Эдвард Радзинский - Николай II

• Название: Николай II
• Автор: Эдвард Радзинский
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-9560-0128-3

---

«Одним из самых ценных материалов для освещения личности Распутина послужил журнал наблюдений негласного надзора, установленного за Распутиным агентами охранки. Наблюдение было наружное и внутреннее, и шло это наблюдение за квартирой непрерывно... В связи с тем, что в периодической прессе особенно много внимания уделялось разнузданности Распутина, ставшей синонимом его фамилии, следствием было обращено на этот вопрос надлежащее внимание. Богатейший материал для освещения его личности с этой стороны оказался в данных того самого постоянного и негласного наблюдения за квартирой...

При этом выяснилось, что амурные похождения Распутина не выходили из рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а также с некоторыми из его просительниц... Что же касается близости к дамам из высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов наблюдением и следствием добыто не было».

Итак, «дам из высшего общества» не было! Но что же было?

Григорий Распутин родился в селе Покровском в Сибири. Сын крестьянина Ефима Новых. Его отец – горький пьяница – вдруг образумился, перестал пить, скопил себе достаток. Но умерла жена – и пошло опять мужицкое несчастье: начал пить, спустил нажитое. И его сын Григорий в это время прославился распутной жизнью: Распутиным уехал он в Тобольск, служил половым в гостинице, там женился на служанке Прасковье, и родила она ему троих детей – сына и двух дочерей.

Сам Григорий так описывает беспутное начало своей жизни: «В 15 лет в моем селе в летнюю пору, когда солнышко грело, а птицы пели райские песни, я мечтал о Боге... Душа моя рвалась вдаль... Не раз, мечтая, я плакал и сам не знал, откуда слезы и зачем они... Так прошла моя юность. В каком-то созерцании, в каком-то сне... И потом, когда жизнь коснулась, дотронулась до меня, я бежал куда-нибудь в угол и тайно молился. Не удовлетворен был я, на многое ответа не находил, и грустно было. И стал я попивать».

Какая нежная, сладостная речь. Вот уж точно – дар обольщения.

До 30 лет он блудодей и вор, но вот к 30 годам – случилось: студент-семинарист встретился на его пути и беседой своей наставлял заблудшую душу на истинный путь. С того времени начинается таинственное житие «Старца» Григория. Во время молотьбы, когда над его святостью смеялись домашние, он воткнул лопату в ворох зерна и пошел по святым местам... Ходил больше года, вернулся домой, в хлеву выкопал пещеру и молился там две недели. И опять пошел странствовать, поклоняться святым местам. Был он в Киеве, как Преподобный Серафим, и в самой Саровской пустыни, а потом на богомолье в Москве – и дальше по бесконечным российским городам и весям.

Вернулся домой после долгих странствий и, молясь в церкви, на глазах народа в усердии разбивал лоб об пол. С того времени было дано ему пророчествовать и исцелять.

Вера Леонидовна:

«Это был фантастический человек. Тогда открылся модный ресторан „Вена“, меня привез туда Арцыбашев – автор знаменитой пьесы „Ревность“. Какой успех имела эта пьеса! С нами был известный всему Петербургу тоже невероятный человек – Манасевич-Мануйлов... Ходили слухи, что он агент сразу всех возможных разведок. Вот он-то и предложил: „Поедемте к Распутину...“ Это было рядом с „Веной“, на Гороховой. Арцыбашев отказался, но я – авантюристка. Распутин сидел в столовой, между двумя девушками, это были его дочери... Глаза... я физически помню это ощущение... глаза впились в меня. Стол был в цветах, напротив сидела молоденькая беленькая Муня – Мария Головина, фрейлина императрицы. Все время звонили и приезжали. Приезжали женщины. Муня бегала открывать дверь с усердием служанки. Потом он сказал ей: „Пиши“. И стал говорить. Все было – о кротости, о душе. Я пыталась запомнить и потом, придя домой, даже записала, но это было уже не то. А тогда у всех зажглись глаза... это был неизъяснимый поток любви... Я опьянела».

Этот рассказ я вспомнил в архиве.

Темно-синяя тетрадь императрицы. На обороте обложки тетради написано имя владелицы – Александра. Рядом с этой изящной росписью императрицы – каракули Распутина. Без знаков препинания пишет Григорий: «Здесь мой покой славы источник во свете свет подарок моей сердечной маме Григорий...»

Он называл ее «мама» – Мать русской земли. «Папа» – Николай.

«Подарок сердечной маме» – это его устные поучения, старательно записанные изящным почерком Аликс. Она их возьмет с собой в Тобольск и Екатеринбург. И будет их перечитывать до дня своей гибели.

Вот некоторые из них

«Кто занят собою, тот дурак или мучитель Света, у нас вообще министры заняты собой – ой, не надо! Родина – широка, надо дать ей простор работы, но не левым и не правым, левые – глупы, а правые – дураки. Почему? Да потому что палкой научить хотят. Уже я прожил 50 лет, шестой десяток наступает и могу сказать: кто думает, что он научен и научился, правду говорят мудрецы, – тот дурак».

«Матерь Божья умна была, а никогда о себе не писала. Но жизнь ее известна духу нашему».

«Никогда не бойтесь выпускать узников, возрождать грешников к праведной жизни. Узники через их страдания... выше нас становятся перед лицом Божьим».

«Любите рай, он от любви, куда дух – там и мы. Любите облака – там мы живем».

Влияние полуграмотного мужика на Государыню всея Руси не только в том, что он врачевал тело несчастного сына. Но и в том, что он врачевал душу измученной императрицы.

Из его уст изливался поток великих христианских истин, с ним она очищалась от суеты, отдыхала душой. Знаток религиозных книг и, конечно, гипнотизер, он сумел стать для нее желанным «Старцем», о котором она мечтала там, в Саровской пустыни. Воскресшим Преподобным Серафимом.

Первое время, входя во дворец, Распутин кроток и светел. Потом, окончательно войдя в роль «Старца», он будет попеременно – фамильярен, свиреп, насмешлив и грозен с царской четой. При этом – никакой позы. Ошеломляющая простота и естественность.

Его тайна совсем не в силе чудотворства, сила эта – бесспорна. И она постоянно спасала ее сына. Ему даже необязательно было находиться рядом с Алексеем. Колдун XX века, он уже пользуется телефоном и телеграфом.

Множество раз описанные истории:

Звонок из Царского Села на квартиру Распутина: мальчик страдает, у него болит ухо – он не спит.

– Давай-ка его сюда, – обращается по телефону «Старец» к императрице. И уже совсем ласково подошедшему к телефону мальчику: – Что, Алешенька, полуношничаешь? Ничего не болит, ушко у тебя уже не болит, говорю я тебе. Спи.

Через 15 минут – ответный звонок из Царского: ухо не болит, он спит.

В 1912 году в Спале наследник умирал – у него опухоль, началось заражение крови. Но Аликс с измученным ночными бдениями лицом торжествующе показывает врачам распутинскую телеграмму: «Бог воззрил на твои слезы и внял твоим молитвам. Не печалься сын твой будет жить». Знаменитые врачи только печально качают головами: страшный финал неминуем.

А мальчик... мальчик вскоре выздоровел.

Во время войны Николай взял наследника с собой в Ставку. Алексей простудился, у него появился обычный насморк. Но мальчик – необычный: высморкался – и не выдержали сосуды, полилась кровь. И кровь эту врачи уже не смогли остановить... В императорском поезде вместе с Жильяром и бессильным доктором Деревенко Алексея отправляют в Царское. На перроне в Царском Селе их ожидает императрица.

– У него остановилась кровь! – торжествующе сказал Жильяр.

– Знаю, – спокойно отвечает Аликс, – когда это случилось?

– Где-то в половине седьмого.

Аликс протянула телеграмму Распутина: «Бог поможет, будет здоров». Телеграмма была отправлена в 6.20 утра.

В начале 1915 года Аня Вырубова получила тяжелые увечья.

«2 января... я ушла от Государыни, – вспоминала Вырубова, – и поездом 5.20 поехала в город. Села в первый вагон от паровоза... против меня сидела сестра кирасирского офицера. В вагоне было много народу. Не доезжая 6 верст до СПБ, вдруг раздался страшный грохот, и я почувствовала, что проваливаюсь куда-то головой вниз и ударяюсь об землю. Ноги запутались вероятно в трубы отопления, и я чувствовала, что они переломаны... Когда я пришла в себя, вокруг были тишина и мрак. Затем раздались стоны придавленных под развалинами вагонов раненых и умирающих. Я сама не могла ни пошевельнуться, ни кричать, на голове у меня лежал огромный железный брус».

Ее вытащили из-под развалин.

«Помню, как меня пронесли через толпу народа в Царском, и я увидела императрицу и всех великих княжон в слезах. Меня принесли в санитарный автомобиль, и императрица вскочила в него и, присев на пол, держала мою голову на коленях, а я шептала ей, что умираю».

Подруга была безнадежна. И тогда позвали «Старца».

Распутин подошел к Ане... Стоит над кроватью, глаза лезут из орбит от страшного напряжения, и вдруг шепчет ласково: «Аннушка, проснись, поглядь на меня». Она открывает глаза...