Нина Эптон - Любовь и испанцы

• Название: Любовь и испанцы
• Автор: Нина Эптон
• Издательство: Издательство «Урал Л.Т.Д.»
• Жанр: Культурология
• Год: 2001
• ISBN: 5-8029-0114-4

Российскому читателю предоставляется уникальная возможность познакомиться с серией книг Нины Эптон — английского литератора, искусствоведа, путешественницы,— посвященных любви во всех ее проявлениях и описывающих историю развития главнейшего из человеческих переживаний у трех различных народов — англичан, французов и испанцев — со времен средневековья до наших дней. Написанные ярким, живым языком, исполненные тонкого юмора и изобилующие занимательными сведениями из литературы и истории, эти книги несомненно доставят читателю много приятных минут.

---

Я приехала в Барселону вечером накануне праздника святого Иоанна{144}, когда такси поймать было невозможно, а в окрестных деревнях уже зажигали костры, когда большая часть барселонцев устроила себе двух-трехдневный отпуск,— трудно было выбрать более неудачное время для того, чтобы брать интервью. Несмотря на это, кое-кто из тех, к кому у меня были рекомендательные письма, откликался на мой призыв о помощи, очертя голову назначал встречи, и мои странные, неслыханные доселе вопросы навеки лишали их душевного спокойствия. Осторожные письма, заранее разосланные мною, действительно привели барселонцев в состояние, так сказать, боевой готовности, поскольку я начала понимать, что слишком сильно шокирую испанцев, когда, показав визитную карточку общего знакомого, тут же с места в карьер перехожу к интересующему меня вопросу. Стоило мне произнести слово «любовь», как я чувствовала, что мой собеседник закутывается в невидимый испанский плащ, и по мере того, как я продолжаю свои расспросы, становится все более непроницаемым. Получив тщательно составленные, разъясняющие суть дела письма, люди при личной встрече со мной уже не испытывали такого удивления, — у них было время обдумать свои ответы. Не скажу, что это всегда очень помогало мне, поскольку — и для меня это становилось все яснее и яснее — испанцы весьма мало утруждают себя размышлениями о любви и личных отношениях.

Эти замечания не относятся к врачам, с которыми мне посчастливилось беседовать и которые очень много внимания уделяют любви, особенно среди молодых. Как уже было сказано выше, перед отъездом из Англии я решила, что самые надежные источники информации — это духовники и врачи.

С духовниками здесь было немного сложнее. Не только потому, что необходимо уважать тайну исповеди; мне приходилось также считаться с тем, что священнослужители могут заподозрить во мне еретичку, сторонницу «недопустимых» взглядов на проблему планирования семьи; а также с их догматизмом, способным помешать им взглянуть на проблему объективно. Правда, кое-кто из духовников помоложе, в частности из ордена святого Филиппа Нери{145}, пытается убедить свою паству ценить человеческую любовь выше, чем это было принято до сих пор, а иезуитский журнал недавно напечатал статью знаменитого доктора Хуана Роф Карбальо, содержавшую научные сведения о сексе и личности. Однако психиатру, с которым я говорила в окрестностях Барселоны, все же мешали распространить среди молодежи анкету с интересовавшими меня вопросами. Тем не менее дело, по его словам, сдвигается с мертвой точки, и многие ассоциации и семинары по изучению католической религии обращались к нему с просьбой провести беседы о половом воспитании, подготовке к браку и тому подобном.

«Некоторым это необходимо,— добавил доктор. — В моей практике было восемь случаев, когда девушка, выходя замуж, абсолютно ничего не знала о половой жизни. Большая часть этих браков закончилась судебным разлучением. Но и мужчин нужно учить. На основании врачебного опыта могу сказать, что большинство испанских мужчин в спальне ведут себя грубо и “примитивно”. Как юноши приобщаются к сексу? Очень часто их “просвещают” служанки из Андалусии и Галисии. Сейчас молодым людям предоставляют больше свободы — намного больше, чем в мое время,— но им не разрешают гулять одним ночью. Стоит кому-то увидеть вместе мальчика и девочку, как на них тут же навешивают ярлык novios (т. е. «жениха и невесты».— Пер.), и колесо дружбы надевают на сексуальную ось.

Многие испанцы похожи на преждевременно созревших четырнадцатилетних мальчишек,— продолжал доктор. — В глубине души они чрезвычайно застенчивы. Это звучит для вас странно? За границей нас считают дерзкими, смелыми — настоящими донжуанами. Но Дон Жуан тоже робок. Он “атакует” женщину только будучи уверен, что та сдастся без боя, и обладает в этом отношении довольно тонким чутьем. Он не знает, как ухаживать за женщиной; он просто сбивает ее с ног.

Затянувшиеся помолвки? Да, у нас тоже много подобных случаев. Мы не так сильно отличаемся от остальных провинций, хотя нас и считают более “европеизированными”. Это не распространяется на эмоциональную сферу. Мы по-прежнему связаны условностями, религиозным воспитанием и традицией. Почти так же обстоят дела и в рабочей среде. Здесь широко распространены бедность, скептицизм и невежество. Но в том, что касается нравственности, рабочий класс равняется на буржуа. Рабочие — народ более косный, чем может показаться. Одинокие матери? О да, к ним мы относимся так же сурово, как кастильцы,— особенно средний класс. Падшие девушки обычно вынуждены торговать собой. Многие из них — абсолютно порядочные, ласковые девушки, как и большинство испанских проституток. У них есть дети, и они превосходные матери. Сейчас они хорошо зарабатывают на американцах, которые приезжают сюда в отпуск. Они считают, что наши девушки более отзывчивы и не так корыстны, как, например, француженки».

«Барселона — это еще не вся Каталония»,— заметил поэт, живший в очаровательной деревне в нескольких милях от Барселоны. Я застала его за работой: он помогал украшать улицу, по которой назавтра должна была пройти местная процессия в честь праздника Тела Христова. Это было одно из тех очаровательных общих дел, секрет которых, вместе с присущим им духом веселья и добрососедства, утерян у нас, на скучном индустриальном Западе. Узкая, идущая в гору улочка была затоплена морем красок, превращена в пестрый ковер из цветов и геометрических орнаментов, тщательно и мастерски выложенных из сухих красителей, камешков, цветов и ягод.

«Барселона — это еще не вся Каталония»,— повторил поэт, опуская в карман пригоршню ягод, поскольку намеревался пригласить меня на рюмочку бенедиктина в свою квартиру с видом на горы. Он жил один, с простоватой на вид домработницей. Двенадцать лет назад духовник поэта устроил его брак, но этот союз оказался несчастливым. Девушка была намного младше своего супруга и рассталась с ним.

Молодежи нравятся стихи поэта. «Мы говорим здесь о многих вещах,— сказал он, обводя взглядом свои книги и картины,— но только не о любви. Не знаю почему, но мы никогда не говорим об этом. Да и в книгах испанцы не много писали о любви. Большинству наших художников, за исключением Гойи и Веласкеса, религиозные сюжеты удавались лучше, чем сцены из мирской жизни. Мы мечемся между небесами и преисподней. Возможно, в Каталонии это проявляется не так сильно. Да, намного слабее, потому что мы — слишком практичный народ». (Позже я узнала, что поэт богат, и источником его дохода служат не стихи, а маленькая прибыльная кондитерская на углу. Да, каталонцы действительно практичные люди.)

В архивах Барселоны мое внимание привлекла картинка, изображавшая распятую на кресте бородатую святую. Дежурная хранительница архива заглянула мне через плечо и с улыбкой сказала: «Это святая Либерата, у которой женщины просили защиты от мужей. Ее культ был запрещен».

Эта святая, полумужчина-полуженщина, в Англии известна под именем святого Анкамбера, а во Франции — святого Де-барра (чьи имена в переводе означают «облегчать участь», «избавлять от затруднений»). Была она, вероятно, португальской принцессой, и, как гласит легенда, отец-король обручил ее с язычником, королем Сицилии. Либерата вознесла молитву Всевышнему, прося обезобразить ее так, чтобы на ней никто не захотел жениться. Вскоре у девушки появилась борода, которая отрастала тем быстрее, чем чаще ее стригли по приказу его величества. Наконец король приказал распять свою непокорную дочь на кресте. Умирая, та услышала голос с небес, который сказал, что она будет матерью всех, у кого тяжело на сердце. Женщины истолковали эти слова в более широком смысле, полагая, что это дает им право обращаться к святой с просьбами об избавлении от плохих мужей.

Другой любопытный пример двусмысленного религиозного обряда в честь святой приводит доктор Гонсалес Лафора{146}, говоря о толедской Виржен де лос Долорес[113], к которой толедские девушки взывают до сих пор. Этот образ можно увидеть на la calle de los Alfileres — Булавочной улице. Легенда гласит, что некая девушка простилась здесь со своим возлюбленным, которому пришлось покинуть город, и всякий раз, когда бедняжка проходила по заветной улице, ее охватывало такое волнение, что она готова была упасть в обморок. Чтобы этого не случилось, девушка колола себя булавкой. Однажды перед ней предстала Виржен де лос Долорес и сказала: «Мне тоже пришлось страдать. Потерпи. Все уладится». Спустя несколько дней возлюбленный девушки вернулся в Толедо, и счастливые влюбленные обвенчались. С тех пор Виржен де лос Долорес стала покровительницей толедских влюбленных, которые, проходя мимо ее образа, бросают в желобок на стене булавки, моля Пресвятую Деву о помощи. Говорят, что зимой там в неделю накапливается двадцать—тридцать булавок, но в мае их количество возрастает до двухсот—трехсот. Попадаются булавки с черными головками вместо белых. По мнению одного писателя, их бросают девушки, предпочитающие темноволосых парней, но доктор Гонсалес полагает, что это — приношение тех, кто молит Богоматерь послать смерть мужу или novio — возможно, в наказание за неверность — или же больному родственнику, который так страдает, что смерть для него означает избавление. Доктор пишет: «Они просят Святую Деву о преступлении, которое сами не отваживаются совершить».