Вулф Джин - Воин Сидона

• Название: Воин Сидона
• Автор: Вулф Джин
• Жанр: Фэнтези
• ISBN: ISBN-13: 978-0-765-31664-6 ISBN-10: 0-765-31664-1

За ночь Латро забывает все. Лишь описывая вечером события дня и каждое утро читая заново свой дневник, он может узнать о себе. Зато его история приковывает к себе внимание читателя и уже не отпускает до самого конца. Два предыдущих романа, объединенные в цикл «Латро в Тумане» («Воин Тумана» и «Воин Арете»), считаются классикой современного фэнтези. Наконец у нас есть следующая книга.

Латро обнаруживает себя в Египте, земле поющих девушек, жалких и коварных богов, и таинственных опасностей. Лишенный памяти он не уверен ни в чем, кроме единственного желания: освободиться от проклятия, заставляющего его забывать.

Мы увидим чудеса Египта и захватывающие приключения Латро и его товарищей во время опасного путешествия на юг по великому Нилу в неведомые, мифические страны.

«Воин Сидона», роман магии и приключений, очередной шедевр Джина Вулфа.

---

Сначала Муслак сопел, читая письмо, потом улыбнулся. Закончив, он перечитал свиток, свернул его и спрятал на груди.

Как я понял из слов Муслака, это письмо было от сатрапа Кемета. Трое из нас нашли писца и Муслак приказал написать, что его корабль достаточно велик, исправен, а экипаж очень силен. И еще он велел написать, что немедленно подчиняется приказу сатрапа. Воин ушел вместе с письмом Муслака, хотя я очень хотел бы с ним поболтать.

— Левкис, ты еще увидишь тысячи таких. Мы собираемся к Белой Стене, самой большой крепости этой страны.

— И увидим сатрапа?

Муслак кивнул. — Да, своими глазами увидим Князя Ахемена. У него есть для нас работа.

Я спросил, заплатит ли нам Ахемен за эту работу, потому что желал заработать деньги.

— Он говорит, что достойно вознаградит нас. — Муслак задумчиво погладил свою бороду. — Он один из самых богатых людей в мире.

Подошли другие купцы, но от жары мне захотелось спать. Во дворе нашей гостиницы я нашел тенистый уголок под деревом, и заснул.

2 ВЕЧЕРОМ

ВЕЧЕРОМ Муслак разбудил меня и мы пошли в храм. Он спросил меня, что я помню, и я рассказал ему все.

— Хорошо. Завтра, боюсь, ты почти все забудешь, но может быть вспомнишь то, что только что рассказал мне. Неси вот это.

Это была баранья шкура, выкрашенная в красный свет. Очень красивая. — Мы принесем ее в дар богине, — объяснил Муслак, — и ее можно продать за намного большие деньги чем те, которые я хочу заплатить за поющую девушку.

Жрец заулыбался, когда я протянул ему наш замечательный дар, и изящно принял его. Это был спокойный человек среднего роста и средних лет, с выбритой головой. Я воспользовался моментом и спросил о Хатхор, объяснив, что я иностранец и знаю только то, что она великая богиня.

Он торжественно кивнул. — Я скорее учил бы тебя, юноша, чем тех, кто чувствует, что и так знает больше, чем достаточно, и кого я должен учить в Доме Жизни. Но сначала разреши мне уверить тебя, что ни один смертный не знает больше, чем достаточно, но, скорее, намного меньше, чем нужно. Ты видел ее образ?

Я покачал головой.

— Тогда пойдем со мной. Мы вместе вступим во внешний двор.

Двор оказался обширным зданием, и даже колонны, поддерживавшие балки, были выше, чем дома бедняков и такие же высокие, как деревья. Внутри мигали лампы, одинокие желтые точки во мгле. За ними находились широкие двери внутреннего храма, полуоткрытые. Через щель я увидел образ богини.

Статуя представляла ее женщиной с головой коровы. Очень высокой женщиной, выше любого частного дома, который мы видели. Ее богатая одежда сверкала от множества драгоценных камней.

— Хатхор была кормилицей Осириса, — объяснил жрец. — Мы даем головы животным многим из наших богов, чтобы продемонстрировать их честь и авторитет. Вы, иностранцы, чаще всего поражаетесь этому, ибо желаете видеть своих богов похожими на вас самих. Хатхор вовсе не похожа на нас, ибо это могущественное божество, которое кормит мертвых, управляет делами любви и семьи…

Больше я ничего не слышал. Женщина с рогами, выше любого человека, вышла из статуи богини. Пока она шла к нам, мне показалось, что кто-то держит за ней лампу, потому что вся ее фигура была очерчена светом, хотя улыбающееся лицо оставалось в тени. — Ты в большой опасности, иностранец, — сказала она. — Но хочешь ли ты моей помощи? Ведь за все надо платить.

Мне захотелось встать перед ней на колени, но я не мог. Мое тело все еще стояло рядом с Муслаком. — Мне очень нужна твоя помощь, Великая Богиня, но мне нечего дать тебе, за исключением меча.

— Ты не должен использовать меч, как дар. Ты — сильный воин, мужчина, который может отдать свою любовь и защиту тем, кого ты любишь. Отдашь ли ты это, если я помогу тебе?

— Охотно, — сказал я.

— Очень хорошо. Тогда я пошлю к тебе мою кошечку. Ты будешь любить и охранять ее ради меня. Согласен?

— Клянусь жизнью, Великая Богиня. Где она?

— Здесь. Она придет и потрется об тебя. И ты должен будешь принять ее и считать своей.

В то же мгновение богиня исчезла, как будто ее и не было. Жрец продолжал бубнить: — … и есть семь Хатхор вдоль реки, и все они Хатхор. Встречаясь, они принимают решение. И то, что они решили, должно исполниться, что бы не говорили люди и не делали другие боги.

Я спросил:

— А если они решат, что у меня должна быть память как у всех остальных людей, это исполнится?

Жрец кивнул, с еще более торжественным видом, чем обычно: — Как я уже говорил тебе, их решения исполняются всегда.

— Мне нечего предложить, — сказал я, и тут же вспомнил то, что сама богиня сказал мне мгновение назад, и добавил, — кроме любви и защиты.

— Юноша, молись ей, одного этого будет вполне достаточно. Что касается любви… Любовь — это суть Великой Богини, и любящие вполне могут рассчитывать на ее покровительство. Но не все, что делается во имя любви — настоящая любовь. Ты понимаешь?

Я кивнул.

— Что касается защиты… Знай, что многим семьям требуется защита. Защищай их, особенно детей, и ты добьешься ее благосклонности. Богатые дары приятно принимать от богатых, но любой может дать то, что богиня желает больше всего.

Муслак спросил:

— Будешь ли ты молиться за Левкиса, Святой Человек?

— Буду.

— А за меня и мой корабль?

— Да, и за тебя тоже, Человек Пурпура.

Муслак прочистил горло. — Отлично. И еще я хотел бы нанять поющую девушку, которая сопровождала бы меня вплоть до Меннуфера. Сатрап просит моей помощи.

— В таком случае, — осторожно сказал жрец, — ты должен быть обеспеченным человеком.

— Верно, — Муслак опять прочистил горло. — Насколько я понимаю, я могу пожертвовать храму определенную сумму и получить девушку для путешествия?

Жрец кивнул. — Да, для длинного путешествия вверх по реке, по твоему выбору. Но ты должен, закончив путешествие, вернуться сюда.

— Конечно. Я собираюсь вернуться в мой родной город после того, как помогу князю Ахемену.

— Тогда нет никаких сложностей. Ты надеюсь, понимаешь, что должен обращаться с поющей девушкой так, как обращался бы с любым своим товарищем. Ты можешь бить ее, но не без причины и не так, чтобы искалечить ее. И она может оставить тебя, если ее еда будет хуже твоей.

Муслак кивнул.

— Когда ты вернешь ее, ты не обязан больше ничего платить, ибо ты заплатишь всю сумму заранее. Однако, согласно обычаю, ты можешь дать ей какой-нибудь подарок, если она тебе понравится.

— Я так и сделаю, — сказал Муслак. — Что-нибудь приятное. У меня будет немного денег, когда я сделаю то, что просит сатрап.

— Он не наш сатрап, Человек Пурпура. — Жрец нахмурился.

Муслак пожал плечами. — И не наш тоже, если ты это имеешь в виду. Но мы всегда делаем то, что он говорит. Как и вы.

— Ты хочешь услышать как девушка поет?

Муслак кивнул.

— Тогда я хочу увидеть цвет твоего золота.

Муслак вытащил из кошеля несколько золотых монет и продемонстрировал их жрецу.

— Одну из этих, — сказал жрец.

— Дарик? Это слишком много!

— Ты привык торговаться, — сказал жрец, — и конечно торгуешься намного лучше меня, ибо я вообще никогда не торгуюсь. Одну из этих, и я еще должен подержать ее в руках.

— Ты сам сказал, что есть еще шесть Хатхор вверх по реке, — возмущенно сказал Муслак.

Жрец улыбнулся. — Иди в любой. Теперь оставь меня.

Муслак повернулся и пошел прочь. Я пошел за ним, очень недовольно, потому что помнил слова богини. Когда мы почти дошли до входа во внешний двор, он остановился и вернулся к жрецу. — Один дарик? Это твоя цена?

Жрец не шевельнулся. — Если ты не захочешь дать ей еще что-нибудь, когда вернешь ее обратно. Добровольно.

— Ладно, — сказал Муслак, — давай увидим их.

Жрец протянул руку.

— Сначала я посмотрю на них.

Жрец покачал головой и не опустил руки.

— Допустим, что мне не понравится ни одна из них?

— Тогда я верну тебе деньги, — сказал жрец. Все это время в его глазах не было ни презрения, ни страха, только спокойная уверенность. Я с восхищением смотрел на него.

— Решено, — наконец сказал Муслак.

Монета перешла из рук в руки. Улыбнувшись, жрец подошел к маленькому гонгу, висевшему на одной из стен. Он дважды ударил в него и вернулся к нам.

— А ты, Левкис? — ухмыльнулся Муслак. — Хочешь поющую девушку?

Я покачал головой.

Скоро мы услышали голоса и шорох голых ног, ступавших по каменному полу. К нам подошли пять юных женщин. Все миловидные, с точеными ногами и высокой грудью. И все в черных париках, как и остальные женщины этой страны, кроме, конечно, самых бедных. Две девушки несли инструменты.

Жрец спросил Муслака, хочет ли он услышать, как они поют.

Муслак утвердительно кивнул.