Михаил Гуськов - Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

• Название: Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]
• Автор: Михаил Гуськов
• Издательство: ВАГРИУС
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7027-0292-1

Вы хотите знать, что случилось со скромным московским аспирантом Аркадием Недобежкиным, нарушившим великую булгаковскую заповедь:

«Никогда не разговаривайте с неизвестными»? А ведь не только заговорил, но и пригласил к себе домой совсем незнакомого старичка. А тот взял и скончался скоропостижно, но перед этим оставил ошалевшему аспиранту несметные сокровища и волшебный кнутик. Из-за этого пришлось Аркадию познакомиться с ведьмами, людоедами, упырями, а заодно и с родной милицией.

Бесовско-авантюрно-любовно-философско-юмористическая феерия Михаила Гуськова соткана из множества самых невероятных… приключений героев в Москве и других экзотических городах земного шара. Особая прелесть романа в том, что он… не закончен.

Продолжение следует…

---

— Погодите, погодите, коммуняки, вы за все мне ответите на том свете! — хныкал он злобной скороговоркой.

— Маркелыч, а может, я пойду, у меня все-таки дядя Главный водяной? — вопросил Волохин, пытаясь частым морганием сдержать слезы.

— Ты, Александр, еще молод, а мне в самый раз помереть с музыкой! Прощайте, Михайло Павлович, хороший вы человек, только не давайте пальцы свои в рот другим класть, откусят.

Маркелыч и сам смахнул слезу и протянул Волохину свою клюку, которая была у него заткнута за пояс наподобие турецкого ятагана:

— На, Саша, передай, кому посчитаешь нужным, на память о Маркелыче, пущай она еще послужит Родине.

Волохин, чтобы не огорчать друга, взял клюку.

— Как же ты, Маркелыч, в аду без клюки? — спросил он с захлынувшим сердцем.

— У меня получше орудие есть! — похлопал Маркелыч по нагрудному карману, пришитому к буддийскому одеянию, где у него спрятан был партбилет. — Ну, с Богом! А ну, пошла, нелегкая!

Стегнул он своим бичом вурдалаков, привязанных к веревке Дюковым, и огрел несколько раз чудовище с огромным мешком, в котором была собрана нечисть со всего света. Тот смешно подпрыгнул слоновыми ногами, словно хотел станцевать гопака, но Побожий огрел его еще раз, чтобы он успокоился и стал послушным.

— Расступитесь, ворота преисподней! — закричал отставной майор милиции грозным голосом и ударил кнутом по саркофагу АЭС. Вмиг бетонные стены с грохотом расступились, и старик молниями своего бича погнал в черную дыру свое ужасное стадо, первым, встав на четвереньки, пролез туда волосатый великан, волоча за собой огромный мешок.

— Не поминайте лихом! — донесся из глубины саркофага знакомый голос, изнутри сверкнули молнии, и послышались удары кнута, после чего бетонные стены снова сомкнулись, навеки поглотив Побожего с его караваном.

Сколько стояли друзья перед смертоносным саркофагом, потрясенные гибелью своего товарища, они не помнили. Наконец Дюков очнулся от оцепенения и тронул Волохина за плечо.

— Пошли, Александр Михайлович, нельзя здесь долго стоять, и так, поди, рентгенов сто схватили, самое меньшее. А пока пойдем, по дороге еще столько же наберем.

Ученик Маркелыча, обвешанный скрипичным футляром, цейлонской раковиной и двумя клюками, своей и Маркелычевой, тоже опомнившись, заторопился убраться из этого гиблого места.

— Зачем идти, Михаил Павлович? Нам Побожий летный транспорт оставил. Вот он, садитесь! Еще не катались на таком мотоцикле?

Капитан милиции, утирая с глаз слезы, любовно достал из скрипичного футляра уже сильно потрепанный веник, и оба громовца, взмыв к звездам, понеслись над Припятью, миновали Киевское водохранилище и исчезли в синем июньском ночном дыму, спеша поскорее припасть израненными сердцами к дорогим камням родной матушки-Москвы.

Как только огоньки вертолета, унесшего Завидчую, скрылись над Индийским океаном, последние признаки бури исчезли и снова над благодатным островом установилась безмятежная курортная ночь. Но не было больше покоя у обладателя хрисогоновского кольца. Любовь его пошла прахом, все надежды на счастье рухнули в одно мгновение. Аркадий чувствовал себя режиссером, от которого сбежала главная героиня пьесы, и все шикарные декорации, и сам театр потеряли для него всякий интерес. Дальше оставаться на Шри-Ланке не было никакого смысла. Он сейчас же захотел броситься в погоню за Завидчей и сунул руку в нагрудный карман, куда, переодеваясь, спрятал чековую книжку, кредитную карточку и бумажник. Ни того, ни другого, ни третьего не было на месте, он обшарил все карманы, ко они были пусты. Кумир преступного мира хотел взглянуть на золотые часы, чтобы узнать время, но и они куда-то исчезли с руки. Решив, что он все оставил в номере, Аркадий бегом влетел в сбои апартаменты и обнаружил, что все его вещи куда-то подевались.

— Куда же все исчезло? — вопросительно уставился он в раскрытый платяной шкаф, где еще каких-нибудь полтора часа назад висели костюмы от Диора и Пако Раббана. — Нет, этого не может быть! — гневно отмел он от себя догадку, что это могла сделать Элеонора. — А мой паспорт свободного гражданина и свидетельство Олимпийского комитета? А мой дубликат золотой олимпийской медали? — подбежал он к сейфу, вмурованному в стену гостиничного номера, и, набрав цифровой код, рванул дверцу — пусто!

— Проклятие! — коварно обманутый аспирант обескураженно свалился в кресло, оказавшись за шесть тысяч километров от родного дома, без единого доллара в кармане и даже без паспорта. Он понял, что Элеонора вытащила у него в момент прощальных объятий чековую книжку и кредитную карточку и даже умудрилась снять часы.

— Хоть бы я запомнил название банка, в котором хранятся мои миллионы! — судорожно начал припоминать облапошенный миллионер название известных ему американских банков, но кроме «Банк оф Америка» так ничего и не вспомнил.

— Как же я так опрометчиво поступил? Даже не заехал в офис банка, просто подмахнул какие-то бумажки клеркам и так распалился, что очертя голову бросился за своей жар-птицей в омут. А теперь хоть лопни с досады, а из этого омута не вынырнешь. И кошелек хрисогоновский Вите подарил. Как бы он мне сейчас пригодился, напечатал бы долларов и фють в Москву. Надо мне что-то с собой делать. Нет, такому дураку и простофиле жить на земле нельзя.

Великий счастливец, только что упивавшийся своим фантастическим везением, сорвался с кресла и решительным шагом побежал к берегу Индийского океана топиться. Он снял пиджак и ботинки, чтобы сподручнее было пырнуть в ту ласковую стихию, в которой еще вчера они в обнимку с его коварной лгуньей купались и провожали закат.

На этом месте в нашем повествовании пришлось бы поставить точку, прощайте тысячи приключений и событий, которые ждут впереди каждого гибнущего человека, стоит только побороть ему собственное малодушие и в самой безысходной ситуации продолжить борьбу. Ибо человек гибнет не потому, что наступает смерть, а потому, что гаснет его вера в спасение, которое обязательно придет в самый последний момент, стоит только человеку твердо сказать себе: «Нет, я не сдамся!».

Может быть, Аркадий и не собирался топиться, а только вплавь хотел пересечь Лаккадивское море, а потом пешком, как Афанасий Никитин, пройти Индию и воюющий Афганистан. чтобы добраться до дому и поквитаться со своей золотоволосой лгуньей. Может быть, именно поэтому, когда он уже вошел по пояс в океан, в небе затарахтел вертолет, и молодому человеку почудилось, что, возможно, это Завидчая, устыдившись своего поступка, вернулась, чтобы забрать его с собой. Он выскочил из воды и побежал к белой стрекозе, приземлившейся рядом с ним на берегу, освещенном лунным сиянием. Дверца миниатюрного вертолета распахнулась, и на песок выпрыгнула грациозная девушка. Она сняла шлем, и Аркадий воскликнул;

— Варя, как ты здесь очутилась?

Юная людоедка, уже настолько освоившая профессию бабы-яги, что, как и Агафья, легко превращала ступу то в автомобиль, то а реактивный истребитель или, как сейчас, в небольшой двухместный вертолет, отозвалась;

— Сердце подсказало мне, что ты в опасности. Мне кажется, что я немного опоздала?

— Нет, в самый раз! — радостно отозвался чемпион Тюремных Олимпийских игр, к которому стала возвращаться надежда.

— Я была ка чемпионате и все видела собственными глазами. Какой был бой, ты дрался, как настоящий герой. Ну что, летим домой? — успокаивая аспиранта, произнесла девушка.

— Летим! — вдруг совсем облегченно отозвался Аркадий.

К нему скова вернулась жажда жизни. Он с благодарностью поцеловал прекрасную людоедку в комбинезоне и, подобрав свои ботинки, швырнул их в кабину вертолета Варя включила двигатель.

Однако надолго продолжался их безмятежный полег над океаном. Как только они поднялись в воздух, в стекло забарабанили капли дождя и вертолет начало бросать из стороны в сторону — поднялась буря. Варя с трудом удерживала машину в горизонтальном положении, наконец, она поняла, что надо идти на крайнее средство.

— Не пугайся, Аркадий! Сейчас мы катапультируемся и полетим в специальной капсуле!

Обшивка вертолета треснула, как раздавленная яичная скорлупа, и молодые люди оказались над бушующей стихией в ступе. Проливной дождь и ураганный ветер обрушился на них.

— Не понимаю, в чем дело? — отчаянно крикнула девушка. — Океан требует выкупа, мне говорила об этом Агафья. Может быть, это его успокоит.

Она вытащила из ушей серьги, подаренные Аркадием, сняла с шеи драгоценный аграф и золотое кольцо с пальца и бросила их в разбушевавшуюся стихию, но вместо того, чтобы успокоиться, океан озверел еще больше. Теперь ступу почти захлестывали волны, порывы ветра хватали ее и швыряли вниз. В бледных предрассветных сумерках океан походил на чудовищного осьминога, пытающегося мощными щупальцами своих гигантских волн поймать двух беглецов.