Николаос Василиадис - ТАИНСТВО СМЕРТИ

• Название: ТАИНСТВО СМЕРТИ
• Автор: Николаос Василиадис
• Издательство: Свято-Троицкая Сергиева Лавра.
• Жанр: Религия
• Год: 1996

В монографии профессора Афинского университета Н. Василиадиса освещается важнейшая проблема человеческой жизни и православного богословия — проблема смерти. В книге показывается, с одной стороны, бессилие античной и светской философии дать удовлетворительный ответ на этот пугающий неверующего человека вопрос, а, с другой стороны, раскрывается учение Восточной Церкви о таинстве смерти и будущей вечной жизни. В монографии широко представлены мнения святых отцов на эту проблему.

Свято–Троицкая Сергиева Лавра. Лицензия № 030708 от 23.10.96 г. Формат 60x90/16. Печать офсетная. Тираж 11.000 экз. Заказ № 3126

Отпечатано с готового оригинал–макета в ПФ «Красный пролетарий» 103473, Москва, ул. Краснопролетарская, 16

---

Итак, Божественное человеколюбие тотчас Дало человеку, который согрешил, надежду воскресения — «смутно и как бы в загадке». Когда боязнь греха «была сильно увеличена, она потрясла дух человека», и поскольку человек удостоверился в том, сколь ужасна смерть, Бог привел его к надежде на воскресение — «смутной и неясной», но все же к надежде [[270]].

После того, как Бог сказал Адаму: «Доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят», — смертью праведного Авеля Он подтверждает истинность Своего смертного приговора. Ибо преложение Еноха свидетельствует, что этот приговор временный и что смерть упразднится (Быт. 5, 21–24, Евр. 11, 5). Бог через преложение Еноха извещает Свое создание, что основания смерти слабы. Он говорит, что как грех — пища смерти, так праведность — «опровержение и исчезновение» смерти. Смерть взяла в качестве первой добычи праведника Авеля. Но вот другой праведник, Енох, разрушает смерть, побеждает ее и показывает ее бессилие! С течением времени образы воскресения предстают все более ясными (избавление Ионы из чрева кита). Избавление этого пророка было предвестием о Воскресении Богочеловека, а, следовательно, нашего Воскресения, ибо и Сам Он говорил: «Как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Мф. 12, 40). И разве восхи{стр. 112}щение пророка Илии (4 Цар. 2, 11–12) не вселило в людях надежду воскресения? [[271]]

Надежду воскресения вселяли и другие события: воскрешение сына сарептской вдовы пророком Илией (3 Цар. 17, 17–24); воскрешение сына суннамитянки пророком Елисеем (4 Цар. 4, 32–37); воскрешение умершего, которого израильтяне из страха перед грабителя ми поспешно бросили в могилу пророка Елисея. Как только мертвец коснулся костей пророка Елисея, он ожил и встал на ноги, что повергло в страх и трепет моавитян (4 Цар. 13, 21).

Еще пророк Иезекииль ясно указывает на Воскресение мертвых и Суд, когда говорит: «Душа, яже согрешит, та умрет […], правда праведного на нем будет, и беззаконие беззаконника на нем будет» (Иез. 18, 4; 20). Наиболее ясно говорит он о Воскресении, изображая величественную картину иссохших костей в открытом поле (Иез. 37). Пророк обращается, по велению Божию, к костям «сухим зело». И те, лишь только услышав «слово Господне», тотчас поднимаются на ноги и идут все вместе, полные жизни и небесной силы! Эта картина символизирует, в первую очередь, восстановление Израиля, но изображает и Воскресение мертвых. Вот почему вышеописанное пророчество воспоминается в наших храмах на вечерне Великой Пятницы, по вносе Святой Плащаницы после обхода. Исаия пророчествует еще более ясно, чем Иезекииль: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела» (Ис. 26, 19). [Текст Септуагинты еще точнее: «Мертвии будут воскрешены, и те, кто во гробах, восстанут»]. Даниил же умножает надежды на Воскресение следующим образом: «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление» (Дан. 12, 2). И премудрый Соломон утверждает: «А души праведных в {стр. 113} руке Божией, и мучение не коснется их. […] Надежда их полна бессмертия» (Прем. 3, 1; 4). Души праведных после смерти находятся в руках вечного и всесильного Бога, они пребывают под Его покровительством, и их не коснется никакое мучение или вред. Их надежда исполнена бессмертия. Они умирают в непоколебимой уверенности в новой, вечной и блаженной жизни.

Во времена Маккавеев горизонт надежд на воскресение становится еще шире и яснее. Третий из Маккавеев отвечает палачу, готовому отсечь ему язык и руки: «От неба я получил их и за законы Его не жалею их, и от Него надеюсь опять получить их» (2 Мак. 7, 11). Подобный же ответ дал своим палачам и благочестивый иудей Разис, один из старейшин. Стоя на крутой скале, под ударами и пытками, он вырвал свои внутренности и бросил в собравшуюся толпу. Затем Разис призвал Господа «живота и духа», чтобы Он снова дал ему жизнь и дыхание в какой–либо из дней! (2 Мак. 14, 37–46). И этот день не какой–нибудь иной, но день Воскресения мертвых.

Таким образом, задолго до Пришествия Христа Бог дал нам надежду победить смерть. Наставляя примерами чьих–либо личных или общенародных страданий, Он возвышает и постепенно ведет Свое создание к идее воскресения. Он помогает человеку понять, что за временным неустройством существует небесная гармония. Что земля, где хоронят умерших, не есть та надежная почва, где праведник обретает награду. Таким образом, Божественная Любовь предлагает Своему созданию оптимистические откровения, полные благих надежд, которые, подобно светлым потокам, насыщают ум разумного человека и облегчают горе, проистекающее от наказания смерти и ада.

Человеколюбие Божие преобразует нас «к лучшему»

Во времена Ветхого Завета явились «блаженные» люди и «святые образы». Избранный народ Божий, Изра{стр. 114}иль, показал себя, с одной стороны, как «род лукавый и прелюбодейный» и «грешный» (Мф. 12, 39. Мк. 8, 38); не раз он оказывался непослушным и неверным; он роптал против Моисея и Самого своего Благодетеля. С другой стороны, он явил и мужей, которые отличались верой, добродетелью, мудростью, любовью и горячей ревностью к Богу. И все же никто из этих праведников не мог исцелить глубокую рану самого корня человеческого рода. Ничья добродетель не могла быть достаточной «во освящение, и благословение, и возвращение жизни». Победа над смертью и адом была одержана окончательно и бесповоротно жертвой единого безгрешного и всесвятого Богочеловека Иисуса. Он победил и уничтожил смерть. Он сокрушил ядовитое жало смерти, то есть грех (1 Кор. 15, 55–56). С Его тридневным светлым Воскресением из мертвых те предвозвещания, которые были даны до тех пор дохристианскому миру для сохранения в нем живой надежды Воскресения, стали «ясными, очевидными, вполне истинными». После Воскресения Господа «произросли у нас и сонмы мучеников — когда смерть была разрушена, а воскресение сияет» [[272]]. О славном Воскресении Господа, Который «начаток умершим бысть» (1 Кор. 15, 20) и Который открыл человеческому роду путь к воскресению, речь будет идти в следующей главе.

Завершая же сказанное об обращении смерти в благодеяние, приведем два ярких отрывка из творений святителей Иоанна Златоуста и Григория Паламы.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Благодаря Воскресению Спасителя смерть не просто упраздняется; мы наследуем блага большие и несравненно более высокие! Ибо диавол сумел заставить нас согрешить и чтобы так мы были изгнаны из рая, имея смерть своим сотоварищем. Но человеколюбец Бог не презрел человеческий {стр. 115} род. И чтобы показать диаволу, что тот потерпел неуда чу в том, чего он достиг, Бог окружил человека большой любовью и заботой и даровал ему «через смерть бессмертие». Диавол достиг того, что изгнал человека из Рая; Владыка же Христос Своим Воскресением и Вознесением «ввел» человека «на Небо». Следовательно, «приобретение больше, чем убыток»! [[273]]

А вот что читаем мы у Григория Паламы, святого столпа Православия и почитаемого кладезя божественных догматов Церкви. В приводимом рассуждении излагается христианское воззрение на телесную смерть как на благодеяние и знак человеколюбия премудрого Бога: «Чтобы хорошо понять беспредельную высоту Божественного человеколюбия и неизмеримую глубину премудрости Божией, чтобы мы не оставались в неведении относительно того, почему Святой Бог отложил упразднение смерти на столько лет, нужно принять во внимание следующее. Во–первых, Он наказал нас милостивым и сострадательным образом. Он не наказал нас сурово, по всей справедливости, чтобы мы не отчаялись вконец. Нам было дано еще время для покаяния. Между тем с постоянным рождением новых поколений людей утихала та печаль, которую вызывает в нас смерть близких. Род наших потомков по воле Божией умножился на столько, что превзошел числом тех, кто умер. Вместо единого человека, Адама, который сделался жалок и нищ, ибо вкусил запретный плод, Бог произвел многих других, которые обогатились «богопознанием, и добродетелью, и знанием, и божественным расположением». Таковыми были Сиф, Енос, Енох, Ной, Мелхиседек, Авраам и те, кто явился до и после них или одновременно с ними. Поскольку, однако, никто из этих столь многочисленных и достойных праведников не прожил совершенно безгрешную жизнь, чтобы суметь искупить {стр. 116} новой борьбой то поражение, которое потерпели наши праотцы в Эдеме, исцелить рану корня человеческого рода и обеспечить для всех будущих поколений «освящение, благословение и возвращение к жизни», то Бог послал в мир Своего Единородного Сына. Он завершил дело спасения и довел до конца премудрый план Домостроительства, который Бог Отец задумал для нас». И богомудрый Григорий, размышляя о неисследимости желаний Божиих, повторяет слово божественного Апостола: «О глубина богатства, и премудрости, и разума Божия!» (Рим. 11, 33). Ибо, добавляет он, если бы смерти не существовало или если бы «и прежде [посланной Господом] смерти наш род как таковой был смертен по природе своей», мы не были бы призваны на небеса. Человеческая природа нас не возвела бы на престол «превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства»; она бы нас не удостоила быть «одесную престола величия на небесах» (Еф. 1, 21. Евр. 8, 1). Таким неисследимым образом и предполагает Бог преобразовать «человеколюбиво к лучшему» через Свою премудрость и силу те грехи, в которые мы впадаем добровольно из–за преступления Божественной заповеди [[274]].