегством: из бабушкиной западни, из родительской тюрьмы, из Дональдовой клетки. С Люком не будет клетки, только открытая дорога. Ей очень хотелось в это верить, но страх не исчезал, — казалось, будущее преследует ее, словно тени черных птиц, пикирующих с небес.

Люк улыбнулся:

— А ты тихая. Значит, тебе со мной хорошо.

— Да.

— Детка, я рад, что ты со мной. Если честно, я думал, ты не поедешь.

Забавно, он назвал ее деткой, как в старых фильмах про гангстеров, и, когда говорил с ней, ласкал себя, а не ее. Конечно, грубый петтинг по дороге в Айдахо не входил в ее планы, но, видя, как Люк поглаживает свою грудь и плечи, она возбуждалась. Он был крепко сложен, его большие мужественные руки напоминали акул, которые двигаются в воде, подчиняясь столь тайным инстинктам, что невозможно предугадать их поведение. Когда он улыбался, она видела его кривые зубы, дикие, но свободные, такие были и у нее до того, как их заточили в клетку.

Он сказал, что должен кое-кого навестить, забрать кое-что по пути.

— Ведь ты не возражаешь?

Сандра пожала плечами:

— Нет.

Поздновато спросил, но она все равно не возражала. Она была на прогулке. Ей не хотелось, чтобы он под нее подстраивался.

— А кого навестить-то? — спросила она как во сне, вовсе не желая этого знать.

— Человека, с которым я вырос, моего брата. Теперь он очень правильный, но в школе мы были совершенно безбашенные.

Несколько часов спустя Люк свернул с шоссе и стал плутать, пока окончательно не заблудился. О том, чтобы свериться с картой или спросить дорогу на бензозаправке, не стоило и заикаться. Люк был одним из тех, кто не ищет легких путей: такие, как он, просто ездят и ездят, пока не найдут, что им надо. А вдруг он хочет ее напугать? — подумала Сандра и сделала вид, будто нет ничего необычного в том, что они вот уже битый час петляют здесь, рискуя провести ночь в пустыне.

Она не очень любила пустыню; у нее никогда не было желания увидеть заросли юкки или провести отпуск в Долине Смерти. Пустыня казалась ей чем-то большим и горячим, чем-то, что нужно преодолеть, она ждала с ней встречи с таким же энтузиазмом, как полумертвые пионеры, которые хорошо понимали, что могут и не выжить.

Непонятно, каким образом Люк нашел то, что искал, — новый скромный домик, не затерянный среди сотен других домов, а одиноко стоявший на вершине холма. На мили вокруг не было никого, и это не случайно.

Они приехали за полночь, но хозяева были не против. На пороге их встретила высокая девушка, скорее всего аборигенка, которая за все время не проронила ни слова. Ее муж, или сожитель, сторицей компенсировал это, безостановочно бубня что-то монотонным тихим голосом.

Она не могла поверить, что этот человек и Люк — братья. Люк с его татуировками, рок-н-ролльной развязностью, коварной сексуальностью разительно отличался от этого хорошо сложенного мужчины, прятавшего свою привлекательность за маской посредственности: обыкновенная прическа, обычная одежда, нормальное поведение. Вот только глаза ненормальные. Они систематично оглядывали комнату, из-за чего казалось, будто он машина, которую забыли выключить. Сандра мгновенно поняла, что он за человек: его мозг работает очень быстро, он любит числа, ценит порядок превыше всего и легко выходит из себя, если сталкивается с глупостью. Все вещи в доме были функциональны, чисты и лишены характера.

Как только она осталась наедине с Люком, он прижал ее к себе и, улыбаясь, шепнул:

— Раньше Рик был киллером, теперь он на пенсии, так что не пугайся, если он начнет рассказывать о бывшей работе.

Незадолго до этого Люк сделал небольшое открытие: каждый раз, когда он клал руку ей на поясницу, она изгибалась, выставляя зад, и он мог прижаться к ней, а другой рукой гладить ее спереди. Однако собравшись поцеловать Сандру в шею, вдруг передумал и отошел. Сандра осталась на месте. Он затеял эту игру, бегать за ним она не намерена.

Сандра чувствовала, что желтые глаза Люка наблюдают за ней из противоположного угла комнаты, он словно держал ее на поводке, поэтому она стала скакать по комнате, тряся гривой волос и гарцуя, как лучшая во всей стране чистокровная лошадь. Это была игра, и назвать Рика киллером — тоже игра. Он был частью их игры. Информация проплывала мимо нее, но она не тревожилась. Это лишь затягивало ошейник возбуждения вокруг ее шеи.

Ужин состоял из экологически чистых овощей, домашней крольчатины, порошка гинкго, неизвестных таблеток и чая со странным названием «Кошачий коготь». Оказывается, Люк вовсе не был любителем полуфабрикатов. Они с братом внимательно изучали и рассматривали продукты, как пара енотов. Мыли, сортировали, готовили, со смехом вспоминая семейную историю о том, как их отец целый год по субботам готовил им тушеного кролика. Они хвастались перед всеми одноклассниками, что едят крольчатину, пока не узнали, что это не кролик, а тунец в грибном соусе, которого их отец готовил, потому что это было самое простое в приготовлении блюдо.

Потом Рикки рассказал, как их отправили на религиозно-исправительное ранчо в штате Юта. Приехав туда, они увидели, что все дети стоят на улице в одних трусах. Люк отказался раздеться и попытался поднять восстание, но его никто не поддержал. Той ночью десять учителей отвезли обоих братьев в пустыню. Люк должен был смотреть, как Рика пороли ремнем. Оставив Рика одного, учителя отвезли Люка в другое место и тоже выпороли. Каждый по очереди.

— Но ведь это противозаконно. Тебе было больно? — Сандра поморщилась.

— Да, больно, но еще хуже были дурацкие шуточки, которые они отпускали, когда приехали за нами утром.

Глаза Рика вспыхнули, он как будто сканировал Сандру. Стильная, образованная, наверное, очередная любительница острых ощущений. Непонятно, как это его младшему брату всегда удается подцепить красотку. Даже в самом отстойном баре вдруг, откуда ни возьмись, появляется классная телка, выскакивающая из кабриолета с папашиной кредиткой в руках. Еще когда они были мальчишками и ходили на школьные дискотеки без приглашения, Люк без труда уводил королеву красоты, за которой следовал ее разъяренный бойфренд с группой товарищей, чьи лица вскоре превращались в кровавое месиво. Эту часть Рик любил больше всего.

Но, наблюдая за Сандрой, он изменил свое мнение. Она была не такой, как все. В этой девушке таилось нечто неуловимое, какое-то невидимое силовое поле. Ее сила была не явная, а словно сокрытая в глубине лесного озера. Он понимал язык ее тела: Люк ей нравится, но ничего больше она не хочет. В этом вся беда.

После ужина уезжать было слишком поздно, так что они решили остаться на ночь. Они сели на крыльце и слушали пустынную мглу и Рика, который говорил так, будто кто-то всадил в него иглу от патефона. Время от времени Люк вставлял свои комментарии по поводу того, какой отсюда прекрасный вид, хотя разглядеть что-нибудь в безлунной ночи было невозможно. Сандра посмотрела поверх перил. Вокруг лежали неподвижные песчаные дюны, и казалось, они дрейфуют на лодке пo студеному морю, которое вот-вот их проглотит.

Рик засмеялся:

— Я построил дом на холме не затем, чтобы любоваться окрестностями.

Она заметила, что, когда Рик смеется, глаза его остаются неподвижными. Смех придавал им не счастливое, а беспомощное выражение, как если бы его выставили за дверь. Он вызывал в ней чувства, которые вызывает саламандра из живого уголка в школе или бездомная собака.

— Я построил этот дом на холме, чтобы видеть, кто приближается. Держу руку на пульсе.

Хорошо. А что тут скажешь? Пусть поболтает, пока они будут плыть на крыльце по морю песка. Песка, терпеливый план атаки которого состоял в том, чтобы пережить все живое. Ветер, наигравшись раздробленными косточками и сушеной травой, остановился у крыльца послушать мертвенный голос Рика.

— Месяц назад я был в пустыне, ехал и увидел этот каменистый утес. Я оставил машину и полез на него. Взял ружье — на случай, если встречу гремучую змею. Только забрался на вершину, — смотрю, что-то двигается, маленькое такое пятнышко. Я жду, пятнышко все больше и больше, но вот показалась машина. Съехала с дороги и остановилась футах в тридцати от моей. Когда парень вылез из машины, я приставил винтовку к плечу. Парень незнакомый. Наверное, хотел помочь, решил, что у меня мотор перегрелся… а я прицелился прямо в него. Когда он был метрах в трех от моей машины, я выстрелил в землю у его ног. Никогда не видел, чтобы люди так быстро падали. Помнится, я улыбался, приговаривая: «Умница, хороший мальчик», — знаете, как сюсюкают с собаками? Он встал и попытался дойти до своей машины, я выстрелил снова. Каждый раз, когда он делал движение, я останавливал его. Иногда заставлял идти задом. Это было сложнее. Он очень испугался. Мне пришлось быть настойчивым. После того, как он догадался, стало не так забавно.