Бернар Вербер - Третье человечество

• Название: Третье человечество
• Автор: Бернар Вербер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-06458-7

Мы живем в эру второго человечества.

Одна была до нас.

И после нас будет еще одна.

В Антарктиде палеонтолог Чарльз Уэллс вместе со своей экспедицией обнаруживают на дне подземного озера останки скелетов, принадлежавших людям, чей рост достигал 17 м.

В Париже его сын Дэвид Уэллс представляет свой проект об уменьшении человеческого роста и получает грант в рамках программы «Будущее человеческой эволюции».

Чарльз обнаружил древнее человечество. Дэвид думает о будущем человека. Но оба они еще очень далеки от понимания того, что происходит на самом деле.

И только с помощью Авроры Каммерер, изучающей цивилизацию амазонок, удастся открыть удивительную тайну, поставить потрясающий эксперимент и навсегда изменить судьбу грядущих поколений.

2 года работы.

20 лет спустя после эпопеи «Муравьи».

Новая грандиозная сага, в которой есть и муравьи, и Атлантида, и новые идеи, и новая вселенная.

Новым персонажам требуется много места, и они пока раскрыли далеко не все свои секреты.

Надеюсь, что новый мир и населяющее его новое человечество понравятся вам так же, как они нравятся мне.

Продолжение следует.

Бернар Вербер

---

— Теперь вы говорите, как мой дед. Он был большой специалист по муравьям.

— Это из-за него вы здесь?

— Частично. Он полагал, что человек будущего должен проявлять тенденцию к сходству с муравьями. Становясь все меньше и общительнее, укрепляя связи с социумом, проходя через процесс феминизации. За 120 миллионов лет они, вероятно, преодолели все кризисы, с которыми нам только-только предстоит столкнуться, и в конце концов сделали правильный выбор, обеспечивший им выживание, в то время как огромное число видов, допустивших в этом выборе ошибку, исчезли без следа…

Мачете девушки прорубало проход в растительности, которая становилась все гуще и гуще.

— Значит, вы тоже разделяете эту точку зрения, которая представляется… как минимум… эксцентричной?

— Так оно и есть, это тема моих научных изысканий.

— Ага, теперь я понимаю, почему муравьи питают к вам такую «любовь», — иронично заметила она. Тыльной стороной ладони девушка раздавила большого паука. — Вам, би’пеНе Уэллс, повезло, что мы встретились. Как вы, вероятно, догадываетесь, мой народ не называет себя «пигмеями». Слово «пигмей» происходит от греческого pigmaios, что означает меру длины, соответствующую локтю. Впоследствии этот термин стал применяться в отношении этнических групп, средний рост которых не превышает полутора метров. Между собой мы именуем друг друга «тва», что означает «люди». Но у нашего племени есть более точное название, «Тва Маку’нда», что переводится как «люди-муравьи». Это имя мы взяли себе потому, что гордо считаем себя самыми низкорослыми пигмеями.

— Почему вы завели разговор о расизме?

— Мы являемся единственным народом, в отношении которого статус человеческих существ до конца не «прояснен». Для банту, являющихся в Конго титульным этносом, мы таковыми не являемся. Они признают нас официально лишь под давлением Запада, защищающего нас для очистки собственной совести. К тому же для большинства чернокожих народов Африки мы — «полуобезьяны». Банту нас так и называют. На их предприятиях, где работают пигмеи, до сих пор применяются телесные наказания. На прошлой неделе банту забил пигмея до смерти за то, что тот «нагло» посмотрел ему в глаза. Они называют это «устроить порку». А солдаты национальной армии до сих пор верят, что, предавшись содомии с пигмеем, можно стать неуязвимым для пуль.

— Вы шутите?

— Хотелось бы, чтобы это была шутка, но дело получило общественную огласку после показаний солдата 85-й бригады, которые он дал не далее как месяц назад. Как видите, я могу быть точной и конкретной. В более общем смысле все банту полагают, что имеют полное право насиловать пигмейских женщин. Считается даже, что это лечит от приступов… люмбаго.

— Не знал что в разгар XXI века все еще существует такая дикость.

— Банту относятся к нам как к некоему «сексуальному скоту», и когда кто-нибудь обращается с жалобой в конголезский комиссариат, ее даже никто не регистрирует. И кому до этого есть дело? Правительство Демократической Республики Конго запрещает организации «Врачи без границ» заниматься нашим лечением. Очень немногие осмеливаются забираться так далеко в джунгли. Даже в ООН с большой неохотой признают, что мы — жертвы расизма. Ведь обвинять африканцев в расизме неполиткорректно!

— Вы не преувеличиваете?

— Месяц назад в рамках панафриканского фестиваля состоялся большой концерт, собравший в Браззавиле представителей музыкальных направлений всех культур и общественных формаций. И единственными, кому не заплатили, была группа пигмеев-полифонистов. А в плане размещения организаторы фестиваля не придумали ничего лучше, как поселить их в муниципальном зоопарке, утверждая что «пигмеи чувствуют себя уютнее среди диких животных, чем в гостиничных номерах, где они воруют все, что плохо лежит»…

Давид закусил нижнюю губу.

— Но и это не самое худшее. Об их пребывании в зоопарке стало известно, и они оказались чем-то вроде аттракциона. Хлынувшие туда туристы бросали музыкантам сквозь решетку арахис. И это было не в 1900 году, а несколько месяцев назад!

— Я не знал.

Девушка остановилась, сжав в руке мачете, с трудом сдерживая гнев:

— Кому есть дело до пигмеев? Нам грозит вымирание, как пандам и серебристым нутриям. У нас даже нет паспортов.

Она взмахнула мачете и рубанула им по кусту.

— Но если вас до такой степени превратили в маргиналов, то как вам удалось получить образование во Франции?

— В любой системе рано или поздно появляются люди, для которых движущей силой становятся трудности. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я ушла из племени, руководствуясь одним желанием: отправиться во Францию. Я совершила побег и долго шла на запад, в то время как мои соплеменники двигались на восток. Вышла на дорогу, добралась до автозаправочной станции и затаилась там, дожидаясь удобного случая. Наконец увидела машину с би’пеНе, белыми. Это была французская киногруппа, снимавшая документальный фильм о попугаях. Не зная их языка, я предложила им свою помощь. Они согласились. Я стала указывать им лучшие места, где можно найти самых редких птиц, и вскоре стала для них незаменимой. В качестве вознаграждения я попросила их научить меня говорить, читать и писать на их языке. И поскольку у меня был очень мощный стимул, учеба пошла быстро. — Дорога стала лучше, и они пошли быстрее. — Затем я ухитрилась влюбить в себя самого маленького из них. Он убедил своих коллег, и они буквально в лепешку разбились, чтобы я получила документы, и увезли меня в Европу. Благодаря их помощи я получила статус политического беженца.

— И вышли замуж за своего приятеля?

— Этот би’пеНе был для меня как первая ступень ракеты — оказавшись на орбите, я его бросила. Дождалась документов, записалась на биологический факультет, получила комнату в общежитии и только тогда сообщила ему, что наши отношения продолжаться не могут. Он впал в депрессию.

— Вы не очень-то добры.

— Природу тоже не назовешь доброй. Ее образ действий — это четко определенное сотрудничество, в любовь до гроба верят лишь наивные простаки. Этот человек мне помог, я его любила, но это нас ни к чему не обязывает. Чтобы опустить руки, вам, французам, нужно совсем чуть-чуть. Вы слишком изнежены. Да и потом, вы погрязли в рутине. Вам нужно, чтобы завтра обязательно было похоже на сегодня, иначе вы пропали.

— Не стоит обобщать. Не будьте тем же расистом, только наоборот.

— Приступив к учебе, я стала жадно стремиться к знаниям. Для меня каждая лекция была подарком. Когда я узнала, что Земля круглая, это для меня стало откровением, а тот факт, что точки на небе представляют собой другие солнца, привел меня в восторг.

— Немудрено.

— Свое время я проводила за чтением, затем стала проводить эксперименты с растениями, то есть заниматься своей специализацией. Преподаватели меня обожали, я была лучшей. Я обладала практическими знаниями о лесе, которые приводили их в восторг. Годы, проведенные в этом парижском университете, были для меня просто восхитительными. У меня было несколько любовников, которые были со мной не из-за внешности, а из-за ума. От них я часто слышала, что с другими женщинами им скучно. — Девушка расхохоталась. — Комфорт и вольготные условия существования отупляют человека. Вы избалованные, пресыщенные дети.

Эти ее откровения Давида впечатлили.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Ага, наконец-то вы задали мне этот вопрос… Меня зовут Нускс’ия.

— Значит, фамилий у вас нет? А что же записано в вашем паспорте?

— Нускс’ия Нускс’ия.

— А по окончании учебы вы, стало быть, вернулись сюда?

— Судьба бросила мне вызов: доказать, что добиться успеха вполне возможно, даже у би’пеНе. Но зов леса оказался сильнее. Через некоторое время автомобили, бетон, пластмасса, безвкусная еда, лишенные запахов люди, прохожие, нервничающие из-за малейшего пустяка, — все это стало казаться мне мелким и суетным. У меня возникло желание вновь обрести свой лес, его ароматы, краски, растения и животных. Здесь — живительная сила. От парижской земли не исходит никакой энергии. Шагая по асфальту, ты ничего не чувствуешь. Когда же я хожу босиком здесь, по лесу, мои «батарейки» перезаряжаются.

— И благодаря этому у вас развился иммунитет от болезней?

— Даже от психических расстройств. У нас нет ни депрессий, ни анорексии (еда достается слишком трудно, чтобы ею пренебрегать), ни шизофрении, ни паранойи, ни неврозов, ни серийных маньяков-душегубов. Мы по достоинству ценим выпавший на нашу долю шанс жить и пребывать в контакте с биосферой и поэтому убиваем лишь для того, чтобы выжить. — При этих словах она раздавила пяткой змею. — Да и потом, наш мозг работает быстрее. Вы знаете, что у современного человека объем мозга на 10 % меньше чем у пещерного?